Курляндская губерния
Поделись знанием:
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
| Губерния Российской империи | |||||
| |||||
| Страна | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Адм. центр | |||||
| Население |
674 034 чел. | ||||
| Плотность |
чел/км² | ||||
| Площадь |
27 290 км2 км² | ||||
| Дата образования |
1796 | ||||
|
| |||||
| |||||
Курля́ндская губе́рния (1796—1920) — одна из трёх Прибалтийских губерний Российской империи. Губернский город — Митава (ныне Елгава).
Образована на территории Курляндии и Семигалии после присоединения герцогства к России в ходе третьего раздела Польши (1795). В настоящее время большая часть территории в составе Латвии, незначительные части также в составе Литвы (первоначально были единственным выходом к морю) и Белоруссии.
Содержание
Географическое положение
Находилась между 55°41' и 57°45½' с. ш. Граничила с севера с Балтийским морем и Рижским заливом, с северо-востока и востока Рижским заливом, Лифляндской и Витебской губернями, с юга Виленской и Ковенской губернией и Пруссией, с запада — Балтийским морем. Из общей границы её — 1260 вёрст (1344 км) — морская занимает 320 вёрст (341 км). Граница с Пруссией имеет всего 6 вёрст (6.4 км) длины и лишена естественных рубежей.
Пространство 23977 квадратных вёрст (27 290 км²).
Административное деление
Список крупных населенных пунктов Курляндской губернии по переписи населения 1897 года[[disk.yandex.ru/client/disk/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B8%20%D0%BD%D0%B0%D1%81.%D0%BF%D1%83%D0%BD%D0%BA%D1%82%D0%BE%D0%B2/Lavtijas%20ciemi%7Cslider/disk/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B8%20%D0%BD%D0%B0%D1%81.%D0%BF%D1%83%D0%BD%D0%BA%D1%82%D0%BE%D0%B2/Lavtijas%20ciemi/Kurlandia%201897.jpg]]
С 1819 года разделялась на 10 уездов: Добленский, Бауский, Туккумский, Тальсенский, Виндавский, Газенпотский, Гробинский, Гольдингенский, Фридрихштадтский и Иллукстский. С 1888 года в полицейском отношении Бауский уезд присоединен к Добленскому, а Газенпотский — к Гробинскому. Окружных судов два, в Митаве и Либаве. Пять судебно-мировых округов, 22 мировых участка. Населённых мест в Курляндской губернии в 1894 году было всего 24 793; из них 11 городов, 15 местечек (на помещичьей и казённой земле), 9 деревень и 24 758 мелких поселков (хуторов). Из сельских поселений только 9 подходят к типу русских деревень, составляя сплошные поселения; обыкновенно поселки состоят из 1-4 дворов.
| № | Уезд | Уездный город | Площадь, вёрст² |
Население[1], чел. (1897) |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Бауский | Бауск (6 532 чел.) | 1 843,0 | 50 547 |
| 2 | Виндавский | Виндава (6 134 чел.) | 2 756,0 | 48 275 |
| 3 | Газенпотский | Газенпот (3 824 чел.) | 2 202,0 | 53 209 |
| 4 | Гольдингенский | Гольдинген (8 671 чел.) | 2 879,0 | 66 335 |
| 5 | Гробинский | Гробин (1 722 чел.) | 4 117,2 | 110 878 |
| 6 | Иллукстский | Иллукст (2 864 чел.) | 1 976,8 | 66 461 |
| 7 | Митавский (Добленский) | Митава (30 100 чел.) | 2 501,8 | 101 310 |
| 8 | Тальсенский | Тальсен (4 319 чел.) | 2 768,9 | 61 148 |
| 9 | Туккумский | Туккум (7 542 чел.) | 1 988,2 | 51 076 |
| 10 | Фридрихштадтский | Фридрихштадт (5 223 чел.) | 3 079,1 | 64 795 |
Главнейшие города и местечки (кроме губернского и уездных городов): Либава, Якобштадт, Пильтен, Поланген, Грива, Сасмакен и Кандава.
Общинной земли не было, как и круговой поруки. Каждая усадьба представляла отдельную ферму, с достаточным количеством земли (25-50 десятин); в большей части случаев участки между собой разверстаны. Участки эти почти никогда не подвергались дроблению. Земли каждого участка обыкновенно располагались вокруг усадьбы.
