Кумулятивные боеприпасы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кумулятивные боеприпасы  — артиллерийские и прочие боеприпасы основного назначения[1] с зарядом кумулятивного действия. Кумулятивный снаряд предназначен для стрельбы по бронированным целям (танкам, БМП, БТР и др.), а также по железобетонным фортификационным сооружениям. Кумулятивные боеприпасы предназначены для уничтожения бронетехники и гарнизонов долговременных фортификационных сооружений путём создания узконаправленной струи продуктов взрыва с высокой пробивной способностью: при взрыве из материала облицовки специальной выемки во взрывчатом веществе формируется тонкая кумулятивная струя, находящаяся в состоянии сверхпластичности, направленная вдоль оси выемки. При встрече с препятствием струя создает большое давление и пробивает броню. Мощность действия снаряда определяется количеством и характеристиками ВВ, формой кумулятивной выемки, материалом её облицовки и другими факторами.





Конструкция

Внешние изображения
[военная-энциклопедия.рф/images/stories/sve/42-shema-kumulyativnogo-snaryada.jpg Схема кумулятивного снаряда]

Состояние сверхпластичности характерно для металлов и керамик с мелким размером зерна, обычно меньше 20 микрон. Кроме достаточно мелкого зерна, от материала для достижения состояния сверхпластичности требуется высокая однородность распределения по объёму термопластичных компонентов, которые связывают между собой границы зерен в процессе пластического течения, позволяя материалу сохранять свою кристаллическую структуру. Сверхпластичность обычно наступает при температурах, превышающих половину температуры плавления по абсолютной шкале.

По принадлежности кумулятивные боеприпасы классифицируются на:

Артиллерийские и стрелковые кумулятивные боеприпасы делятся на собственно кумулятивные и «универсальные» осколочно-кумулятивные боеприпасы имеющие несколько меньшую бронепробиваемость, но гораздо большую противопехотную эффективность.

Кумулятивный снаряд

Кумулятивный снаряд состоит из корпуса, разрывного заряда, кумулятивной выемки, детонатора и трассера. Для качества разрывного заряда используются бризантные взрывчатые вещества, имеющие высокую скорость детонации (гексоген и другие, а также их смеси и сплавы с тротилом в различных пропорциях). Бронепробиваемость кумулятивного снаряда зависит от формы, размеров и материала облицовки кумулятивной выемки, массы и свойств разрывного заряда, времени срабатывания детонационной цепи (конструкции детонатора), скорости вращения снаряда, угла встречи его с препятствием, характеристик брони.

Вращение кумулятивного снаряда приводит к рассеиванию и преждевременному разрушению кумулятивной струи под действием центробежной силы и снижение её бронепробиваемости. Поэтому в некоторых кумулятивных снарядах нарезных пушек для исключения вращения предполагается прокрутка кумулятивного узла или ведущего пояска относительно корпуса снаряда. Другой вариант повышения бронепробиваемости кумулятивного снаряда — применение гладкоствольных пушек. Танковая пушка в большинстве случаев используется для стрельбы прямой наводкой по настильной траектории (в отличие от самоходных артиллерийских установок). Современные танковые пушки могут быть как нарезными, так и гладкоствольными. В последнее время приоритет отдаётся гладкоствольным танковым пушкам, так как вращение негативно сказывается на эффективности кумулятивных боеприпасов, нарезка также затрудняет пуск ракет из канала ствола. Однако нарезные пушки имеют значительно бо́льшую точность стрельбы на больших (свыше 2 км) дистанциях. Для стабилизации на полёте невращательные кумулятивные снаряды имеют калиберное или надкалиберное оперение; последнее раскрывается после выхода снаряда из канала ствола. Такие устройства способствуют повышению эффективности кумулятивных снарядов, но усложняют конструкцию. Бронепробиваемость кумулятивных снарядов (вращающихся) обычно около двух калибров, невращающихся — около четырёх и более (например, в боекомплект орудия 2А60 входят кумулятивные невращающиеся снаряды 3БК19, пробивающие до 600 мм гомогенной броневой стали).

Современные 125-мм кумулятивные снаряды имеют боевую часть с кумулятивным зарядом, которая размещается в цилиндрическом корпусе снаряда, оснащённого обтюрирующими поясками. В головной части снаряда за вынесенным вперёд взрывателем размещается удлинённая головка для обеспечения подрыва БЧ на оптимальном расстоянии от брони. На вариантах с тандемной БЧ в головке также размещается первичный кумулятивный заряд, вызывающий преждевременное срабатывание динамической защиты или же снижение эффективности разнесённой брони. Стабилизация снаряда в полёте обеспечивается шестью лопастями, размещёнными в хвостовой части снаряда, в корпусе стабилизатора. Лопасти закреплены шарнирно при помощи осей и удерживаются в сложенном состоянии предохранительным кольцом. Во время выстрела оно разрушается, высвобождая лопасти, которые, раскрывшись, принимают форму надкалиберного оперения.

Тандемная кумулятивная БЧ

Внешние изображения
[fofanov.armor.kiev.ua/Tanks/ARM/heat/x_heat.jpg Перспективный снаряд с тремя кумулятивными частями в разрезе. (по некоторым данным, индекс снаряда 3БК-31)]

Кумулятивная боевая часть явилась очень эффективным средством поражения бронированной техники. Однако, во-первых, у неё есть один существенный недостаток. Бронепробиваемость существенно зависит от длины формируемой струи металла. А та, в свою очередь, от диаметра заряда. Практически величины бронепробиваемости лежат в пределах 1,5—4 диаметра заряда. Поэтому бронепробиваемость одним кумулятивным зарядом, как правило, не превышает 500—600 мм брони. Во-вторых, сразу начались поиски защиты от кумулятивных зарядов. Основными способами защиты стали комбинированное бронирование и динамическая защита. В первом случае броня представляет собой две броневых плиты с расположенным внутри жаропрочным материалом. В настоящее время конструкторы также стараются интегрировать противокумулятивный экран в корпус бронетехники, например, в современных российских танках, помимо многослойной разнесённой брони, противокумулятивными экранами служат резинотканевые бортики, защищающие подвеску и борта, а также топливные баки на надгусеничных полках. Происходит инициирование кумулятивной струи на большем расстоянии от основной брони, и струя гасится при столкновении с верхними слоями. Тем самым как бы увеличивается эффективная толщина брони (свыше 500 мм).

Основной принцип динамической защиты — разрушение кумулятивной струи выстреливаемой металлической пластиной. Поэтому для противодействия такой защите и увеличения бронепробиваемости была разработана тандемная кумулятивная часть. Фактически это две расположенные друг за другом обычные кумулятивные боевые части. Происходит последовательное формирование двух кумулятивных струй. Тем самым увеличивается бронепробиваемость, Уменьшается потребный диаметр заряда и сводятся на нет усилия по пассивному увеличению толщины брони (бронепробиваемость тандемной боевой части достигает 1200—1500 мм). В случае динамической защиты происходит разрушение и ослабление первой кумулятивной струи, а вторая не теряет своей разрушающей способности. Бронепробиваемость такого боеприпаса измеряется в мм брони после поражения устройства динамической защиты (за ДЗ или ДЗ+). Изыскания в этом направлении продолжаются и сейчас:

Экспериментальный кумулятивный боеприпас (по некоторым данным, индекс снаряда 3БК-31) был впервые представлен на выставке ВТТВ-97 в Омске. Его разрез демонстрирует уникальную конструкцию снаряда, включающую кумулятивный предзаряд, канал в центральном заряде для беспрепятственного прохождения кумулятивной иглы хвостового, и т. д. Бронепробиваемость снаряда указана как 800 мм, что было проиллюстрировано разрезом мишени, пробитой именно на такую глубину. Судя по разрезу, разработчики видимо преднамеренно развели оси кумулятивных зарядов, чтобы игла центрального заряда не была вынуждена пробивать тормозящуюся броней иглу хвостового. Если цвет кумулятивных выемок на разрезе аутентичен, это также означает что облицовка сделана не из меди, и может иметь улучшенную бронепробиваемость по комбинированным преградам. Снаряд предназначен для поражения машин, оснащенных ДЗ и современным многослойным бронированием; предзаряд парирует ДЗ, первый срабатывающий заряд разрушает комбинированную защиту и начинает пробитие, и наконец последний обеспечивает пробитие и поражение цели. Последовательность срабатывания зарядов: головной предзаряд -> хвостовой заряд -> центральный заряд.

