Куницын, Георгий Иванович

Георгий Иванович Куницын
Дата рождения:	22 апреля 1922(1922-04-22)
Место рождения:	Куницына, Верхоленский уезд, Иркутская губерния, РСФСР
Дата смерти:	6 октября 1996(1996-10-06) (74 года)
Место смерти:	Переделкино, Московская область, Россия
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	литературовед, искусствовед, публицист, философ
Награды:

Гео́ргий Ива́нович Куни́цын (22 апреля 1922, Куницына, Иркутская губерния — 6 октября 1996, Переделкино) — советский литературовед, искусствовед, философ. Член Союза писателей (1969) и Союза журналистов (1968); член конфедерации Союза кинематографистов. Академик РАЕН (1991). В 1961 — 66 годах работал в аппарате ЦК КПСС в должности заместителя заведующего отделом культуры.

Начало биографии

Родился в 1922 году в деревне Куницына (ныне — Качугского района Иркутской области). В июне 1941 года закончил с золотой медалью среднюю школу № 1 в Киренске. Увлекался литературой. В 1942 году окончил Черниговское военно-инженерное училище, эвакуированное в Иркутск. Направлен на фронт, служил в саперных войсках. Участник Сталинградской битвы (командир саперного взвода минеров-подрывников), сражения на Курской дуге. Имел четыре фронтовых ранения (из них два — тяжелых). Член Коммунистической партии с 1943. Закончил войну в должности командира саперного батальона.

Работа в КПСС

После войны работал в Тамбове в партийных органах. В 1951 году заочно окончил исторический и филологический факультеты Тамбовского педагогического института. С апреля 1954 г. по август 1957 г. — заведующий отделом пропаганды и агитации Тамбовского обкома КПСС.

Далее поступил в Академию общественных наук при ЦК КПСС, которую окончил в 1961 году (кафедра «Теория литературы и искусства»). Кандидат филологических наук; тема диссертации — «Учение В. И. Ленина о партийности литературы».

С 1961 года на работе в аппарате ЦК КПСС, заместитель заведующего отделом культуры, с декабря 1962-го — ответственный за кинематограф. В условиях цензуры способствовал «прохождению» многих известных фильмов — «Берегись автомобиля» (режиссёр Э. Рязанов), «Крылья» (Лариса Шепитько), «Обыкновенный фашизм» (М. Ромм), «Председатель» (А. Салтыков; название фильма вместо оригинального «Трудный путь» Ю. Нагибина предложено именно Г. Куницыным), «Айболит-66» (Р. Быков), «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён» (Э. Климов), «Наш честный хлеб» (К. Муратова), «Бег» (А. Алов и В. Наумов), «Перед судом истории» (Фридрих Эрмлер). Добился запуска в производство и финансирования фильма Андрея Тарковского «Андрей Рублев» («Страсти по Андрею»). Впоследствии Г. И. Куницына обвиняли в одобрении этого «идеологически вредного» произведения. Режиссёр А. В. Гордон в книге об Андрее Тарковском «Не утоливший жажды» пишет:

«Об истории создания фильма „Андрей Рублев“, он же „Страсти по Андрею“, написано справедливо много. Я бы хотел в свою очередь начать рассказ с другого — о человеке, на фоне шестидесятых годов поистине замечательном и необыкновенном. Звали его Георгий Иванович Куницын (1922—1996). С некоторой оговоркой можно сказать: не было бы Куницына, не было бы и „Андрея Рублева“. Или шире: не было бы в то „оттепельное“ время людей, подобных Георгию Ивановичу, нашему кино пришлось бы совсем плохо. Недаром Андрей называл его ангелом-хранителем».

В 1966 году Г. Куницыну предлагалось занять пост председателя Госкино СССР вместо А. В. Романова, однако он отказался, так как был не согласен с линией на ужесточение контроля за кинорежиссерами и сценаристами, которые обвинялись в «идеологической диверсии против партии». Из-за разногласий с руководством уволен из аппарата ЦК КПСС и направлен в качестве редактора по литературе и искусству в газету «Правда». С 1968 года работал в Институте истории искусств, занимая должность заведующего сектором эстетики и общей теории искусств. Доктор философских наук (1971), тема диссертации — «Искусство и политика». В 1977 вынужден уйти из Института истории искусств, читал лекции в Институте им. Гнесиных (по 1988 год), в Литературном институте (с 1988 по 1993) и на Высших литературных курсах. Профессор. Практически все слушатели отмечали его блестящий ораторский дар.

