Кумараджива

Кумараджива (санскр. कुमारजीव, Kumārajīva ^IAST, кит. упр. 鸠摩罗什, пиньинь: jiū mó luó shí) (344 или 350—409 или 431) — буддийский монах, один из четырёх крупнейших переводчиков буддийской литературы на китайский язык (наряду с Ань Шигао, Чжэньди и Сюаньцзаном).

Биография

По преданию, Кумараджива родился в буддийском государстве Куча (Восточный Туркестан), и был сыном индийца и дочери местного царя. На родине он в юности изучал классику хинаяны, впоследствии посвятил себя изучению текстов махаяны. В 401 году он прибыл в Чанъань (столицу государства Поздняя Цинь), где провёл последние годы жизни, занимаясь переводческим трудом. Имел более 3 тысяч учеников. С помощью 800 учеников перевёл на китайский язык 35 буддийских текстов, в том числе основополагающие памятники махаяны: «Цзиньган (божо) цзин» («Ваджраччхедика праджняпарамита сутра»)", «Да пинь божо цзин» («Махапраджняпарамита сутра» — «Великая сутра праджняпарамиты» в 27 цзюанях), «Сяо пинь божо цзин» («Малая сутра праджняпарамиты» — сокращённая версия «Махапраджняпарамита сутры» в 10 цзюанях), «Мяофа ляньхуа цзин» («Саддхармапундарика сутра»), «Сутра лотоса благого закона»), «Вэймо (цзе) цзин» («Вималакирти (нирдеша) сутра» — «Сутра о Вималакирти»), «Амито цзин» («Амида сутра» — «Сутра о (Будде) Амитабхе»), «Чжун (гуань) лунь» («Мадхьямакакарика» Нагарджуны — «Рассуждения о срединном (видении) пути»), «Бай лунь» («Шата шастра» — «Шастра в ста (стихах)»), «Шиэр мэнь лунь» («Двадаша мукха шастра» — «Шастра о двенадцати вратах»), «Чэн ши лунь» («Сатьясиддхи шастра» — «Шастра совершенной истины») и другие.

Поскольку Кумарадживе принадлежат переводы основополагающих трактатов школы Саньлунь, её последователи считают его одним из своих патриархов.

Из учеников Кумарадживы наибольшую известность получили так называемые «четверо мудрецов из школы Шэня», или «четыре философа»: Даошэн, Сэнчжао, Даожун и Сэнжун.

Литература

Источник

• «Китайская философия. Энциклопедический словарь» — Москва, «Мысль», 1994. ISBN 5-244-00757-2

Дополнительная литература

• Дюмулен Г. Кумараджива и школа «Срединного Пути» // История дзэн-буддизма. Индия и Китай. — СПб.: ОРИС, 1994. — С. 79—81. — 336 с. — ISBN 5-88436-026-6.
• Введение в буддизм. Под ред. В. И. Рудого. СПб, 1999, стр. 279—282

Отрывок, характеризующий Кумараджива

– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.