Курелис, Янис

Янис Курелис Jānis Kurelis
Дата рождения	6 мая 1882(1882-05-06)
Место рождения	Эргемская волость, Российская империя ныне Валкский край Латвия
Дата смерти	5 декабря 1954(1954-12-05) (72 года)
Место смерти	Чикаго, США
Принадлежность	Российская империя Российская империя Латвия Латвия США США
Годы службы	1899 — 1918 1919 — 1940 1943 — 1944
Звание	полковник (Российская империя) генерал (Латвия)
Командовал	Имантский полк Латвийская техническая дивизия Группа генерала Курелиса
Сражения/войны	Первая мировая война Русско-японская война Гражданская война в Латвии
Награды и премии

Янис Курелис (латыш. Jānis Kurelis, 6 мая 1882, Эргемская волость — 5 декабря 1954, Чикаго) — офицер русской и латвийской армии. Генерал. Получил известность, как лидер «группы генерала Курелиса» в конце Второй мировой войны.

Биография

Янис Курелис сын сельского батрака, родился в 1882 году. В 1899 году закончил Псковское реальное училище, добровольцем вступил в Пултусский 183-й пехотный полк. В 1901 году окончил Одесское военное училище.

В 1905-м участвовал в русско-японской войне. В 1910-м получил звание капитана и был переведен в главное управление Генерального штаба. В 1915 году во время Первой мировой войны командовал батальоном в боях против Германии.

В 1917 году он командовал 5-м Земгальским стрелковым полком, был повышен до чина полковника. Демобилизовался, через Владивосток прибыл в Шанхай, где вместе со старшими лейтенантами К. Упелниексом, Я. Озолсом и Р. Валдманисом добился согласия Франции на организацию латышских воинских подразделений в Сибири. 20 октября 1918 года назначен командиром Имантского полка. В 1919 году решением Дальневосточного национального совета делегирован в Латвию, где 23 ноября 1919 года назначен начальником отдела штаба главнокомандующего. С 1 октября 1921 года — помощник начальника Технического управления. С 1 февраля 1922 года по 24 мая 1924 года — командир Технической дивизии. В 1925 году ему присвоено звание генерала.

В 1941—1943 годах руководил охранным предприятием союза военных инвалидов в Риге. Потом вступил в 5-й Рижский полк айзсаргов, где организовал так называемую группу генерала Курелиса, которую немцы расформировали 14 ноября 1944 года. После ликвидации группы был сослан в Германию. В 1951 году эмигрировал в США.

Янис Курелис в 1954 скончался и похоронен в Чикаго, на Кладбище акаций (Irving Park Acacia Cemetery).

Память

В день смерти Яниса Курелиса в Англии в газете «Laiks» (8 декабря 1954 года) «Курелиеши» поместили соболезнование: «Ja dzimtenei ziedot dzīvību spēj dēli, Tad mazāk upuru nedrīkst būt žēli» («Если сыновья способны пожертвовать жизнью ради родины, жертв не должно быть жаль»).

Литература

• A. Švābe, Latvju Enciklopēdija, II sējums, Stokholma, 1952—1953
• Л. Силиньш, «Латыши в Штутгофском концентрационном лагере», 2003
• H. Biezais, Kurelieši

Ссылки

• Николай КАБАНОВ [rus.delfi.lv/archive/shans-generala-kurelisa.d?id=6762979 Шанс генерала Курелиса] Вести сегодня, 11 ноября 2003
• [vip.latnet.lv/lpra/kurel.htm Kureliešu komandieris]
• Лиесма ОСЕ [www.dialogi.lv/article.php?&id=1039&la=1 Статья «Наследие генерала Курелиса»] (недоступная ссылка с 25-05-2013 (3982 дня)), Чикаго, Ривер-Форест, 29 апреля 2005.
• [www.lkok.com/detail1.asp?ID=848 Краткая биография]  (латыш.)

Отрывок, характеризующий Курелис, Янис

[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.