Кунчюс, Альгимантас

Альги́мантас Ку́нчюс (лит. Algimantas Kunčius; 14 августа 1939, Пакруойис, Литва) — признанный классик [lumiere.ru/ru/4981 литовской фотографии].

Биография

С 1945 по 1957 жил и учился в Каунасе. В 1958—1960 годах учился на факультете права Вильнюсского университета. В 1960—1963 учился на факультете музыки Вильнюсского педагогического института.

1963—1965 работал фотокорреспондентом еженедельника «Литература и искусство».

1992—1998 — заведующий отделом иллюстраций журнала «Сферы культуры».

1997—2001 работал заведующим секцией художественной фотографии Литовского музея искусств.

1968—1969 был членом оргкомиссии Общества фотоискусства Литвы и одним из его основателей.

1970—1980 работал председателем художественного совета этого Общества.

1981—1991 — консультант Союза фотоискусства Литвы и член правления Союза с момента его основания по нынешний день.

1991—1997 и с 2007 — член комиссии Национальных премий Литвы в области культуры и искусства.

1976 Международной федерацией фотохудожников присвоен статус фотохудожника (AFIAP).

Награды и звания

• 1995 — лауреат Национальной премии Литвы в области культуры и искусства.
• 2001 награждён орденом Великого князя Литвы Гядиминаса 5-й степени.

Важнейшие серии

«Встречи» (1963—2008)

«Воскресенья» (1968—1985)

«Реминесценции» (1976—1988)

«Виды далей» (1985—1998)

«Книга облаков» (1985—2001)

«У моря» (1965—2008)

«Снято в Вильнюсе» (1963—2008)

«Мюнхен в апреле» (1990)

С 1963 участвует практически во всех групповых выставках, представляющих литовского фотоискусство в стране и за рубежом.

Источники

• Аннинский Л. Очерки о литовской фотографии. - Вильнюс, Общество фотоискусства Литовской ССР, 1984. - С.17-24;С. 24-31; С.224-232.

• Algimantas Kuncius. Distant Images.- Baltos Lankos, 2001. P.7; P.153-158.

• Algimantas Kuncius. Vilnius 1960-1970. The Past in Squares. - Vilnius, E.Karpaviciaus leidykla, 2007. P.9-11; P.141.

ссылки

• [www.photography.lt Союз фотожурналистов Литвы]
• [lumiere.ru/ru/4981 ]

Отрывок, характеризующий Кунчюс, Альгимантас

– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.