Руководство губернии
Губернаторы
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Ламздорф Матвей Иванович (Густав Матиас) | генерал-майор | |
| Дризен Карл-Вильгельм Карлович | тайный советник | |
| Арсеньев Николай Иванович | действительный статский советник | |
| Гоггер Вильгельм Данилович | барон, действительный статский советник | |
| Сиверс Фёдор Фёдорович | действительный статский советник | |
| Станеке Эммануил Яковлевич | действительный статский советник | |
| Ган Павел Васильевич | камер-юнкер (действительный статский советник) | |
| Бреверн Христофор Иванович | тайный советник | |
| Валуев Пётр Александрович | камергер, действительный статский советник | |
| Бреверн Иоганн Христофорович | камергер, тайный советник | |
| Лилиенфельд-Тоаль Павел Фёдорович | тайный советник | |
| Пащенко Константин Иванович | действительный статский советник | |
| Сипягин Дмитрий Сергеевич | камергер, действительный статский советник | |
| Свербеев Дмитрий Дмитриевич | камергер, действительный статский советник | |
| Князев Леонид Михайлович | тайный советник | |
| Набоков Сергей Дмитриевич | действительный статский советник | |
| Гендриков Пётр Васильевич | граф, коллежский советник | |
Губернские предводители дворянства
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Мирбах Эбергард Христофорович | барон | |
| Корф Карл Николаевич | барон | |
| Медем Карл | граф | |
| Гротгус Дитрих-Карл | барон | |
| Ган Фёдор | барон | |
| Медем Пётр Иоаннович | граф, в звании камергера | |
| Рекке Карл Матвеевич | барон | |
| Кейзерлинг Гуго Карлович | граф, в звании камергера | |
| Мантейфель Карл | барон | |
| Гейкинг Альфонс Петрович | барон, действительный статский советник | |
| Кейзерлинг Гуго Карлович | граф, в звании гофмейстера, действительный статский советник | |
| Ливен Георгий Андреевич | князь, титулярный советник | |
| Рейтерн Владимир Евстафьевич | граф, барон, егермейстер | |
Вице-губернаторы
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Гурко-Ромейко Иосиф Иосифович | действительный статский советник | |
| Арсеньев Николай Иванович | статский советник | |
| Брискорн Яков Максимилианович | действительный статский советник | |
| Станеке Эммануил Яковлевич | статский советник | |
| Баталье Мартин Яковлевич | статский советник | |
| Майдель Георгий Фёдорович | коллежский советник (действительный статский советник) | |
| Беклемишев Александр Петрович | действительный статский советник | |
| Кубе Юлий Леонтьевич | статский советник | |
| Гейкинг Альфонс Петрович | барон, тайный советник | |
| Манжос Александр Алексеевич | действительный статский советник | |
| Дунин-Барковский Иосиф Яковлевич | статский советник | |
| Муравьёв Александр Валерианович | статский советник, камер-юнкер | |
| Старынкевич Константин Сократович | полковник | |
| Коростовец Измаил Владимирович | подполковник (полковник) | |
| Кропоткин Николай Дмитриевич | князь, коллежский советник (статский советник) | |
| Каншин Борис Анатольевич | статский советник | |
| Хитрово Борис Николаевич | коллежский советник | |
Население
| год | всего | мужчин | женщин |
|---|---|---|---|
| 1857 год | 555003 | 271902 | 283101 |
| 1895 год | 736885 | 358917 | 377968 |
| 1897 год | 674034 | 326252 | 347782 |
В 1894 году в Курляндской губернии было дворян потомственных 6511, дворян личных 3908, лиц духовного звания 610, купцов и почётных граждан, мещан и цеховых 85 830, крестьян 622 876, военных сословий 14 382, иностранцев 2315, прочих сословий 453.
В том же году было православных 16875, лютеран 583 480, католиков 68 722, иудеев 55 470, раскольников 6834, баптистов 4592, реформатов 582, прочих исповеданий 330.
Национальный состав
| Национальность | 1852 год | 1860 год | 1867 год | 1897 год |
|---|---|---|---|---|
| жмудинов | 2000 | |||
| литовцев | 8000 | 8000 | 10000 | 17000 |
| латышей | 402000 | 435000 | 460000 | 506000 |
| ливов | 2000 | 2000 | 2541 | |
| евреев | 24000 | 28000 | 33707 | 38000 |
| великорусов | 15000 | 12222 | 26000 | |
| поляков | 13000 | 3000 | 9029 | 20000 |
| белороссов | 700 | 4115 | 12000 | |
| немцев | 39000 | 40000 | 43518 | 51000 |
Наибольшее число великороссов жило в уездах Иллукстском и Добленском, белорусы поселились исключительно в Иллукстском уезде, поляки — преимущественно в Иллукстском и Фридрихштадтском и отчасти в Бауском и Гробинском, литовцы — в Иллукстском и Гробинском, жмудины (по Риттиху) — преимущественно в Полангене и его окрестностях и в городах Митаве, Бауске и др. Латыши распределены по губернии довольно равномерно; всего больше их в Добленском уезде, всего меньше в Иллукстском. Ливы живут исключительно в Виндавском уезде; немцы и евреи — повсеместно.
В 1913 году население губернии составило 783,1 тысяч человек.
