Курочка (яйцо Фаберже)
| «Курочка» Яйца Фаберже | |
 | |
| Год изготовления |
1885 |
|---|---|
| Заказчик | |
| Первый владелец | |
| Текущий владелец | |
| Владелец |
|
| Год получения |
2004 |
| Дизайн и материалы | |
| Мастер |
Эрик Коллин |
| Материалы |
Золото, матовая белая эмаль, рубины, бриллианты |
| Высота |
64 мм |
| Ширина |
35 мм |
| Сюрприз | |
|
Внутри яйца в золотом желтке содержится золотая курочка, внутри курочки — золотая корона с бриллиантами, внутри короны — рубиновая подвеска. Корона и подвеска утеряны. | |
«Курочка» («Первое императорское пасхальное яйцо») — это ювелирное яйцо, ставшее первым в серии из пятидесяти двух императорских пасхальных яиц, изготовленных фирмой Карла Фаберже для русской императорской семьи. Оно было создано по заказу императора Александра III в 1885 году. Яйцо настолько сильно понравилось императору и императрице, что Александр III сделал традицией заказ яиц Фаберже для своей супруги каждую Пасху. В настоящий момент оно находится на территории России в частной коллекции Виктора Вексельберга.
Содержание
Дизайн
Честь создания первого императорского яйца досталась ювелирному мастеру Эрику Коллину из компании Фаберже. Яйцо изготовлено из золота, покрытого слоем матовой эмали для схожести с натуральной яичной скорлупой. Тонкая золотая кайма обрамляет место соединения двух половин яйца. Оно имеет длину 64 мм и ширину 35 мм[1]. Две половины яйца соединяются байонетным соединением, и при его открытии можно увидеть сюрприз.
Сюрприз
Внутри яйца находится желток, выполненный из матового золота, содержащий разноцветную золотую курочку с рубиновыми глазами. Курочка имеет шарнирный механизм, открываемый при помощи хвостового оперения, что позволяет получить доступ к ещё двум сюрпризам, которые в настоящий момент утеряны. Первым из них была миниатюрная копия императорской короны, изготовленная из золота и бриллиантов. Вторым сюрпризом была цепочка с рубиновым кулоном[2].
История
Императорское пасхальное яйцо
В XIX веке Русская православная церковь сохранила традицию Пасхальных празднеств. В качестве традиционного подарка в этот день брат царя Александра III, великий князь Владимир Александрович, сделал заказ Карлу Фаберже изготовить подарок для царицы. На основании письма от 21 марта[3] 1885 года брат царя передавал все пожелания царя относительно подарка непосредственно Фаберже, при этом сам царь не контролировал процесс изготовления. После нескольких покушений на жизни царской семьи император хотел, чтобы его супруга отбросила печальные мысли в Пасху 1885 года. Фаберже создал яйцо, напоминавшее царице об одном из ювелирных изделий, которые она видела в детстве[4]. Это яйцо, изготовленное в середине XVIII века, ныне хранится в замке Розенборг. Датское яйцо было выполнено из слоновой кости вместо золота и имело внутри кольцо вместо кулона. Фаберже безоговорочно выбрал данный дизайн подарка. Подарок настолько сильно понравился императору и его супруге, что Фаберже стал штатным ювелиром императорского дома[5].
После вручения царице
Царица была восхищена пасхальным подарком мужа. Яйцо хранилось в Аничковом дворце вплоть до революции 1917 года. В это время революционеры захватили всю коллекцию императорских яиц и отправили её в оружейную палату Кремля. Лондонский торговец Фредерик Берри официально приобрёл яйцо у России в 1920 году, вероятно, в Берлине или Париже[6]. 15 марта 1934 года Берри на лондонском аукционе Кристис продал яйцо под лотом номер 55 за £85 ($430) господину Р. Суинсон-Тейлору, получившему в 1955 году титул лорда Гранчестера. После смерти лорда Гранчестера и его супруги в 1976 году яйцо входило в опись их имущества. Нью-Йоркская галерея «A La Vieille Russie» приобрела его при продаже имущества лорда и вместе с яйцом «Воскресение» продала в коллекцию журнала «Forbes» в 1978 году[6]. Виктор Вексельберг приобрёл яйцо «Курочка» и восемь других у журнала «Forbes» перед тем, как они должны были быть выставлены на аукционе, и вернул их в Москву.
Напишите отзыв о статье "Курочка (яйцо Фаберже)"
Примечания
- ↑ Lowes Will. Fabergé Eggs A Retrospective Encyclopedia. — Lanham, Maryland: Scarecrow Press Inc., 2001. — P. 17. — ISBN 0-8108-3946-6.
- ↑ Lowes 2001 pg. 18
- ↑ В XIX веке на 9 (21) марта приходился праздник сорока Севастийских мучеников, на который по русскому народному обычаю выпекается печенье в виде птичек «жаворонков», символизирующих день весеннего равноденствия и приближение в весны
- ↑ Faber 2008 pg. 14-15
- ↑ Faber 2008 pg.15-16, 18
- ↑ 1 2 Lowes 2001 pg. 19
Ссылки
- [www.treasuresofimperialrussia.com/r_chap1_hen.html Яйцо «Курочка». Часть 1. Treasures of Imperial Russia]
Отрывок, характеризующий Курочка (яйцо Фаберже)
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