[2]

Сравнение комплексов ПТРК с тандемными боевыми кумулятивными частями

«Стугна-П»

«Корнет»[3]

«FGM-148 Javelin»[4]

«Milan ER»[5]

«ERYX»[6]

«Spike-LR»[7][8]

«Type 01 LMAT» (англ.)[9]
Внешний вид
Год принятия на вооружение 2011 1998 1996 2011 1994 1997 2001
Калибр, мм н/д 152 127 125 137 н/д 120
Минимальная дальность стрельбы, м: 100 100 75 25 50 200 н/д
Максимальная дальность стрельбы, м:
* днём
* ночью, с использованием тепловизионного прицела
4000
н/д
5500
3500
2500
н/д
3000
н/д
600
н/д
4000
3000
2000
н/д
Боевая часть тандемная кумулятивная тандемная кумулятивная, термобарическая тандемная кумулятивная тандемная кумулятивная тандемная кумулятивная тандемная кумулятивная тандемная кумулятивная
Бронепробиваемость гомогенной брони за ДЗ, мм 800 1200—1300 700 н/д 900 700 н/д
Система управления полуавтомат., по лазерному лучу;
дистанционная, по телеканалу
полуавтомат., по лазерному лучу самонаведение при помощи инфракрасной головки полуавтомат., по проводам полуавт., по проводам самонаведение при помощи инфракрасной головки;
волоконно-оптическая линия
самонаведение при помощи инфракрасной головки
Максимальная скорость полёта ракеты, м/с н/д 180 290 200 245 180 н/д
Длина ТПК, мм н/д 980 1080 ~1200 920 н/д 970
Масса ПТУР в ТПК н/д 26 15,9 13,0 13,0 14,0 н/д
Масса комплекса боевая, кг н/д 29 22,4 34,0 26,0[10] 27,0 17,5[11]

История

После нападения Германии летом 1941 года одним из неприятных сюрпризов стало применение немцами кумулятивных боеприпасов. На подбитых танках обнаруживались пробоины с оплавленными краями, поэтому снаряды получили название «бронепрожигающих». Теоретически такого эффекта можно было достичь высокотемпературными термитными смесями (они на тот момент уже применялись, например, для сварки рельсов в полевых условиях). Но попытка тогда же воспроизвести «бронепрожигающий» снаряд по описанию его действия провалилась, прожигание брони термитными шлаками проходило слишком медленно и не достигало нужного эффекта. Ситуация изменилась, когда были захвачены немецкие кумулятивные боеприпасы. И хотя сам по себе кумулятивный эффект был известен давно, однако ранее практическая реализация этого эффекта для пробивания брони столкнулась с рядом непреодолимых препятствий. Тонкость была в двух моментах: облицовке выемки и взрывателе мгновенного действия.

23 мая 1942 года на Софринском полигоне были проведены испытания кумулятивного снаряда к 76-мм полковой пушке, разработанного на основе трофейного немецкого снаряда. По результатам испытаний 27 мая 1942 новый снаряд был принят на вооружение. В 1942 году также был создан 122-мм кумулятивный снаряд, принятый на вооружение 15 мая 1943 года.

Во время войны кумулятивные снаряды наиболее активно использовались в полковой артиллерии РККА, поскольку они сильно повышали противотанковые возможности орудия (обычный бронебойный снаряд имел очень низкую бронепробиваемость из-за невысокой начальной скорости), а для дивизионной артиллерии выигрыш в бронепробиваемости кумулятивного снаряда по сравнению со штатным бронебойным на дистанции боя ближе 500 метров был невелик (дивизионные 76-мм пушки также могли использовать и более эффективные подкалиберные боеприпасы). К тому же взрыватели кумулятивных снарядов были окончательно отработаны только к концу 1944 года, а до этого времени использование кумулятивных снарядов в дивизионной артиллерии было запрещено вследствие опасности разрыва снаряда в канале ствола по причине преждевременного срабатывания взрывателя. Кумулятивные снаряды, имевшие бронепробиваемость порядка 70—75 мм, появились в боекомплекте полковых орудий с 1943 года, а до этого времени при борьбе с танками использовались обычные бронебойные снаряды, а ещё чаще — шрапнель, поставленная «на удар»[12]. Разработанное в 1942—1943 гг. лёгкое полковое орудие 76-мм полковая пушка образца 1943 года заменило устаревшую 76-мм полковую пушку обр. 1927 г. Кумулятивные (в терминологии военного периода — бронепрожигающие) снаряды имелись двух типов — стальной БП-350М (бронепробиваемость до 100 мм) и сталистого чугуна БП-353А (бронепробиваемость около 70 мм). Оба снаряда комплектовались взрывателем БМ мгновенного действия. Кумулятивные снаряды предназначались для стрельбы исключительно по бронетехнике, рекомендуемая дальность стрельбы — до 500 м. Стрельба кумулятивными снарядами на дистанции свыше 1000 м воспрещалась вследствие её малоэффективности по причине большого рассеивания снарядов[13][14]. Невысокая настильность огня (то есть малая дальность прямого выстрела, когда можно пренебречь кривизной траектории при прицеливании), а также значительное время полёта, порядка 2—4 секунд, дополнительно затрудняли ведение точного огня по удалённым свыше 500 метров целям, в особенности подвижным.

Внешние изображения
[metaloleg.users.photofile.ru/photo/metaloleg/95062293/xlarge/105590016.jpg Пример поражения танка T-VI «Тигр» 505-го тяжелого танкового батальона, 1943.]

Основным вооружением СУ-122 была модификация М-30С нарезной 122-мм дивизионной гаубицы обр. 1938 г. (М-30). Кумулятивный снаряд БП-460А пробивал под углом 90° броню толщиной до 100—160 мм (в разных источниках приводятся разные данные, по ходу его совершенствования применялись разные материалы облицовки воронки, от которых зависела пробивная способность кумулятивной струи). Однако несмотря на практически отсутствующую для этого типа боеприпасов зависимость бронепробиваемости от дистанции до цели, большое рассеивание кумулятивных снарядов у гаубицы М-30 делало приемлемой вероятность попадания только на расстоянии ближе 300 м. Поэтому эффективно использовать против танков СУ-122 можно было в условиях боя в населённом пункте или из засады. В 1943 году на повестке дня стоял вопрос о борьбе с тяжёлыми немецкими танками на дистанциях порядка 1 км и более, что и стало причиной снятия с производства СУ-122, несмотря на все её преимущества в других областях боевого применения.

К началу кампании против СССР 3,7-см противотанковая пушка образца 1935/1936 года (Pak 35/36) была основным противотанковым орудием вермахта. Однако поражающее действие Pak 35/36 по Т-34 было явно недостаточным, КВ же не поражался совсем. Для исправления в какой-то мере этой ситуации, для Pak 35/36 в конце 1941 были введены кумулятивные снаряды. Они позволяли бороться с Т-34 и даже с КВ, но имели ряд недостатков. Кумулятивный снаряд представлял собой надкалиберную мину, заряжавшуюся с дула. Такой снаряд имел очень низкую начальную скорость и ничтожную дальность (реально — до 100 м) и точность стрельбы. Фактически, это было последнее средство ближней противотанковой обороны пушки, имеющее скорее психологическое значение как средство поднятия боевого духа расчётов.

