Кулябская область

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кулябская область
Вилояти Кӯлоб
Герб
Флаг
Страна

СССР

Статус

область

Входила в

Таджикскую ССР

Включала

1 город, 6 пгт, 8 районов

Административный центр

Куляб

Дата образования

19391955
19731988

Официальный язык

русский, таджикский

Население (1987)

570 тыс. чел.

Национальный состав

таджики, узбеки, русские

Конфессиональный состав

мусульмане, христиане

Площадь

12,0 тыс. км²

Часовой пояс

+5

Почтовые индексы

735140

Код автом. номеров

КЮ

Куля́бская область (тадж. вилояти Кӯлоб) — административная единица на территории Таджикской ССР, существовавшая в 19391955 и 19731988 годах.

Площадь — 12,0 тыс. км². Население — 570 тыс. чел. (1987 год), в том числе городское — 26 %. Административно состояла из 8 районов, включала 1 город, 6 пгт (1987).

Административный центр — город Куляб.

Расположена на южных отрогах Гиссаро-Алая.





История

Кулябская область была одной из первых четырёх областей республики[1], образована Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 октября 1939 года. В состав области были включены город Куляб и районы: Бальджуванский, Дангаринский, Дашти-Джумский, Кангуртский, Кзыл-Мазарский, Колхозабадский, Кулябский, Муминабадский, Пархарский, Сари-Хосорский, Ховалингский и Шуроабадский.

7 января 1944 года западные районы области вошли в состав образованной Курган-Тюбинской области. 24 августа 1955 года Указом Президиума Верховного Совета СССР область была ликвидирована, её районы переданы в непосредственное подчинение республиканским органам. 29 декабря 1973 года вновь восстановлена. В сентябре 1988 года административные районы области вошли в состав Хатлонской области. В 1990 году на короткий срок были вновь восстановлены 2 области, вошедшие в Хатлонскую.

Природа

Климат — континентальный. Главная река — Пяндж. Несколько водохранилищ: Муминабадское, Сельбурское и другие.

Административно-территориальное деление

По данным на 1978 год АТД Кулябской области имело следующий вид[2]:

Район центр состав района
город Куляб -
Восейский район пгт Восе пгт Восе, кишлачные советы Арал, Гулистан, Лахутинский, Мехнатабад, Мичуринский, Пахтаабад, Пахтакор, Таджикистан, Тугарак, Ховалинг, Шугновский
Дангаринский район пгт Дангара пгт Дангара, к/с Оксу, Пушинг, Сангтуда, Себистанский, им. Шарипова И.
Кулябский район г. Куляб к/с Дахана, Зарбдор, Зираки, Кулоб
Ленинградский район пгт Ленинградский пгт Ленинградский, к/с Боггаинский, Даштиджумский, Кульчашминский, «50-летие СССР», Шуроабад
Московский район пгт Московский пгт Московский, к/с Калининский, Кахрамон, Мехнатабадский, Саричишма, им. Турдыева, Чубек
Пархарский район пгт Пархар пгт Пархар, к/с Ватан, Гайрат, Галаба, Гульшан, Дехконарык, Комсомол, Фархор
Пянджский район г. Пяндж г. Пяндж, к/с Араб, Кульдамин, Намуна, Сармантой, Тугуль
Советский район пгт Советский пгт Советский, к/с им. Бобоюнуса, Ватан, Кангурт, Кушкия, Танобчи

Экономика

  • Развита лёгкая (хлопкоочистительная, кожевенно-обувная), пищевая (маслобойная, мясная, мукомольная), металлообрабатывающая отрасли промышленности.
  • Добывалась каменная соль.
  • Развивалось орошаемое земледелие. Возделывали хлопчатник, зерновые (пшеница, ячмень), картофель, овощи. Плодоводство. Виноградарство. Разведение гиссарских и каракульских овец, молочное скотоводство. Шелководство.
  • Бальнеогрязелечебная курортная местность Танобчи-Кызылсу.

Напишите отзыв о статье "Кулябская область"

Примечания

  1. Вместе с Ленинабадской, Сталинабадской и Гармской областями.
  2. Таджикская ССР. Административно-территориальное деление. 1978 год. — Душанбе: Ирфон, 1978. — С. 191-192. — 336 с. — 5000 экз.

Отрывок, характеризующий Кулябская область

Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.