Купец

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Купцы»)
Перейти к: навигация, поиск

Купец — человек (торговец), занятый в сфере торговли, купли-продажи.

Профессия купца известна ещё в древней Руси, в IX — XIII веках. На первых порах купцы были странствующими, впоследствии же стали оседать в населённых пунктах, где происходил наибольший товарообмен.

В Российской империи купцы были выделены в отдельное сословие (см. Купечество), со своим статусом и податями.

Купчиха — жена купца, или женщина, записанная в купеческую гильдию.





Торговля и транспорт

Развитие купечества, торгового дела было издревле тесно связано с развитием различных путей сообщения и видов транспорта. В древней Руси огромное значение тут играла система рек, покрывающая всю Русь. Именно на реках возникли самые ранние русские города — так же как и греческие полисы, одновременно и крепости и центры торговли. Первые славянские (например, Само[1]) и русские князья, в том числе родоначальник русской династии Рюрик[2], как и большинство людей той эпохи, были не только воинами, но и торговцами, участвовавшими в международной торговле («путь из варяг в греки») и в том числе ради этого создававшие первые города-государства.

После создания царства Ордынского в XIII веке вся Русь покрывается сетью новых военных путей и дорог, созданных для нужд во́йска. Также в это время Русь включается в международную торговлю в Евразии, систему «Великого Шелкового Пути». В это же время начинает развиваться гужевый транспорт (знаменитая ямщицкая служба) и торговля с ним связанная, просуществовавшая до конца XIX века, когда её заменила торговля, основанная на железнодорожном транспорте.

Так, в XIX веке, например, известна история купца А. Ф. Второва, родоначальника купеческой династии Второвых, который, как и многие другие, начал своё дело с крупных оптовых поставок мануфактуры в Сибирь с Нижегородской ярмарки и Москвы, как тогда говаривали, «добывал хлеб гужом» (гуж — кожаная глухая петля, которой скрепляется хомут с оглоблями).

Одежда

В будние дни купцы носили картуз (разновидность фуражки), длиннополый, утеплённый, из толстого сукна сюртук, сапоги с высокими голенищами. Сюртуки купцы предпочитали черного или темно-синего крепа, кастора или сукна. Пуговицы на купеческих сюртуках были маленькие, размером с двухкопеечную монету, плоские, обтянутые шелком. Широкие брюки (шаровары) заправлялись в сапоги. Часто носили брюки в мелкую клеточку или в полоску. Зимой носили шубы. Мелкие купцы носили утеплённую разновидность сюртука, которая называлась «сибирка». Сибирка одновременно выполняла роль и летнего пальто, и представительского костюма.

В праздничные дни купцы следовали европейской моде, надевали сюртуки, жилетки, туфли, иногда фраки и цилиндры.

Для того, чтобы выделиться, купцы сочетали в своей одежде различные стили: шинель могла сочетаться с цилиндром. Постепенно традиционная русская одежда в гардеробе купца заменялась на европейскую: фраки, визитки, костюмы, зачастую сшитые у столичных мастеров.

Браки

Жёны купцов были, как правило, моложе мужей. Были широко распространены межсословные браки. Например, в конце XVIII века в Томске и Тюмени внутрисословными были около 15 % купеческих браков. Жены остальных купцов происходили, в основном, из крестьян и мещан. В первой половине XIX века купцы стали чаще жениться на мещанках, а количество внутрисословных браков выросло до 20 % — 30 %.

Семья

Купеческие семьи — патриархального типа, с большим количеством детей. Семьи купцов евреев и старообрядцев были большего размера.

Купеческая семья к тому же была ещё и формой купеческой компании, семейным предприятием. Некоторые из них стали крупнейшими в России компаниями, например «Товарищество А. Ф. Второва с сыновьями».

После смерти мужа купчихи зачастую продолжали торговую деятельность мужа, несмотря на наличие взрослых сыновей. Дочери купцов в браке могли получать купеческое свидетельство на своё имя и самостоятельно вели свои дела, даже заключали сделки с собственными мужьями.

Разводы были крайне редкими. Разрешение на развод выдавал Святейший Синод.

Дети с раннего возраста начинали трудовую деятельность. С 15 — 16 лет выезжали в другие города для совершения сделок, работали в лавках, вели конторские книги и так далее.

Многие купеческие семьи имели «воспитанников» — приёмных детей.

Образ купца в русском искусстве

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Образ купца в русском искусстве зачастую носил ярко негативный характер. Впервые в русском искусстве образ купца появился во второй половине XVIII века.

Были известны оперы и пьесы: опера М. А. Матинского «Санкт-Петербургский гостиный двор» (1779 год), комедия «Дворянющийся купец» В. П. Колычева (1780 год), «Купецкая компания» О. Чернявского (1780 год), «Смешное сборище, или Мещанская комедия» Благодарова (1787 год), анонимная комедия «Перемена в нравах» (1789 год). Лучшей считалась комедия «Сиделец» П. А. Плавильщикова (сиделец — работник кабака, торгующий акцизными товарами).

Главным героем оперы М. А. Матинского «Санкт-Петербургский гостиный двор» был купец по фамилии Сквалыгин. Опера приобрела большую популярность. Впервые на сцене были показаны быт и нравы «третьего сословия».

