Кундиава
Город
Показать/скрыть карты
|
Кундиава (англ. Kundiawa) — город на северо-востоке Папуа — Новой Гвинеи. Административный центр провинции Симбу.
Общая информация
Город расположен на Горном шоссе, примерно посередине между городами Горока и Маунт-Хаген, на высоте 1524 м над уровнем моря[1]. Инфраструктура включает постоянный банк, полицейский участок, больницу, почтовое отделение, аэропорт, несколько магазинов, 2 продуктовых рынка и др. Через территорию города протекают реки Ваги и Симбу. Рельеф в районе Кундиавы — преимущественно гористый, что сильно осложняет ведение сельского хозяйства. Осложняет это также и прокладывание дорог. Тем не менее, местное население известно своим умением вести сельское хозяйство на крутых склонах и террасах. Основные с/х продукты, выращиваемые в районе Кундиавы — картофель, таро, бананы, кофе и сахарный тростник.
Население
По данным на 2013 год численность населения города составляла 11 560 человек[2]. Наиболее распространённый язык населения города — куман.
Динамика численности населения города по годам:
1980 | 1990 | 2000 | 2013 |
---|---|---|---|
4 300 | 5 791 | 8 147 | 11 560 |
Напишите отзыв о статье "Кундиава"
Примечания
- ↑ [www.fallingrain.com/world/PP/08/Kundiawa.html Kundiawa, Papua New Guinea Page] (англ.). Fallingrain Global Gazetteer. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EQLquk9D Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ [www.world-gazetteer.com/wg.php?x=1357972637&men=gpro&lng=en&des=wg&geo=-170&srt=pnan&col=abcdefghinoq&msz=1500&pt=c&va=&geo=302360496 Kundiawa] (англ.). World Gazetteer. Проверено 6 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EQLrNXkI Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
Это заготовка статьи по географии Папуа — Новой Гвинеи. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Кундиава
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему: