Кунеда ап Эдерн
| Кунеда ап Эдерн валл. Cunedda ap Edern | |||
| |||
|---|---|---|---|
| ок. 440 — ок. 460 | |||
| Предшественник: | Новое королевство | ||
| Преемник: | Эйнион Ирт | ||
| Рождение: | ок. 390 Гододин | ||
| Смерть: | ок. 460 | ||
| Род: | Династия Кунеды | ||
| Отец: | Эдерн ап Падарн | ||
| Супруга: | Гваул, дочь Коэля Старого | ||
| Дети: | Тибион, Исфаэл, Руфон, Дунод, Кередиг, Авлойг, Эйнион Ирт, Догфаэл, Эдерн, Майл, Койл, Арвистл | ||
Кунеда ап Эдерн (валл. Cunedda ap Edern, лат. Cunetacius, англ. Kenneth; ок. 390, Гододин — ок. 460[1]), также известный как Кунеда Вледиг (валл. Wledig)[2] — вождь племени вотадинов, основатель королевства Гвинед. Кунеда является полулегендарной личностью, сведения о его жизни представлены в основном материалами литературного характера.
Биография
Имя «Cunedda», по всей видимости, происходит от бриттского «counodagos» — «добрый вождь»[3]. Родиной его была область Манау Гододин, часть королевства Гододин на южном побережье залива Ферт-оф-Форт. Семья, из которой произошел Кунеда, была или римской фамилией, или родом весьма влиятельных федератов провинции Британия. Его дед известен из генеалогических списков под именем Падарн (Патернус) Алая Туника (валл. Padarn Beisrudd), что может указывать на его римское происхождение, равно как и прозвание самого Кунеды — Вледиг (от валлийского guledig — владыка), как правило, обозначавшее в построманской Британии правителя, имевшего римские корни. Так же в числе предков первого короля Гвинеда встречаются как минимум три имени латинского происхождения[4].
О деятельности Кунеды в северных королевствах известно немногое. В основном это данные поэмы под названием «Marwnad Cunedda», содержащейся в «Книге Талиесина», которая сообщает, что этот предводитель вотадинов участвовал в нескольких локальных конфликтах с Коэлем Старым и его королевством Севера: «дрожали замки в Кайр-Вейре и в Кайр-Ливелиде (Карлайл)»[5][6].
Следующий этап его биографии связывается с военной кампанией, направленной на вытеснение ирландских поселенцев из северного Уэльса. Как правило, этот процесс представляется как планомерное переселение значительной части племени вотадинов на территории, ранее занимаемые ордовиками, которые с начала IV века стали обживаться ирландцами. В связи с масштабностью данной операции, некоторые исследователи предполагают, что она могла быть частью общего плана по защите границ Британии, наряду с подобным же переселением англосаксов на Саксонский берег и в Нортумбрию[7]. Чаще всего возможность реализации такого проекта связывается с именами либо британского императора Максима Магна[8], либо верховного короля бриттов Вортигерна[9], соответственно, поход Кунеды имел место в промежуток времени от 380 до 440 года — между пиком военной карьеры Максена Вледига и моментом утраты власти Вортигерном, после измены саксонских союзников. Ненний в «Истории бриттов» подтверждает датировку похода вотадинов началом V века, и описывает его так:
|
…У бриттов, то есть в области Гвинед, царствовал великий король Майлгун, ибо его прадед, а именно Кунедаг со своими сыновьями, коих было у него восемь, передвинулся сюда с левой стороны, то есть из области, что называется Манау Гододин, и царствовал он за сто сорок лет до Майлгуна. Нанеся скоттам жесточайшее поражение, они изгнали их из этого края, и те никогда больше не возвратились, чтобы снова здесь поселиться[10]. | 
|
Несмотря на сложности в датировке, вполне обоснованно можно говорить о вытеснении ирландского элемента практически со всей территории современного Гуинета к середине V века, за исключением областей Арвон, Ллин и острова Англси, которые были окончательно присоединены к Гвинеду его внуком Кадваллоном Лаухиром, а также о создании собственного королевства Кунеды с центром в Росе.
