Культурфорум

Культурфорум (нем. Kulturforum) — культурный центр в берлинском районе Тиргартен между Потсдамской площадью и Ландвер-каналом.

В Культурфоруме размещаются:

• Новая национальная галерея
• Берлинская картинная галерея
• Гравюрный кабинет
• Музей прикладного искусства
• Музей музыкальных инструментов
• Библиотека искусств
• Берлинская филармония
• Зал камерной музыки
• Государственная библиотека

История

Квартал вилл эпохи грюндерства у южного края Большого Тиргартена был снесён при национал-социалистах в рамках запланированной перестройки Берлина в Столицу мира Германию. После разбора руин Второй мировой войны осталась только церковь Святого Матфея, которая была отреставрирована в 1959—1960 годах. В 1958 году по итогам конкурса «Столица Берлин» появились первые планы возведения у Тиргартена в Западном Берлине нового культурного центра. Вместе с историческим центром Восточного Берлина в районе Митте в новом общем Берлине он должен был стать частью «Культурной ленты», протянувшейся с востока на запад. В 1959 году парламент Западного Берлина принял решение о строительстве в южной части Тиргартена нового здания Берлинской филармонии по проекту Ганса Шаруна, подготовленному первоначально для Федеральной аллеи в берлинском Вильмерсдорфе. Вокруг здания филармонии по идее Шаруна должен был появиться архитектурный ансамбль свободной городской застройки, отражавший общие демократические настроения. После возведения здания филармонии в 1963 году на основе эскиза Шаруна, выполненного в 1971 году, его многолетний сотрудник Эдгар Висниевски в 1979 году создал проект Зал камерной музыки, возведённого в 1984—1987 годах. В 1979—1984 годах Висниевски построил рядом с филармонией Государственный институт музыкальных исследований, в котором также разместился Музей музыкальных инструментов.

В 1965—1968 годах независимо от планов Шаруна напротив Филармонии Людвигом Мисом ван дер Роэ было построено здание Новой национальной галереи.

Вместе с проектом Государственной библиотеки Фонда прусского культурного наследия у Ганса Шаруна появилась идея Культурфорума: от планировавшихся музеев на западной стороне форум как долина должен был спускаться к находящемуся посередине гостевому дому Сената, чтобы затем подняться на востоке к Государственной библиотеке. После смерти Шаруна в 1972 году его работу продолжил Висниевски. Концепция Шаруна не была реализована в полной мере.

Международный конкурс 1965—1966 годов на проект зданий музеев не принёс удовлетворительных результатов, и проектные работы были поручены Рольфу Гутброду. Проект Гутброда предусматривал отдельные здания с общим двором и единым центральным входом и не вступал в конкуренцию с строениями Шаруна. Общая концепция подверглась серьёзной критике и в 1985 году проектировочные работы были приостановлены. В 1987 году по результатам нового конкурса было принято решение о строительстве картинной галереи по проекту Hilmer & Sattler und Albrecht. Берлинская картинная галерея была возведена в 1992—1998 годах.

В результате застройки территорий вокруг Потсдамской площади после объединения Германии Культурфорум оказался в совершенно новом архитектурном окружении и неоднократно критиковался как в конечном счёте неудачный пример модернистской городской архитектуры.

Ссылки

• Культурфорум: тематические медиафайлы на Викискладе
• [www.kulturforum-berlin.com/engl_index.html Официальный сайт  (англ.)]

Отрывок, характеризующий Культурфорум

Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.