Культ Ра́зума (фр. Culte de la Raison) — один из элементов процесса дехристианизации во время Французской революции. Создан Пьером Гаспаром Шометтом, Жаком-Рене Эбером и их последователями (см. Эбертисты) с намерением упразднить христианскую религию во Франции.
Культ Разума получил широкое распространение в период 1793—94 гг. После сентябрьских убийств и особенно после издания коммуной Парижа 24 ноября 1793 года декрета о запрете католического богослужения и закрытии всех церквей, церкви в Париже стали превращать в храмы Разума. В процессе дехристианизации 5 октября 1793 года григорианский календарь был заменён на французский республиканский календарь.
Первые варианты культа Разума появились за пределами Парижа. В сентябре—октябре 1793 года Жозеф Фуше организовывал празднества в департаментах Ньевр и Кот-д’Ор. В Рошфоре Леньело преобразовал приходскую церковь в «Храм Истины», где 31-го октября 1793 года шесть католических священников и один протестантский в торжественной обстановке отреклись от своей религии. Церемонии культа Разума сопровождались проведением карнавалов, парадов, принуждением священников отрекаться от сана, разграблением церквей, уничтожением или оскорблением христианских священных предметов (иконы, статуи, кресты и т. п.). Кроме этого, проводились церемонии почитания «мучеников Революции». Подобные события встречались также в других частях Франции. Наибольшего развития культ достиг в Париже, во время проведения «Фестиваля свободы» (фр. Fête de la Liberté) в Соборе Парижской Богоматери 10 ноября (20 Брюмера) 1793 года. В ходе церемонии, придуманной и организованной П. Г. Шометтом и проводимой внутри собора, артистка Парижской оперы Тереза-Анжелика Обри (1772—1829) короновалась как «Богиня Разума»[1]. Её образ стал основой для новеллы «Богиня разума» Ивана Бунина.
Культ Разума быстро захватил почти всю Францию, как деревенскую, так и городскую[2], он пользовался поддержкой значительной части санкюлотов. Однако не везде люди отказывались от религии, а священники — от сана. Во многих деревнях крестьяне выступали с требованиями открытия церквей и восстановления католической религии[2]. Максимилиан Робеспьер, будучи фактическим главой правительства, с 21 ноября 1793 года начал протестовать против действий дехристианизаторов. Он заявлял, что Конвент, принимая проявления гражданственных чувств, отнюдь не думал упразднять католический культ[2]. Он также решительно высказывался против атеизма как мировоззрения, по его мнению, аристократического и выступал за то, что «идея великого существа, блюдущего угнетенную невинность и карающего торжествующее преступление, является чисто народной идеей». 6—7 декабря 1793 года Конвент официально осудил меры насилия, «противоречащие свободе культов». В марте 1794 года культ Разума был запрещён, а Эбер и Шометт казнены (по суду Революционного трибунала эбертисты были гильотинированы 24 марта 1794 года, Шометт — 13 апреля 1794 года). 7 мая 1794 года Конвент своим декретом установил в качестве государственной «гражданской религии» Франции «культ Верховного Существа»[3].
Оценки роли Культа Разума
Ряд источников называет культ Разума атеистическим[4][5] или пантеистическим[1], деистическим, рационалистическим[6].
Согласно Большой советской энциклопедии, культ Разума являлся рационалистическим[7], был выражением революционного террора в борьбе с контрреволюционным духовенством, а не мерой государственной атеистической политики, хотя в нём и содержались антирелигиозные элементы[7].
Напишите отзыв о статье "Культ Разума"
Примечания
- ↑ 1 2 Олар А. Культ Разума и культ Верховного Существа во время французской революции. // Пер. Е. С. Коц и А. Н. Карасика. — М.: Сеятель, 1925.
- ↑ 1 2 3 Олар А. [www.krotov.info/history/18/1789rev/olar.htm Христианство и Французская революция 1789—1802] // пер. с франц. К. Шпицберга. — М.: Атеист, 1925
- ↑ Домнич М. Я. [slovari.yandex.ru/Культ%20Верховного%20Существа/БСЭ/Верховного%20существа%20культ/ Верховного существа культ](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2871 день)) // БСЭ, 1969—1978
- ↑ Вороницын И. П. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/Ateizm/voron/03.php Часть третья. Борьба с религией и атеизм в эпоху Французской революции] / История атеизма. — М.: Атеист, 1928.
- ↑ Fremont-Barnes G. [books.google.ru/books?id=30EEq8R2feIC&lpg=PP1&pg=PA237#v=onepage&q&f=false Encyclopedia of the Age of Political Revolutions and New Ideologies], 1760—1815. — P. 237
- ↑ «Культ Разума был почти повсюду деистическим (а не материалистическим или атеистическим) <…> Провинция восприняла культ Разума всерьез. В провинциальных городах, по крайней мере, имели место серьёзные и искренние попытки упразднить старую религию и утвердить на её месте рационалистический культ» — см. Олар А. [www.krotov.info/history/18/1789rev/olar.htm Христианство и Французская революция 1789—1802] / пер. с франц. К. Шпицберга. — М.: Атеист, 1925
- ↑ 1 2 Домнич М. Я. [slovari.yandex.ru/Культ%20Разума/БСЭ/Дехристианизация/ Дехристианизация](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2871 день)) // БСЭ, 1969—1978
См. также
|
---|
| 1789 год | | |
---|
| 1790 год | |
---|
| 1791 год | |
---|
| 1792 год | </div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">1793 год</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;style="margin-top:-1ex;margin-bottom:-1ex;padding:0""></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">1794 год</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;style="margin-top:-1ex;margin-bottom:-1ex;padding:0";background:#f0f0f0"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">1795 год</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;style="margin-top:-1ex;margin-bottom:-1ex;padding:0""></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">1796 год</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;style="margin-top:-1ex;margin-bottom:-1ex;padding:0";background:#f0f0f0"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">1797 год</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;style="margin-top:-1ex;margin-bottom:-1ex;padding:0""></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">1799 год</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;style="margin-top:-1ex;margin-bottom:-1ex;padding:0";background:#f0f0f0"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="3" style="background:#ccccff; text-align: center"></div></td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Культ Разума
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.
На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
|