Куприянов, Павел Емельянович

Павел Емельянович Куприянов
Дата рождения	29 июня 1908(1908-06-29)
Место рождения	деревня Старинцы, Дерновичская волость, Дриссенский уезд, Витебская губерния, Российская империя
Дата смерти	9 ноября 1936(1936-11-09) (28 лет)
Место смерти	Мадрид
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	автобронетанковые войска
Годы службы	1929—1936
Звание	младший комвзвода
Часть	танковая рота Т-26 под командованием капитана П. М. Армана
Сражения/войны	Гражданская война в Испании 1936—1939 годов
Награды и премии

Павел Емельянович Куприянов (29 июня 1908 — 9 ноября 1936) — участник гражданской войны в Испании 1936—1939 годов, командир танка Т-26 испанских республиканских войск, младший комвзвода, один из первых Героев Советского Союза — уроженцев Белоруссии.

Биография

Павел Куприянов родился 29 июня 1908 года в деревне Старинцы Дерновичской волости, Дриссенского уезда (современный Полоцкий район Витебской области) в семье крестьянина Куприянова Емельяна Андреевича. Был крещён в церкви святого Георгия в деревне Смоляки.

Бедность родителей и материальная нужда заставила работать с малых лет. В 10 лет пошёл учиться в церковно-приходскую школу в деревне Смоляки. С 18 лет стал работать на железнодорожной станции Адамово (Полоцкий район).

С 1929 года служил в Красной Армии, в том же году окончил школу младших командиров. После того, как окончился срок действительной службы, Павел Куприянов остался на сверхсрочную — служил командиром танка в 4-й отдельной механизированной бригаде Белорусского военного округа, базировавшейся в Киселевичах, под Бобруйском.

В 1936 году участвовал в гражданской войне в Испании. Прибыл в Испанию 13 октября 1936 года на теплоходе «Комсомол» с первой группой добровольцев-танкистов в составе роты Поля Армана. 29 октября участвовал в первом в мире танковом сражении у населённого пункта Сесения (30 км южнее Мадрида). Неоднократно участвовал в танковых атаках в следующие дни по направлению Сесенья — Эскивиас — Торрейон де Веласко — Вальдеморо. Экипаж его Т-26 за несколько дней истребил 2 танка, 8 орудий, около 200 солдат и офицеров противника. 9 ноября в бою возле парка Касса-дель-Кампо в результате прямого попадания противотанковой артиллерии танк Куприянова был подбит. Весь экипаж танка погиб.

Постановлением Центрального исполнительного комитета СССР от 31 декабря 1936 года за образцовое выполнение специальных заданий Правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и проявленный в этом деле героизм младшему комвзвода Куприянову Павлу Емельяновичу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Является одним из первых Героев Советского Союза — уроженцев Белоруссии (вместе с Николаем Селицким).

Память

Именем Павла Куприянова названа одна из улиц в Полоцке, на Аллее Героев в Военной академии Республики Беларусь в его честь установлен памятный знак. Приказом министра обороны Белоруссии Павел Куприянов был навечно зачислен в списки танкового взвода общевойскового факультета Академии.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза;
• орден Ленина.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5797 Куприянов, Павел Емельянович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Куприянов, Павел Емельянович

– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.