Номенклатура боеприпасов
Тип Обозначение Вес снаряда, кг Вес ВВ, г Начальная скорость, м/с Дальность табличная, м
Кумулятивные снаряды
Надкалиберная мина Stiel.Gr.41 9,15 2,3 110 200
Таблица бронепробиваемости для Pak 35/36
Надкалиберная кумулятивная мина 3,7 cm Stiel.Gr.41
Дальность, м При угле встречи 60°, мм При угле встречи 90°, мм
100  ? 180
300 не стр. не стр.
500 не стр. не стр.

Лёгкие пехотные орудия в вермахте и войсках СС выполняли функции полковой, а в ряде случаев и батальонной артиллерии. Орудие 7,5 cm le.IG.18 предназначалось для поддержки огнём и колёсами пехоты непосредственно на поле боя. При необходимости орудие могло вести борьбу и с вражеской бронетехникой. Кумулятивные снаряды предназначались для борьбы с бронетехникой, снабжались взрывателями A.Z.38 или A.Z.38 St. непредохранительного типа мгновенного действия. Кумулятивно-осколочный снаряд 7,5 cm Igr.38 имел раздельно-гильзовое заряжание и бронепробиваемость до 75 мм. Кумулятивный снаряд 7,5 cm Igr.38HL/A имел как раздельно-гильзовое, так и унитарное заряжание, его бронепробиваемость достигала 90 мм. Снаряды снаряжались смесью тротила с флегматизированным гексогеном в соотношении 50/50 или 80/20. Стрельба кумулятивными снарядами на дальностях более 800 м считалась неэффективной вследствие их высокого рассеивания, а также невысокой настильности траектории и малой скорости полёта, что сильно затрудняло попадание в движущуюся цель[15][16]. В 1939 году в Польше и в 1940 году во Франции Германией было захвачено несколько тысяч 75-мм дивизионных пушек обр. 1897 г. фирмы «Шнейдер» (Schneider). Немцы приняли эти орудия на вооружение. В конце 1941 года командование вермахта осознало, что имеющиеся в его распоряжении противотанковые средства недостаточно эффективны против советских танков Т-34 и КВ-1. В этой ситуации немецкие инженеры обратили внимание на трофейные орудия. Использование многочисленных французских трофеев выглядело очень заманчиво, но в оригинальном виде эти орудия были для борьбы с танками малопригодны. Основные проблемы были связаны с тем, что трофейное орудие имело устаревший однобрусный лафет без подрессоривания, ограничивающий угол горизонтального наведения в 6° и скорость возки до 10—12 км/ч. Кроме того, орудие имело относительно короткий ствол и низкую начальную скорость, и, соответственно, недостаточно высокую бронепробиваемость калиберным снарядом.

Выход был найден в наложении качающейся части трофейной пушки на лафет 50-мм противотанковой пушки Pak 38. Чтобы уменьшить силу отдачи, орудие оснастили мощным дульным тормозом. В качестве основного бронебойного боеприпаса был принят кумулятивный снаряд, пробиваемость которого не зависела от начальной скорости. В 1942 году было сдано 2854 орудия Pak 97/38[17], в 1943 году — ещё 858 шт. Кроме этого, в 1943 году было сдано 160 шт. Pak 97/40. Было развёрнуто массовое производство боеприпасов под данное орудие.

Производство снарядов для Pak 97/38, тыс. шт.
тип снаряда 1942 1943 1944 Итого
кумулятивные 929,4 1388,0 264,5 2581,9

Вынужденная ориентация орудия преимущественно на кумулятивный боеприпас (обычные бронебойные снаряды были менее эффективны из-за низкой начальной скорости, обусловленной небольшой длиной ствола; кроме того, при использовании этих боеприпасов сила отдачи принимала опасный для прочности орудия характер) существенно ограничивала эффективность орудия. В то время технология производства кумулятивных снарядов была отработана плохо, эти боеприпасы отличались значительным разбросом характеристик бронепробиваемости, что приводило к проблемам с поражением целей, имеющих толщину брони, близкую к пределу пробиваемости (главным образом, тяжёлых танков). Также общим недостатком кумулятивных снарядов является сильная зависимость бронепробиваемости от угла наклона брони — при угле встречи в 60° относительно нормали бронепробиваемость падает вдвое по сравнению с ударом снаряда о броню по нормали, что для данного орудия означало трудности с поражением Т-34 в верхнюю лобовую деталь. Низкая начальная скорость снарядов ограничивала максимальную дальность стрельбы, что увеличивало риск обнаружения и уничтожения орудия. Несмотря на все проблемы, превращение старой дивизионной пушки в противотанковую можно считать очень интересным инженерным экспериментом, вполне себя оправдавшим, поскольку экономическая эффективность данного мероприятия не вызывает сомнений. Танковая пушка кампфвагенканоне 37 Л/24 (со стволом в 24 калибра) с низкой начальной скоростью снаряда использовалась в качестве основного вооружения самоходного орудия StuG III. Применение кумулятивных снарядов однако же позволяло значительно повысить эффективность его применения в качестве истребителя танков, хотя и на сравнительно близких дистанциях. Эти проблемы удалось решить к началу 1943 года, когда финальная версия StuG III Ausf. G получила 75-мм длинноствольное орудие бронебойность снарядов которого превосходила кумулятивные боеприпасы на расстояния до 1500 метров, но требовала дефицитного вольфрама для подкалиберных выстрелов и поэтому производство кумулятивных снарядов продолжало расти. Pak 40 израсходовала в 1942 году 42430 шт. бронебойных и 13380 шт. кумулятивных снарядов, в 1943 году — 401100 шт. бронебойных и 374000 шт. кумулятивных снарядов.

Вид снаряда K.Gr.rot Pz. (бронебойно-трассирующий) Gr.38 HL (кумулятивный) Gr.38 HL/A (кумулятивный) Gr.38 HL/B (кумулятивный) Gr.38 HL/C (кумулятивный)[18]
Масса снаряда, кг 6,8 4,5 4,4 4,57 5,0
Начальная скорость, м/с 385 452 450 450 450
Бронепробиваемость, мм
100 м 41 45 70 75 100
500 м 39 45 70 75 100
1000 м 35 45 70 75 100
1500 м 33 45 70 75 100

Нехватка вольфрама, использовавшегося тогда в качестве материала для сердечников подкалиберных снарядов 75-мм пушки Pak 40 была стимулом для разработки мощной противотанковой 88-мм пушки Pak 43. Постройка более мощного орудия открывала возможности по эффективному поражению сильнобронированных целей обычными стальными бронебойными снарядами. В 1943 году новые пушки дебютировали на поле боя и их производство продолжалось до конца войны. Однако из-за сложной технологии производства и высокой стоимости было выпущено всего 3502 таких орудий. К тому же орудие Pak 43 было чрезмерно тяжёлым: его масса составляла 4400 кг в боевом положении. Для транспортировки Pak 43 требовался достаточно мощный специализированный тягач. Проходимость сцепки тягача с орудием на слабых грунтах была неудовлетворительной. Тягач и буксируемая им пушка были уязвимы на марше и при разворачивании на боевой позиции. Поэтому при всех своих отличных баллистических данных орудие было малоподвижным из-за большой массы. Если эта пушка вступала в бой с танками, то она часто не имела возможности прекратить его: она должна была либо уничтожить противника, либо быть уничтоженной сама. Таким образом, следствием большой массы были очень высокие потери в материальной части и личном составе.

