Культурно-выставочный центр имени Тенишевых
| Достопримечательность | |
Культурно-выставочный центр имени Тенишевых
Смоленское областное государственное бюджетное учреждение культуры «Культурно-выставочный центр имени Тенишевых» | |
| |
| Страна | Россия |
| Город | Смоленск, улица Пржевальского, дом 3. |
| Строительство | 2010—2013 годы |
| Статус | Культурно-выставочный центр |
| Состояние | Действует |
| Сайт | [www.kvcsmolensk.ru Официальный сайт] |
Культурно-выставочный центр имени Тенишевых — Смоленское областное государственное бюджетное учреждение культуры, располагающееся в Смоленске. Назван в честь Марии Клавдиевны и Вячеслава Николаевича Тенишевых.
Здание центра
Центр представляет собой трёхэтажное здание в стиле хай-тек общей площадью 3 612,9 квадратных метров[1]. Выставочные экспозиции располагаются на втором и третьем этажах[2] (экспозиционная площадь — 1 650 м²[1]). Между этажами находится единственный в Смоленске атриум, также на втором этаже проводятся конференции и форумы[3]. На первом этаже располагаются технические и административные помещения, вестибюль, кассы, гардероб, мастерские, художественный салон и кафе «Модерн»[2].
История
Строительство центра было утверждено согласно Распоряжению Правительства Российской Федерации от 16 января 2010 года. Генеральным проектировщиком выступило ООО «Бюро А495», архитектор Бреславцева Н. М., генеральным подрядчиком - Смоленское ООО «РОС УНИВЕРСАЛ СТРОЙ» Для этих целей был выделен участок по улице Пржевальского[2]. Строительство велось в период с 2011 по 2013 год. В июне 2013 года Указом губернатора Смоленской области директором центра был назначен Игорь Валерьевич Корнеев[4].
Торжественное открытие центра состоялось в два этапа: 31 августа 2013 года центр посетил Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл[5], а 1 сентября 2013 года состоялось официальное открытие, которое было приурочено к празднованию 1150-летия со дня первого упоминания в летописях Смоленска[6].
Первые выставки центра были организованы Смоленским областным союзом фотохудожников («Дыхание времени») и Смоленским государственным музеем-заповедником («Русь православная»)[3].
9 февраля 2015 года директором Культурно-выставочного центра имени Тенишевых назначена Жук Людмила Анатольевна.
Напишите отзыв о статье "Культурно-выставочный центр имени Тенишевых"
Примечания
 | Викиновости по теме Культурно-выставочный центр имени Тенишевых: |
</td> </tr> </table>
|
|
Отрывок, характеризующий Культурно-выставочный центр имени Тенишевых
– Как старички пороптали, много вас начальства…– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
