Курась, Фердинанд
| Фердинанд Курась | |
| Ferdynand Kuraś | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
| Направление: |
поэзия |
| Язык произведений: | |
| Награды: |
|
Фердинанд Ку́рась (польск. Ferdynand Kuraś, 21 февраля 1871 года, Велёвесь, около Тарнобжега, Королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгрия — 3 декабря 1929 года, Карвин, Малопольское воеводство, Польша) — польский крестьянский поэт, писатель и мемуарист.
Содержание
Биография
Родился в бедной крестьянской семье. В детстве потерял слух. Дебютировал в 1893 года, издав стихотворение «Na zgon Teofila Lenartowicza». Позднее издал несколько поэтических сборников. Часто публиковался анонимно на страницах польских периодических изданий.
Наибольшую известность получили его мемуары «Przez ciernie żywota» с предисловием Стефана Жеромского, изданные в 1924 году/
Скончался 3 декабря 1929 года и был похоронен на приходском кладбище в селе Добрановице.
Награды
За свою литературную деятельность был удостоен кавалерским крестом Ордена Возрождения Польши в 1929 году.
Напишите отзыв о статье "Курась, Фердинанд"
Литература
- Krzemiński Jerzy: Chłop znad Wisły. Kalendarium życia poety Ferdynanda Kurasia. «Pamiętnik Sandomierski», 1993, t. 1, стр. 129—137
Ссылки
- [www.polona.pl/item/142218/4/ Репродукция сочинения «Tatarzy w Sandomierzu»]
- [alpha.bn.org.pl/search~S5*pol?/aKura{u015B}/akuras~a/1%2C17%2C74%2CB/exact&FF=akuras~a+ferdynand+1871+1929&1%2C11%2C Библиография из фондов Национальной библиотеки в Варшаве] (польск.)
Отрывок, характеризующий Курась, Фердинанд
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