Боевой опыт 1940 года показал недостаточную мощность осколочно-фугасного снаряда 75-мм штурмового орудия StuK37 и StuK40, устанавливавшихся на StuG III, против скоплений живой силы противника и полевых фортификационных сооружений.

Летом 1941 года поступил заказ на образец с 105-мм лёгкой полевой гаубицей 10,5 cm leFH18/40. У серийных StuG III Ausf.F заменили 7,5см StuK40 L/43 на 10,5 cm StuH 42, адаптированную полевую гаубицу 10,5 cm leFH 18/40 (с начальной скоростью снаряда 540 м/с), получив таким образом прототип самоходного орудия StuH 42. Для борьбы с сильнобронированными целями применялись кумулятивные снаряды, бронепробиваемость которых составляла 90-100 мм, независимо от дистанции выстрела. Боекомплект состоял из 26 осколочно-фугасных и 10 кумулятивных выстрелов.

Хорошая эффективность StuG III сразу же стала предметом пристального внимания союзников и противников. Итальянские военные, недовольные боевыми характеристиками своих устаревших танков семейства M13/M14/M15, потребовали создать на их базе аналог StuG III. Фирма «Фиат-Ансальдо» успешно справилась с заданием, разработав САУ Semovente da 75/18 (и впоследствии ещё более мощные штурмовые орудия). С использованием кумулятивных боеприпасов эти машины, построенные на базе безнадежно устаревших танков и малопригодных в качестве танковых артсистем пушек, стали самой боеспособной итальянской бронетехникой, нанёсшей серьёзные потери войскам Великобритании и США в боях в Северной Африке и в Италии.

15 cm sIG 33 — 150-мм германское тяжёлое пехотное орудие времён Второй мировой войны, которое также применялось как основное вооружение нескольких моделей самоходно-артиллерийских установок, так же использовалось и как противотанковое средство (при стрельбе кумулятивными снарядами на дистанции до 1200 м снаряд пробивал (именно пробивал, а не прожигал, так как в кумулятивных боеприпасах поражающим фактором является давление, а не температура) броню толщиной около 160 мм). Кумулятивные снаряды (25,5 кг) I Gr 39 Hl/A снаряжались смесью тротила с гексогеном. Снаряд был разработан с механизмом прокрутки ведущего пояска относительно корпуса снаряда на роликах.

Бронепробиваемость германскиx кумулятивных боеприпасов лёгких пехотных орудий позволяли им в течение войны уверенно поражать лёгкие танки противника с дистанции 500 м и менее. Средние танки, такие как советский Т-34 и американский «Шерман», уверенно поражались в борт и башню, а английский «Кромвель» (за исключением поздних модификаций с усиленным бронированием) — и в лоб. На близких дистанциях (100 м и менее) немецкие орудия могли пробивать броню и тяжёлых танков противника.

Характеристики бронирования танков СССР, США и Великобритании периода Второй мировой войны[19]
Характеристика Т-26 Т-70 Т-34 КВ-1 ИС-2 М3 М4 Valentine V Matilda II Crusader III Cromwell IV
Страна
Тип лёгкий танк лёгкий танк средний танк тяжёлый танк тяжёлый танк лёгкий танк средний танк пехотный танк пехотный танк крейсерский танк крейсерский танк
Год поступления в войска 1932 1942 1940 1940 1944 1942 1942 1942 1940 1942 1943
Бронирование лба корпуса, мм[20] 15 35 (72) 45 (90) 75 (87) 120 (139) 38 (40) 50 (89) 60 78 32 (37) 57 (62)
Бронирование борта корпуса, мм 15 15 45 (52) 75 90 (93) 25 38 50 70 (81) 27 32

В отчёте НИИ-48, выполненном в апреле 1942, проанализированы причины поражения советских танков Т-34 и КВ-1, поступивших на ремонтные предприятия в ходе Московской битвы с 9 октября 1941 по 15 марта 1942. Число сквозных поражений распределилось по калибрам так:

  • 150 мм — 3,
  • 105 мм — 5,
  • 88 мм — 8,
  • 75 мм — 13,
  • 45—50 мм — 42,
  • 37 мм — 21,
  • малокалиберные — 5,
  • кумулятивные — 36,
  • неустановленного калибра (гл. обр. подкалиберные) — 31.

В послевоенный период, с постепенным уходом со сцены противотанковых пушек, развитие танковых орудий продолжилось уже в качестве независимой ветви артиллерии. Первоначально, развитие танковой пушки в послевоенный период продолжалось по пути увеличения как калибра, достигшего к 50-м — 60-м гг. 100—120 мм, так и начальной скорости снаряда. Прорывом в развитии танковых пушек стало появление в 1960-х годах гладкоствольных орудий, другим новшеством стали орудия низкого давления, характеризовавшиеся невысокой скоростью, но отличавшиеся сравнительно малым весом при крупном калибре, позволявшем использовать эффективные кумулятивные снаряды. Благодаря своей малой массе, такие орудия получили распространение на лёгких танках.

Hапример 73-мм гладкоствольная полуавтоматическая пушка 2А28 «Гром» при массе, лишь 115 кг составляет основное вооружение БМД-1 и БМП-1 использует унитарные выстрелы с активно-реактивными снарядами (гранатами), В номенклатуру боеприпасов входят выстрелы ПГ-9 (индекс ГРАУ — 7П3) и выстрелы ОГ-15В (индекс ГРАУ — 7П5)[22]. В боекомплект орудия первоначально входили лишь выстрелы ПГ-15В с кумулятивными гранатами, имеющими бронепробиваемость 300 мм по нормали, позднее в него были введены модернизированные гранаты с увеличенной до 400 мм бронепробиваемостью.

Выстрелы ПГ-9 состоят из двух частей: гранаты с кумулятивным зарядом и порохового заряда. С помощью порохового заряда граната выстреливается из орудия со скоростью 400 м/с, затем включается двигатель гранаты, который разгоняет её до 665 м/с. При столкновении с целью граната пробивает броню направленной кумулятивной струёй[23]. При высоте цели 2 метра дальность прямого выстрела гранатой ПГ-9 составляет 765 метров, а максимальная дальность 1300 метров[24].

Появление кумулятивных снарядов сделало безоткатные орудия перспективными в качестве лёгких противотанковых пушек. Такие орудия использовались США в конце Второй мировой войны. В послевоенные годы безоткатные противотанковые орудия были приняты на вооружение ряда стран, в том числе и СССР, активно использовались (и продолжают использоваться) в ряде вооружённых конфликтов. Наиболее широко безоткатные орудия применяются в армиях развивающихся стран. В армиях развитых стран БО как противотанковое средство в основном заменены противотанковыми управляемыми ракетами (ПТУР), некоторые из которых, тем не менее, используют принцип БО для быстрого пуска ракеты. Некоторым исключением являются скандинавские страны, например, Швеция, где БО продолжают развиваться и, путём усовершенствования боеприпасов с применением новейших достижений техники, достигли бронепропробиваемости 800 мм (при калибре 90 мм, то есть почти 9клб).

Неуправляемые авиационные ракеты

На основе неуправляемой авиационной ракеты (НАР) со складывающимся хвостовым оперением для поражения бомбардировщиков, в Германии в конце Второй мировой войны, были разработаны две ракеты для поражения бронированных наземных целей Panzerblitz 2 и Panzerblitz 3. При создании ракеты Panzerblitz 2 фугасная боевая часть была заменена надкалиберной кумулятивной боевой частью диаметром 130 мм, бронепробитие которой составляло 180 мм стальной брони[26]. Из-за увеличенных размеров боевой части ракеты Panzerblitz 2 максимальная скорость ракеты составляла 370 м/с. Для преодоления этого недостатка фирма Deutsche Waffen- und Munitionsfabriken разработала ракету Panzerblitz 3, боевая часть которой представляла модифицированный вариант 75-мм кумулятивного снаряда 75-mm-HL.Gr.43. Скорость ракеты была увеличена до 570 м/с, величина бронепробития составляла 160 мм стальной брони по нормали. Всего было изготовлено несколько образцов ракеты. Двигатель (РДТТ) и хвостовое оперение всех трёх ракет были однотипными.