Национальный состав в 1897 году[2]:
| Уезд | латыши | немцы | евреи | русские | поляки | литовцы (включая жмудинов) | белорусы |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Губерния в целом | 75,1% | 7,6% | 5,6% | 3,8% | 2,9% | 2,7% | 1,8% |
| Бауский | 87,4% | 6,0% | 4,3% | ... | ... | 1,1% | ... |
| Виндавский | 85,2% | 7,9% | 2,9% | ... | ... | 2,8% | ... |
| Газенпотский | 90,4% | 5,4% | 2,5% | ... | ... | ... | ... |
| Гольдингенский | 86,6% | 8,5% | 4,0% | ... | ... | ... | ... |
| Гробинский | 58,5% | 15,3% | 6,5% | 6,9% | 5,8% | 5,5% | ... |
| Добленский | 76,8% | 11,0% | 4,0% | 4,8% | ... | 1,2% | ... |
| Иллукстский | 28,5% | 1,6% | 9,6% | 15,2% | 17,1% | 10,5% | 17,3% |
| Тальсенский | 88,8% | 4,2% | 6,3% | ... | ... | ... | ... |
| Туккумский | 89,0% | 4,3% | 5,3% | ... | ... | ... | ... |
| Фридрхштадтский | 83,0% | 2,8% | 9,3% | 2,6% | ... | 1,2% | ... |
Экономика
В XIX веке губерния была преимущественно аграрной. В 1817 году в губернии было ликвидировано крепостное право, крестьяне получили личную свободу, но вся земля осталась в собственности помещиков. В 1863 году крестьяне получили право покупать землю в личную собственность, начала формироваться прослойка кулачества. Кулаки, наряду с немецкими помещиками — главные поставщики товарной сельскохозяйственной продукции. Основные культуры, выращиваемые в губернии — рожь, пшеница, ячмень, горох, овёс, картофель. Развиты садоводство и огородничество.
Промышленность губернии преимущественно обрабатывающая. На территории губернии в 1912 году около 200 фабрик и заводов (мукомольные, водочные, лесопильные, кожевенные, кирпичные, льнопрядильные и другие) и около 500 кустарных предприятий.
На территории губернии развивалось железнодорожное строительство. В 1867 году построена железная дорога Рига — Митава, в 1871-76 годах участок Либаво-Роменской железной дороги. Всего протяженность железнодорожных линий губернии составила свыше 560 вёрст.
Образование в губернии было лучше среднероссийского. В 1910-х годах в губернии было 8 средних учебных заведений (свыше 3 тысяч учащихся), 13 специальных средних (свыше 460 учащихся), 790 низших (36,9 тысяч учащихся). В губернии в 1913 году было 33 больницы на 1300 мест[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Курляндская губерния"
Примечания
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=19 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. Курляндская губерния]
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_lan_97_uezd.php?reg=638 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г.]
- ↑ Энциклопедия «История России с древнейших времен до 1917 года», том 3, стр.227, Москва, 2000
Ссылки
- ЭСБЕ:Курляндская губерния
- [books.google.com/books?id=ERXJAAAAMAAJ&printsec=frontcover&hl=lv#v=onepage&q&f=false Матерiалы для географiи и статистики Россiи, собранные офицерами Генеральнаго штаба. Курляндская губернiя. Тип. департамента генерального штаба. СПб: 1862—602 с.]
- [oldbooks.ax3.net/BookLibrary/19000-Kurlyandskaya-gub.html Библиотека Царское Село, книги по истории Курляндской губернии (Памятные книжки, карты и планы), PDF]
- [kurlandia.ru/ Курляндия.ру]
- [new.runivers.ru/maps/podratlas/30 Карта Курляндской губернии из «Атласа» А. А. Ильина 1876 года] (просмотр на движке Google на сайте runivers.ru)
- Бильбасов В. А. [memoirs.ru/texts/Bilbasov_RS95_83_1.htm Присоединение Курляндии] // Русская старина 1895. — Т. 83. — № 1. — С. 3-55.
- Гейкинг К.-Г. фон. [memoirs.ru/rarhtml/1013Geiking.htm Воспоминания сенатора барона Карла Гейкинга. / Пер. с нем., публ. и предисл. А. А. Гирса] // Русская старина, 1897 — Т. 91. — № 8. — С. 291—308; № 9. — С. 517—537; Т. 92. — № 10. — С. 121—138; № 11. — С. 405—424; № 12. — С. 591—614.]
- [www.memoirs.ru/rarhtml/1230Tshebalsky.htm Щебальский П. Вопрос о Курляндском герцогстве при Петре III // Русский архив, 1866. — Вып. 3. — Стб. 284—304.]
- [boxpis.ru/gk-g/3vall_google.php?u=wiki_gubKurlandskaj&l=23.728923&b=56.644713&m=13&dl=0&db=0 Губерния на трехверстной военно-топографической карте Европейской России.] (автоматизированный просмотр с современными картами и космическими снимками)
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Курляндская губерния
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