В пьесах «Купецкая компания» и «Дворянющийся купец» показывается стремление купцов приобрести дворянство, или просто подражать дворянам.

В комедии «Сиделец» П. А. Плавильщикова показан новый тип купца — стремящийся к образованию, знаниям и культуре. В данном произведении купец изображён как хранитель добродетели и честного нрава.

В произведениях XVIII века основной темой остаётся взаимоотношения купечества и дворянства: разорившиеся дворяне женятся на купеческих дочках ради приданого, купцы стремятся породниться с дворянами. Купец изображается жадным, хитрым и малообразованным.

В XIX веке сложились купеческие династии. Дети купцов получали домашнее образование, а их внуки учились в университетах. Купцы начали делать крупные благотворительные пожертвования, участвовать в социальной жизни городов.

Крылов в басне «Купец» (1830 год) обличает жульнические приёмы ведения дел. Но в басне обманывают и купца. Крылов, таким образом, сообщает читателю, что всё общество, а не только купцы, проникнуто идеей лёгкой наживы.

В XIX веке остаётся важной тема проникновения купечества во дворянство. В романе Василия Нарежного «Российский Жилблаз» (1814 год) один из героев — купец Куроумов стремится подражать дворянам, истязая собственных слуг. Ему противопоставляются положительные герои: добродетельный помещик Простаков и купец Причудин.

В 1829 году появляется роман Фаддея Булгарина «Иван Иванович Выжигин». Главная тема романа — становление российского купечества, сопротивление проникновению иностранного капитала. В романе появляется тезис, что всего можно добиться благодаря личным качествам, а не происхождению.

В 1840-е годы купцы появляются в водевилях. Типичные названия водевилей: «Купцы третьей гильдии», «Купцы между собою», «Купеческий сынок». Действия водевилей зачастую происходят в мастерских, лавках, и так далее.

Вероятно, прототипом Костонжогло в «Мёртвых душах» Н. В. Гоголя стал известный откупщик поручик Бенардаки, с которым Гоголь был хорошо знаком.

В 1845 году появляется «Соломея» А. Ф. Вельтмана. В этом произведении купцы уже осознают собственную значимость. Дворянство вытесняется успешным купечеством.

В. Г. Белинский выдвигает идею о том, что в России прогресс возможен только в том случае, «когда русское дворянство обратится в буржуазию».

Н. А. Некрасов в соавторстве с А. Я. Панаевой в 1848 — 1849 годах написали роман «Три страны света». Главный герой романа — дворянин, занявшийся торговлей.

В 1859 году И. А. Гончаров публикует роман «Обломов». В романе появляется образ энергичного, предприимчивого Штольца. Но русский немец Штольц отвергается обществом, а Обломов воспринимается обществом, как «свой».

В 1860-е годы, с расцветом торговли и промышленности, в произведениях А. Н. Островского появляется тема «бешеных денег», рвачества, беззастенчивого карьеризма.

Пословицы и поговорки о купцах

  • Купец божится, а про себя отрекается.
  • Что край, то обычай; что народ, то вера; что купец, то мера.
  • Купец, что стрелец: попал, так с полем; а не попал, так заряд пропал!
  • По-купецки чай пьет, да не по-купецки расплачивается.
  • На гнилой товар слепой купец.

Напишите отзыв о статье "Купец"

Примечания

  1. [militera.lib.ru/common/solovyev1/01_04.html ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[ Общая история ]- Соловьёв С. М. История России с древнейших времён]
  2. [militera.lib.ru/common/solovyev1/01_05.html ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[ Общая история ]- Соловьёв С. М. История России с древнейших времён]

См. также

Источники

Литература

  • Купцы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Берлин П. Буржуазия в русской художественной литературе // Новая жизнь. — 1913. — N 1.
  • Левандовская А., Левандовский А. Угол преломления. Русский предприниматель в зеркале художественной литературы // Книжное обозрение «Ex libris НГ». — 2000. — № 45.
  • Ушаков А. Наше купечество и торговля с серьёзной и карикатурной стороны. — М.: 1865.
  • Берков П. Русская комедия и комическая опера XVIII века // Русская комедия и комическая опера XVIII века. — М.: 1950.
  • Всеволожский-Гернсросс В. Н. «Русский театр второй половины XVIII века // История русского драматического театра». Т. 1. — М.: 1977.
  • Гуковский Г. А. Комическая опера // История русской литературы. Том IV: Литература XVIII века. — М.: 1947.
  • Брянцев М. В. Культура русского купечества: Воспитание и образование. — Брянск: 1999.
  • Гончаров Ю. М. Семейный быт горожан Сибири второй половины XIX — начала XX век. — Барнаул: 2004. — ISBN 5-7904-0206-2.

Петров И. В. Торговое право Древней Руси (VIII — начало XI в.). Торговые правоотношения и обращение Восточного монетного серебра на территории Древней Руси. — LAMBERT Academic Publishing, 2011. — ISBN 978-3-8473-0483-8. — 496 с.

Ссылки

  • archive.is/20121225041519/www.eifg.narod.ru/ojukova18-11.htm
  • [chumactvo.info/ Все о чумацтве (укр.)]
  • [chumactvo.info/vynyknennya Возникновение чумацтва (укр.)]

Отрывок, характеризующий Купец

– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.