Кумулятивные гранаты и гранатометы

Одним из главных преимуществ кумулятивных боеприпасов перед кинетическими снарядами является независимость бронепробиваемости боеприпасов от начальной скорости носителя боевой части. Это делает кумулятивные боеприпасы эффективным оружием пехоты в качестве ручных и винтовочных гранат, которые имеют низкую начальную скорость и должны быть ограничены по массе. Хотя фугасные гранаты дробящего действия применялись в качестве противотанковых во время Первой мировой войны и в начале Второй мировой войны, они оказались неэффективными против тяжелобронированной техники и опасными для пользователей по причине применения мощного заряда ВВ, что ограничивало их применение «закрытой местностью» или окопами. Появление кумулятивных боеприпасов в руках пехотинцев значительно усложнило применение бронетехники как в закрытой, так и в открытой местности.

Как признался после окончания Второй мировой войны бывший офицер Генерального штаба сухопутных сил Германии Э. Миддельдорф,
«противотанковая оборона, без сомнения, является самой печальной главой в истории немецкой пехоты… Видимо, так и останется до конца неизвестным, почему в течение двух лет с момента появления танка Т-34 в июне 1941 г. до ноября 1943 г. не было создано приемлемого противотанкового средства пехоты».

Первым реактивным гранатомётом является Базука, созданная в США и применённая в Тунисе в 1943 году на группировке бронетехники немецко-итальянских войск; более половины бронетехники были уничтожены из ранее неизвестного на то время оружия — ручного гранатомёта М1-Базука. На расстоянии более 300 метров он пробивал 80-миллиметровую броню. В том же году трофейные Базуки доставили в Германию, после чего на свет появились немецкие гранатомёты Кампфпистоль 42ЛП, фаустпатрон, панцерфауст и многоразовый офенрор. Всего в Германии за годы Второй мировой войны было изготовлено 8 254 300 фаустпатронов и панцерфаустов различных модификаций.

Впереди панцерфауста располагалась боевая часть диаметром 15 см, массой до 3 кг и содержащая 0,8 кг взрывчатого вещества. Взрывчатое вещество представляло собой гетерогенный «сплав» порошка гексогена в тротиле. Получить настоящий сплав этих веществ невозможно — нагретый до точки плавления гексогена тротил детонирует, поэтому в расплав тротила добавляли порошок гексогена и, размешав, охлаждали. Граната пробивала стальную бронеплиту толщиной до 200 мм. Однако дистанция в 30 метров и кучность были неудовлетворительными, и поэтому эффективно немецкие противотанковые гранатомёты времён Второй мировой войны могли использоваться только в условиях боя в населённом пункте, когда бронетехника противника лишается свободы манёвра и против неё можно обеспечить массированное применение этих средств. Известно, что немецкие гранатомётчики в боях Второй мировой войны стреляли по вражескому танку до тех пор, пока он не возгорался или взрывался, количество требуемых для этого попаданий могло быть свыше десятка. Это послужило причиной некоторого преувеличения эффективности данного вида оружия в послевоенное время. В сражениях вне населённых пунктов результативность ручных противотанковых гранатомётов была довольно посредственной. Например, в 1944 году на Восточном фронте доля потерь советских танков от кумулятивных боеприпасов была незначительна, поскольку немецкая пехота не выдерживала подхода советских танков на дистанцию ближе 100—200 метров, отступая и бросая огромные по советской оценке запасы противотанковых гранатомётов. Что было вполне оправдано — тактическая грамотность советских танкистов к этому времени возросла достаточно, чтобы, не доходя вплотную до линии окопов, расстрелять находящихся в них из танкового оружия или дать своим сопровождающим стрелковым подразделениям подойти вплотную к окопам, когда нападающие получают преимущество над обороняющимися. Даже по ходу Берлинской операции, характеризующейся очень высокой долей городских боёв, безвозвратные потери танков Т-34-85 1-го Белорусского фронта от фаустпатронов составили 131 машину, а от огня ствольной артиллерии — 347. Если учитывать повреждённые танки, то соотношение в пользу артиллерии становится ещё более крупным: 1414 против 137. Для танков Т-34-85 1-го Украинского фронта безвозвратные потери от артиллерийского огня составили 305 машин, а от «Фаустпатронов» — только 15[27]. Сходный характер носят и британские данные — из 176 подбитых или брошенных «Пантер» за два месяца летней кампании 1944 года в Нормандии только 8 были поражены кумулятивными боеприпасами[28].

В завершающий период Второй мировой войны войска РККА столкнулись с массовым применением со стороны немецкой армии нового типа противотанкового оружия — ручных противотанковых гранатомётов с кумулятивными боеприпасами. Они оказались эффективным средством борьбы с танками в боях на ближних дистанциях и в особенности в условиях городского боя. В РККА разработали и начали использовать ручные кумулятивные гранаты РПГ-43 и РПГ-6. В 1944 году разрабатывался также гранатомёт ПГ-6, стрелявший ручными гранатами РПГ-6 или 50-мм осколочными минами.

Трофейные РПГ «Фаустпатрон» и «Панцерфауст», захватываемые в больших количествах, стали активно использоваться в РККА. Таким образом, в СССР получили возможность всесторонне ознакомиться с этими гранатомётами, узнать их сильные и слабые стороны и выработать тактику применения. Однако же в течение Второй Мировой войны своего варианта ручного динамореактивного гранатомета отечественная промышленность так и не разработала.

…в ГАУ не нашлось активных сторонников таких средств борьбы, как «Фаустпатрон». Считалось, что коль скоро в войсках из-за малой дальности не пользуется популярностью даже 50-мм миномет, то зачем, дескать, создавать наряду с ПТР ещё какое-то средство ближнего боя. К тому же, мол, есть и противотанковые гранаты. В итоге у нас так и не было создано оружия, подобного тому, которое имелось у противника. А ведь враг очень эффективно, особенно в последние месяцы войны применял «Фаустпатроны» и против танков, и в боях в населённых пунктах.

— Начальник Главного артиллерийского управления (ГАУ) Красной Армии маршал артиллерии М. Д. Яковлев, после войны

Практически все модели «Панцерфауст» имели одинаковую конструкцию, отличие в конструкции были только у разработанных в конце войны «Панцерфауст» 250 многократного использования. Ствол был снабжен пистолетной рукояткой с ударно-спусковым механизмом, а метательный заряд помещался как в стволе так и в гранате. Этот гранатомёт серийно не производился, однако возможно послужил образцом для советского РПГ-2. В 1944-45 годах проводились испытания гранатомёта РПГ-1. Доработка его затянулась, и на вооружение он не был принят, так как в 1947 году в Конструкторском бюро ГСКБ-30 Министерства сельскохозяйственного машиностроения под общим руководством А. В. Смолякова началась разработка ручного противотанкового гранатомета ДРГ-40 и гранаты ПГ-80. В результате был создан 40-мм гранатомет и 80-мм кумулятивная надкалиберная граната со стартовым пороховым зарядом. После полигонных испытаний гранатомет получил наименование «Ручной противотанковый гранатомет РПГ-2», а граната — ПГ-2, начавшиe поступать в войска с 1949 года. В дальнейшем был принят на вооружение более совершенный образец ручного противотанкового гранатомёта — РПГ-7, использующий, в отличие от РПГ-2, выстрелы с активно-реактивным двигателем.