Значительное влияние, которое, по всей видимости, Кунеда имел среди северных бриттов, позволило ему заключить политически значимый брак с дочерью Коэля Хена — Гваул[11], от которой, согласно записям из «Харлеанских генеалогий», родились следующие сыновья:
|
|
…Вот имена сыновей Кунеды, было которых девять: Тибион, первенец, который умер в области Манау Гододин и не пришел сюда с остальными братьями. Мейрион, его сын, разделил владения среди его (Тибиона) братьев: Исфаэл, Руфон, Дунод, Кередиг, Авлойг, Эйнион Ирт, Догфаэл, Эдерн. И вот их владения: от реки, которая называется Диврдуи (валл. Dyfrdwy, Ди), до другой реки Тейви. И владели они многими областями на западе Британии[12]. |
|
Все сыновья участвовали в военных походах Кунеды, и после его смерти, и раздела завоеванных земель основали либо собственные королевства, как, например, Кередиг — Кередигион, либо суб-королевства Гвинеда, как Руфон — Рувониог (кантрев Рувониог), Дунод — Динодинг, Авлойг — Афлогион, Догфаэл — Догвейлинг (кантрев Диврин-Клуйд), Эдерн — Эдейрнион и Мейрион — Мейрионидд (будущий кантрев Мейрионид, затем графство Мерионетшир). Корону Гвинеда унаследовал Эйнион[4].
| Предшественник: Новое образование |
Король Гвинеда ок. 440—ок. 460 |
Преемник: Эйнион Ирт |
Напишите отзыв о статье "Кунеда ап Эдерн"
Примечания
- ↑ Датировка жизни Кунеды производится условно — путём обратного отсчёта поколений от его потомков, даты жизни которых определяются достаточно уверенно (напр. от Майлгуна), и по параллельным источникам. Некоторые учёные сомневаются в его историчности в целом: Nora K. Chadwick, Celtic Britain, pp. 66-8; Wendy Davies, Wales in the Early Middle Ages, p. 89
- ↑ Мабиногион: Легенды средневекового Уэльса / Эрлихман В. — М.: Аграф, 2002. — С. 298. — ISBN 5-7784-0209-0.: «Wledig (от валл. gwledig — „владыка“) — титул, формально обозначающий верховную власть над Британией (например, Максен Вледиг). В большинстве случаев просто почетное прозвище.»
- ↑ Rachel Bromwich. Trioedd ynys Prydein. Cardiff. University of Wales Press. ISBN 0708313868. p. 312
- ↑ 1 2 Lloyd, John Edward (1911), A History of Wales from the Earliest Times to the Edwardian Conquest, II (2nd ed.), London: Longmans, Green, and Co (published 1912), p.117-118
- ↑ [www.maryjones.us/ctexts/t46w.html Текст Marwnad Cunedda на валлийском языке на сайте Celtic Literature Collective Мэри Джонс] (валл.)
- ↑ [www.maryjones.us/ctexts/t46.html Текст Marwnad Cunedda на английском языке на сайте Celtic Literature Collective Мэри Джонс] (англ.)
- ↑ Morris J. The Age of Arthur (1973), p. 66; Alcock L. Arthur’s Britain (1971), p. 125—129 и другие, через Davies W. Wales in the Early Middle Ages. Leicester University Press, 1982. p. 89
- ↑ Например: Christopher Allen Snyder. The Britons. Wiley-Blackwell, 2003. p. 62, однако здесь же отмечается, что приписывание данного мероприятия Максиму Магну многими оспаривается.
- ↑ Sheppard Sunderland Frere. Britannia: History of Roman Britain. Routledge & Kegan Paul PLC (April 1967). ISBN 0710014007. p. 362
- ↑ Ненний, История бриттов, 62.
- ↑ [heraldry.sca.org/laurel/names/brythonic/gwawl.html Names of Women of the Brythonic North in the 5-7th Centuries:Gwawl] (англ.)
- ↑ «Харлеанские генеалогии», Harleian MS 3859.
Ссылки
- [www.earlybritishkingdoms.com/bios/cunedwgd.html Кунеда ап Эдерн на сайте Early British Kingdoms]
Отрывок, характеризующий Кунеда ап Эдерн
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