Убежденный сторонник социалистических идей; считал, что в Советском Союзе при построении социализма допущены грубые искажения идеалов марксизма-ленинизма, а теория социализма-коммунизма дискредитируется «эпигонами марксизма». В 1970-е — 80-е годы обвинялся в отклонении от линии партии и ревизионизме; дважды готовились материалы к исключению Куницына из КПСС. Писатель Борис Евсеев, учившийся в институте им. Гнесиных в 70-е годы, под влиянием идей Куницына написал в 1974 году письмо в защиту А. И. Солженицына. Значительная часть книг, написанных Куницыным, не была опубликована.

Публицистика

26 февраля 1988 года выступил в газете «Литературная Россия» с вызвавшей бурную полемику статьёй «Пришло ли времечко?». В статье содержалась резкая критика сталинизма. Кроме того он один из первых обратил внимание на такие замалчиваемые в современной русской литературе проблемы, как геноцид русского крестьянства и насаждение холопства и барства («личина правды пришла вместо правды»). Вывод предложенный Куницыным: «Надо избавиться от океана премированной литературы». Существует версия, что известная статья Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», опубликованная 13 марта того же года в газете «Советская Россия», появилась как ответ на эту статью.

Посмертно, в 1996—1997 годах, в «Литературной России» были опубликованы отрывки из писем Г. И. Куницына А. Н. Яковлеву, где тот обвинялся в беспринципности и карьеризме. С Яковлевым Куницын был знаком с 1957 года и часто встречался во время работы в ЦК КПСС.

Уфология

Серьезно занимался философскими основаниями уфологии; сотрудничал с Ф. Зигелем и В. Г. Ажажой. Сторонник концепции множественности цивилизаций и постоянного наблюдения старых цивилизаций за другими.

Членство в общественных организациях

Член Союза писателей и Союза журналистов; член конфедерации Союза кинематографистов; академик РАЕН (1991).

Место захоронения

Похоронен на кладбище в Переделкино.

Награды

• Орден Красной Звезды
• Орден Отечественной войны 1-й степени
• Медаль «За оборону Сталинграда»
• Медаль «За победу над Германией»

Библиография

• В. И. Ленин о классовости и партийности литературы. — М.: Изд-во ВПШ и АОН, 1960.
• Учение В. И. Ленина о партийности литературы. — М.: Изд-во ВПШ и АОН, 1960.
• Партийность и правда. — 1967.
• Пути и формы воздействия политики на развитие художественной литературы. — М., 1968.
• Искусство и политика. — М., 1970.
• В. И. Ленин о партийности и свободе печати. — М.:Политиздат, 1971.
• Политика и литература. — М.: Сов. писатель, 1973.
• Еще раз о партийности художественной литературы. — М.: Худож. лит., 1979.
• Общечеловеческое в литературе. — М.:Сов. писатель, 1980.
• Партийность литературы и личность писателя. — М.: Сов. Россия, 1988.
• НЛО: философский аспект. — М., 1991.

Источники

• [www.hrono.ru/biograf/bio_k/kunicyn.html Биографический указатель на сайте «Хронос»]
• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke9/ke9-4013.htm Краткая литературная энциклопедия (том 3). М. : Советская энциклопедия, 1966.]
• [www.rudata.ru/wiki/%D0%9A%D1%83%D0%BD%D0%B8%D1%86%D1%8B%D0%BD,_%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B9_%D0%98%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Куницын, Георгий Иванович (статья на сайте «Энциклопедия кино»)]
• [www.tambovlib.ru/?view=editions.bibliograf.date.1992#5 Тамбовская областная научная библиотека. Тамбовские даты 1992 год. Георгий Иванович Куницын (К 70-летию со дня рождения)]
• [www.whoiswho.ru/old_site/russian/Password/journals/21999/kunicyn.htm Александр Михайлов Цэкист-расстрига. Человек, который не уступил Власти.]
• [ps.1september.ru/2001/33/7-2.htm Исповедь солдата. Статья в газете «Первое сентября» (№ 33, 2001).]
• [litrossia.ru/2011/44-45/06593.html Вячеслав Огрызко Не тот материал // Газета «Литературная Россия» (№ 44-45, 2011)]
• [litbook.ru/article/1506/ В. Куницын Отец // «Сибирские огни», № 6, 2012]
• [www.baikal-irkzem.ru/node/1190 В. Куницын Большой человек в низких коридорах // «Литературная газета», 25.04.2012]
• Кто есть кто в русском литературоведении. Справочник. М.: издание ИНИОН и ИМЛИ РАН, 1991—1994.
• Некролог // Литературная Россия. — 1996. — № 41.
• Отчизны верные сыны. Писатели России — участники Великой Отечественной войны. — М.: Воениздат, 2000.
• Гордон А. В. Не утоливший жажды: об Андрее Тарковском. — М. : Вагриус , 2007.
• Кондратович А. И. Новомирский дневник, 1967—1970. — М. : Собрание , 2011.

Отрывок, характеризующий Куницын, Георгий Иванович

– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.