Успех более мощных немецких Панцершреков стал причиной того, что американская Базука была полностью переработана в конце Второй мировой войны. Увеличенная 90-мм модель была названа «Супер Базука». Хотя она имела поверхностное сходство с Панцершреком, M20 была более эффективной при использовании в противотанковых целях, имела бо́льшую пробивную способность и была почти на 20 % легче, чем её немецкий аналог. M20 имела калибр 88,9 мм, весила 6,5 кг и выстреливала 4-кг ракету M28A2.

Помимо вышеупомянутой «Базуки», армия США до 60-х годов делалa ставку на винтовочные гранаты. Однако такое устройство имело очень тяжелую отдачу и поэтому оно применялось как некий вариант миномета с упором в землю без использования прицельных устройств и поэтому точность попадания была неприемлемо низкой. Американский одноразовый противотанковый гранатомёт M72 LAW был принят на вооружение Армии США в 1962 году в качестве индивидуального противотанкового оружия, заменив собой винтовочную гранату M31 и гранатомёт M20A1 «Super Bazooka». 0н представлял собой отработанную винтовочную гранату М-31 оборудованную маршевым двигателем и упакованную в контейнер (ТПК) который также служил одноразовым пусковым устройством. Система M72 LAW стала образцом для создания многих других аналогичных образцов, таких как шведский одноразовый гранатомет AT4 или советские противотанковые гранаты РПГ-18.

С принятием на вооружение подствольного гранатомета М203 (1967 г.) было принято решение отказаться от винтовочных гранат. Винтовочные гранаты по большей части сошли со сцены к середине 70-х годов (хотя в некоторых странах облегченные варианты винтовочных гранат активно используются и сейчас для поражения фортификационных сооружений, легкоуязвимой и легкобронированной техники). Тем не менее в 80-е годы американские военные снова обратили внимание на винтовочные гранаты и объявили конкурс на разработку винтовочных гранат нового поколения. В результате конкурса появились, например, такие реактивные винтовочные гранаты как RAAM и Brunswick RAW (последняя, впрочем, является промежуточным звеном между гранатой к винтовочному и подствольному гранатометом). В настоящее время ручной противотанковый гранатомёт вляется основным средством пехоты не только для борьбы с бронетехникой противника, но и для уничтожения его огневых точек и прочих укреплений. Развитие РПГ приблизило пехотные части по огневой мощи к бронетанковым и мотострелковым войскам.

К недостаткам динамореактивныx безоткатных (без отдачи при выстреле) орудий и гранатомётов, использующих неуправляемые снаряды или гранаты, применяющие тот же принцип стрельбы, относятся следующие проблемы:

  • Из-за свободного истечения пороховых газов сзади стрелка образуется зона, опасная для людей, техники и вооружения. По той же причине нельзя стрелять из гранатомёта, находясь в замкнутом пространстве — блиндаже, здании и тому подобное.
  • Выстрел из гранатомёта сопровождается громким звуком, а так как ствол находится возле уха стрелка, то сильно оглушает его.
  • При выстреле дымное облако демаскирует стрелка.
  • Вследствие малой скорости полёта гранаты гранатомётов точность стрельбы сильно зависит от метеоусловий и скорости ветра (особенно бокового). Меткость стрельбы из гранатомёта даже в безветренную погоду невелика. Попасть в движущийся танк (БТР, БМП) с расстояния более 100 метров очень нелегко.

Это ограничевает сферу применения гранатометов, делая их оружием ближнего боя, борьба с которым обеспечивается тактикой тесного взаимодействия бронетехники с пехотой. Немецкие противотанковые гранатометы Панцершрек были исключительно мощным противотанковым средством, но, как отмечает Э. Миддельдорф (Eike Middeldorf), результаты борьбы с танками резко снизились с января 1945 г., когда «русские начали применять новый способ защиты от истребителей танков, заключающийся в охране своих машин в ходе боя отдельными стрелками, находящимися на расстоянии 100—200 м от танка. В случае, если по характеру местности истребитель танков не имел условий для укрытия, ближний бой с танками становился невозможным».

Поэтому почти одновременно с появлением РПГ стали разрабатываться гораздо более дорогие и сложные ПТУРы которые, однако же, вполне оправданны, так как позволяют оператору добиться гораздо более надёжного поражения целей со значительно более дальнего расстояния.

Сравнение популярных моделей гранатометов
Оружие Диаметр Начальная скорость Боеголовка Бронепробиваемость (оценка) Дальнобойность Оптический прицел кратностью
M67 90 мм 213  м / сек 3.06 кг (Кумулятивный боеприпас) 350 mm 400 м 3X
M2 Carl Gustaf 84 мм 310  м / сек 1.70 кг (Кумулятивный боеприпас) 400 мм 450 м 2X
LRAC F1 89 мм 300  м/сек 2.20 кг (Кумулятивный боеприпас) 400 мм 600 м Нет ист.
РПГ-7 85 мм 300  м/сек 2.25 кг (Кумулятивный боеприпас) 320 мм 500 м 2.7X
B-300 82 мм 280  м/сек 3.00 кг (Кумулятивный боеприпас) 400 мм 400 м Нет ист.

Противотанковые ракетные комплексы и комплексы управляемого вооружения

Первые ПТУР («Ротенкэпьхен» — «Красная шапочка») были разработаны в 19441945 годах в нацистской Германии в рамках программы создания «оружия возмездия». Свидетельств боевого применения этих ПТУР нет. Захваченные образцы были использованы победителями при разработке собственных образцов. Впервые ПТУР (SS.10, французского производства) были применены в боевых действиях против Египта в 1956 году. Управление осуществлялось по проводам. ПТУР с ручной системой наведения, оно же наведение по методу трёх точек (прицел — ракета — цель). После пуска и в течение всего полёта к цели ракета разматывала пару тонких проводов, по которым передавались команды управления. Команды управления передавались от джойстика на поверхности управления, т. н. интерцепторы или спойлеры, установленные на задних кромках крыльев ПТУРа. Интерцепторы представляли собой небольшие металлические пластины. Эти пластины колебались под воздействием электромагнитов. Слежение за ракетой было возможно по установленному на ней трассеру и в дневное время трассер был виден практически только сзади и не демаскировал ракету. Шанс поразить цель у операторов доходил до 90 % на полигоне и примерно 66 % — в боевых условиях.

ПТУР первого поколения (SS-10, «Малютка») были крайне несовершенны и требовали высокой квалификации операторов, однако благодаря относительной компактности и высокой эффективности ПТУР привели к возрождению и новому расцвету узкоспециализированных «истребителей танков» — вертолётов, лёгких бронемашин и внедорожников, специализирующихся на уничтожении бронетехники противника при помощи ПТУР.

Примером является т. н. «война тойот» — последняя фаза чадско-ливийского конфликта, названная в честь Toyota Hilux, прочного рамного джипа, который использовали вооружённые силы Чада для мобильного перемещения войск в боях против ливийцев.[30] Война закончилась в 1987 году полным поражением ливийцев[31], после того как Франция поставила в Чад 400 внедорожников марки Toyota, часть которых была оборудована противотанковым ракетным комплексом Милан. Именно эти внедорожники, которые и дали название «война тойот», сыграли решающую роль в победе Чада в данном конфликте[32][33].

Как в США, так и в СССР были разработаны уникальные танковые «комплексы управляемого вооружения» (КУВ или КУРВ: Комплекс Управляемого Ракетного Вооружения), представляющие собой ПТУР (в габаритах обычного танкового снаряда), запускаемые из танкового орудия. Аппаратура управления такой ПТУР интегрирована в прицельный комплекс танка. Ряд государств экспериментировали с разработкой прототипов ракетных танков (использующих только управляемые ракеты как основное вооружение). В частности, в Советском Союзе в период пребывания Никиты Хрущева на посту генерального секретаря разрабатывалось несколько проектов ракетных танков, таких как Объект 287 и Объект 775. В 1968 году на вооружение армии СССР был принят ракетный истребитель танков ИТ-1, построенный на базе Т-62. Уже в начале 1970-х годов он был снят с вооружения. Также проекты ракетных танков разрабатывались в Западной Германии.

Основным достоинством танковых ПТУР является бо́льшая, по сравнению с любым типом танкового вооружения, точность поражения целей, а также большая дальность прицельного огня. Это позволяет танку вести огонь по танку противника, оставаясь вне досягаемости его вооружения, с вероятностью поражения, превышающей таковую для современных танковых пушек на таком расстоянии. К существенным недостаткам КУВ и ПТРК относят 1) меньшую, чем у снаряда танковой пушки, среднюю скорость полёта ракеты и 2) чрезвычайно высокую стоимость выстрела. Примером может служить первая ПТРК третьего поколения «Javelin». Общая стоимость программы разработки и производства ПТРК «Javelin» составила 5 млрд долларов. В ценах 2013 года стоимость приближается к 100 тыс. долларов за ракету (по другим источникам даже 176 000$[34]), что сравнимо со стоимостью единицы БТВ и становится самым дорогим комплексом ПТРК за всю историю создания и использования подобных комплексов. Стоимость же единицы современного одноразового гранатомета со сравнимой бронепробиваемостью составляет лишь несколько тысяч долларов[35].

Вооружённые силы многих стран масштабно переходят с ПТРК второго поколения (наведение в полуавтоматическом режиме) на комплексы третьего поколения, реализующие принцип «выстрелил-забыл». Также существуют и комбинированные варианты этих типов ракет: например во время гражданской войны в Ливии отряды мятежников применяли российские самоходные ПТРК коломенской разработки «Хризантема-С» дальностью до шести километров, которые использовали комбинированную систему наведения — автоматическую радиолокационную в миллиметровом диапазоне с наведением ракеты в радиолуче и полуавтоматическую с наведением ракеты с подсветкой цели лучом лазера.

Перспективы развития ПТУР связаны с переходом к системам «выстрелил — забыл», повышению помехозащищённости канала управления, поражению бронетехники в наименее защищённые части (тонкая верхняя броня).

Бронепробиваемость кумулятивных боеприпасов

Внешние изображения
[topwar.ru/uploads/posts/2012-10/thumbs/1351515487_12.jpg Иллюстрация различных поражающих факторов кумулятивного боеприпаса.]

По бронепробиваемости валовые кумулятивные боеприпасы примерно равноценны современным кинетическим боеприпасам, но принципиально могут иметь значительные преимущества по бронепробиваемости перед кинетическими снарядами, пока не будут существенно (более чем до 4000 м/c) увеличены начальные скорости последних или удлинение сердечников БОПС. Для калиберных кумулятивных боеприпасов можно употреблять понятие «коэффициента бронепробиваемости», выражающегося в отношении бронепробиваемости к калибру боеприпасов. Коэффициент бронепробиваемости у современных кумулятивных боеприпасов может достигать 6-7,5 клб. Перспективные кумулятивные боеприпасы, снаряжённые специальными мощными ВВ, снабжённые облицовкой из материалов типа обедненного урана, тантала и пр., могут иметь коэффициент бронепробиваемости до 10 клб. и более. Кумулятивные боеприпасы имеют и недостатки по бронепробиваемости, например недостаточное заброневое действие при работе на пределах бронепробиваемости, возможность разрушения или расфокусировки кумулятивной струи, достигаемые различными и часто достаточно простыми способами обороняющейся стороной.

Тяжёлые ПТУР (типа 9М120 «Атака», «Хеллфайр») при попадании в бронированные машины лёгкого класса с противопульной защитой своим синергетическим действием могут уничтожить не только экипаж, но и частично или полностью разрушить машины. Синергетический эффект достигается сочетанием кумулятивной струи и фугасного действия заряда на тонкобронных и непрочных преградах, что приводит к конструкционному разрушению материала, обеспечивая затекание продуктов взрыва за преграду. С другой стороны, воздействие большинства носимых ПТС на ББМ (при отсутствии детонации боеприпасов ББМ) не столь критично — здесь наблюдается обычный эффект заброневого действия кумулятивной струи, а поражения экипажа избыточным давлением не происходит. Несмотря на относительно слабое заброневое действие, кумулятивные боеприпасы гранатометов при попадании в башню, как правило, убивают одного или более членов экипажа бронемашины, могут вывести из строя вооружение, подорвать боекомплект. Попадание в моторное отделение делало машину неподвижной мишенью, а если на пути кумулятивной струи встречались топливопроводы, происходило воспламенение. Пехотные ПТУРы третьего поколения могут вести огонь только по целям в прямой видимости, что может поставить под сомнение их преимущества перед ПТРК 2-го поколения (Метис-М, Корнет) на дистанциях больше 1000 метров. Но при этом нужно учитывать, что на такой дистанции ручные гранатометы способны поражать только легко бронированные цели. Для поражения современных танков необходима тяжёлая граната с дальностью применения около 200 метров, к тому же большинство из них испытывает проблемы с поражением современных танков в лобовую проекцию, что крайне затрудняет их применение.

Согласно гидродинамической теории М. А. Лаврентьева, пробивное действие кумулятивного заряда с конической воронкой:

b=L*(Pc/Pп)^0,5 где b-глубина проникновения струи в преграду, L — длина струи, равная длине образующей конуса кумулятивной выемки, Рс — плотность материала струи, Рп — плотность преграды. Длина струи L: L=R/sinA, где R-радиус заряда, А-угол между осью заряда и образующей конуса. Однако в современных боеприпасах применяются различные меры для осевого растяжения струи (воронка с переменным углом конусности, с переменной толщиной стенок) и бронепробиваемость современных боеприпасов может превышать 9 диаметров заряда.

Эволюция броневой защиты

Ответ для парирования угрозы со стороны кумулятивных средств поражения был найден в создании многослойной комбинированной брони с более высокой, по сравнению с гомогенной стальной бронёй, противокумулятивной стойкостью, содержащей материалы и конструктивные решения, в совокупности обеспечивающие повышенную струегасящую способность бронезащиты. Позднее, в 1970-х годах, на Западе были приняты на вооружение и получили распространение бронебойные оперенные подкалиберные снаряды 105 и 120-мм танковых пушек с сердечником из тяжелого сплава. Обеспечение защиты от них оказалось значительно более сложной задачей.

На серийных танках комбинированная броня различных схем появилась в 1979—1980 гг. на танках «Леопард 2» и «Абрамс» и с 80-х годов стала стандартом в мировом танкостроении. В США комбинированная броня для бронекорпуса и башни танка «Абрамс», под общим обозначением «Special Armor», отражавшим гриф секретности проекта, или «Burlington», была разработана Ballistic Research Laboratory (BRL) к 1977 году, включала в себя керамические элементы[36], и была рассчитана на защиту как от кумулятивных боеприпасов (эквивалентная толщина по стали не хуже 600…700 мм), так и бронебойных оперённых снарядов типа БОПС (эквивалентная толщина по стали не хуже 350…450 мм)[37][38] и на последующих серийных модификациях последовательно наращивалась. В конструкции бронекорпуса и башни танка «Леопард 2» используется комбинированная броня «третьего поколения», первоначально (1970-е гг.) созданная на базе брони типа «Чобхэм» и бортовые экраны из армированной резины. Внутренние поверхности боевого отделения танка покрыты тканевыми матами (подбоем) из высокопрочного арамидного волокна. Их назначение — уменьшение энергетики и угла разлета конуса заброневых осколков, образующихся при пробитии брони[39]. Из-за высокой по сравнению с гомогенной бронёй стоимости и необходимости применения броневых преград большой толщины и веса для защиты от современных кумулятивных боеприпасов, применение комбинированной брони ограничивается основными боевыми танками и, реже, основным или навесным дополнительным бронированием БМП и других лёгких бронемашин.

См. также

Напишите отзыв о статье "Кумулятивные боеприпасы"

Ссылки

  • [www.inert-ord.net/rod02h/stielgr/ German 3.7cm Stielgranate 41, Rodded Bomb, W.W. II]
  • [topwar.ru/39493-sovetskie-kumulyativnye-protivotankovye-boepripasy-v-gody-voyny.html Советские кумулятивные противотанковые боеприпасы в годы войны]
  • [armor.kiev.ua/ptur/first/SC_history.html Мировая история развития кумулятивных боеприпасов]

Примечания

  1. Боеприпасы разделяются по назначению на:
    • основные (для поражения целей);
    • специальные (для освещения, задымления, агитации и т. д.);
    • вспомогательные (учебные, холостые, для специальных испытаний и т. д.)
    См. Типы артиллерийских боеприпасов
  2. [fofanov.armor.kiev.ua/Tanks/index_r.html Vasiliy Fofanov’s Modern Russian Armour Page]
  3. [www.kbptula.ru/rus/kbp/news/newsr015.htm ПРОТИВОТАНКОВЫЙ РАКЕТНЫЙ КОМПЛЕКС «КОРНЕТ»]
  4. [www.lockheedmartin.com/data/assets/mfc/PC/MFC_Javelin_ProductCard.pdf FGM-148 Javelin на сайте производителя]
  5. [www.mbda-systems.com/mediagallery/files/milan-er_datasheet-1315924513.pdf Милан (ПТРК) на сайте производителя]
  6. [www.mbda-systems.com/mediagallery/files/eryx_ds.pdf ERYX (ПТРК)]
  7. [www.rafael.co.il/marketing/SIP_STORAGE/FILES/3/923.pdf Spike-LR на сайте производителя]
  8. [btvt.narod.ru/4/spike.htm Противотанковый ракетный комплекс третьего поколения SPIKE]
  9. [takaoka.zening.info/Kanazawa/JGSDF_Camp_Kanazawa_Festival/Type-01-LMAT.htm Type 01 LMAT]
  10. ТПК с ракетой и пусковой установкой весит 17,5 кг, тепловизионный прицел — 3,5 кг и тренога — 5 кг
  11. ТПК с ракетой и пусковой установкой весит 17,5 кг, тренога — н/д
  12. В разговорной речи артиллеристов использовались термины: снаряд установлен (поставлен) «на картечь», если дистанционная трубка установлена на минимальное время горения, и «на шрапнель», если подрыв снаряда должен произойти на значительном удалении от орудия. существовало положение поворотных колец «на удар». В этом положении путь огня от капсюля до взрывного заряда прерывался вовсе. Подрыв основного взрывного заряда снаряда происходил в момент попадания снаряда в препятствие.
  13. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок .D0.A2.D0.A15 не указан текст
  14. Таблицы стрельбы 76-мм полковой пушки обр. 1943 г. — С. 3—4.
  15. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок .D0.A8324 не указан текст
  16. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок .D0.A2.D0.A18 не указан текст
  17. для сравнения, Pak 40 в этом году было сделано 2114 шт.
  18. [books.google.ru/books?id=lh9h_QFrKKMC Hilary L. Doyle, Tom Jentz. Jagdpanzer 38 'Hetzer' 1944-45]
  19. [www.onwar.com/tanks/ Tanks of World War II]. Onwar.com. Проверено 20 марта 2011. [www.webcitation.org/612tO7XqS Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
  20. Если броня расположена под наклоном, в скобках указана эффективная толщина брони с учётом наклона. Следует учитывать, что процесс взаимодействия снаряда с наклонной бронёй носит сложный характер, зависящий от многих параметров, таких как тип и качество изготовления снаряда, его масса и скорость при столкновении, физические свойства и химический состав брони.
  21. М. В. Павлов, И. В. Павлов, С. Л. Федосеев. БМД-1. Боевая машина «крылатой пехоты» // Техника и вооружение: вчера, сегодня, завтра. — М.: Техинформ, 2009. — № 12. — С. 30.
  22. КБП. Тула. [www.kbptula.ru/rus/str/cannons/2a28.htm «ГРОМ» 73-мм орудие] (рус.). Проверено 4 сентября 2011. [www.webcitation.org/67dmF3ROM Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
  23. Техническое описание и инструкция по эксплуатации 73-мм гладкоствольного орудия 2А28, стр.8
  24. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок TO-5 не указан текст
  25. То есть оно имело большую дальнобойность и точность, чем РПГ Базука, но меньшую бронебойность из-за использования вращающегося снаряда, что приводило к деградации кумулятивной струи.
  26. www.nevingtonwarmuseum.com/uploads/9/1/7/5/9175276/3390808_orig.jpg?0
  27. И. Желтов, М. Павлов, И. Павлов и др. Неизвестный Т-34, М,: Экспринт, 2001, стр. 154, ISBN 5-94038-013-1
  28. «Пантера». лучший танк Panzerwaffe. часть 3. — Рига: Торнадо. — (Военно-техническая серия), стр. 49—50
  29. [www.designation-systems.net/dusrm/app4/m28rocket.html HEAT Rocket M28]
  30. [www.newsweek.com/2010/10/14/why-rebel-groups-love-the-toyota-hilux.html Guerrilla Trucks: Why rebels and insurgent groups the world over love the Toyota Hilux pickup as much as their AK-47s], Newsweek (14 октября 2010). Проверено 25 октября 2010.
  31. A. Clayton, Frontiersmen, p. 161
  32. M. Azevedo, pp. 149—150
  33. Pollack 2002, С. 391, 398
  34. [www.deagel.com/Anti-Armor-Weapons-and-Missiles/Javelin_a001154001.aspx Javelin]
  35. Например, израильский ручной противотанковый гранатомёт Шипон, предназначенный для уничтожения бронированной техники, имеет дальность эффективной стрельбы из гранатомета — до 600 м и бронепробиваемость за динамической защитой — 800 мм. Стоимость реактивной гранаты в одноразовом ТПК 2 500 долларов, СУО — 10 000 долларов.
  36. Керамические элементы, закреплённые в металлическом каркасе (обойме) — «матрице» и прочно соединенные с металлической подложкой. Ключевым фактором достижения высокой противоснарядной стойкости комбинированной брони является создание за счет конструктивных решений и технологических приёмов состояния двухосного напряжённого сжатия керамических элементов. Наличие лицевой крышки и амортизаторов (vibration absorber). Возможность исполнения в однослойной и двухслойной конфигурациях.
  37. Григорян В. А., Юдин Е. Г., Терехин И. И. и др. Защита танков. — М.: Изд-во МГТУ им. Н. Э. Баумана, 2007, с. 265 ISBN 978-5-7038-3017-8
  38. [web.archive.org/web/20070208043716/collinsj.tripod.com/protect.htm «Tank Protection Levels» на сайте collinsj.tripod.com]
  39. Frank Lobitz. Kampfpanzer Leopard 2 Entwicklung und Einsatz in der Bundeswehr. Tankograd Publishing — Verlag Jochen Vollert, Erlangen, 2009, SS. 75 — 102. ISBN=978-3-936519-09-9

Отрывок, характеризующий Кумулятивные боеприпасы

«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]