Курочкин, Александр Филиппович

Александр Филиппович Курочкин
Дата рождения	25 января 1900(1900-01-25)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	1 июня 1964(1964-06-01) (64 года)
Место смерти	Киев
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1918-?
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии

Александр Филиппович Курочкин (1900—1964) — генерал-майор Советской Армии, участник Гражданской и Великой Отечественной войн.

Биография

Александр Курочкин родился 25 января 1900 года в Санкт-Петербурге. В марте 1918 года он добровольно пошёл на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С августа 1918 года принимал активное участие в боях Гражданской войны. После её окончания продолжил службу в Красной Армии.

С начала Великой Отечественной войны находился в действующей армии. В июле 1944 года полковник Александр Курочкин был назначен на должность командира 6-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта. Участвовал в боях за Западную Украину, в том числе Раву-Русскую, Замостье и Львов. Только за 18 дней июля 1944 года лётчики дивизии совершил 531 успешный боевой вылет, нанеся противнику большие потери. Дивизия неоднократно получала благодарности как командования армии и фронта, так и Верховного Главнокомандующего. 26 октября 1944 года Курочкину было присвоено воинское звание гвардии генерал-майора авиации.

За успешные боевые действия во время кампании января-марта 1945 года в Польше командир 6-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии гвардии генерал-майор Александр Филиппович Курочкин был представлен к ордену Кутузова 2-й степени, однако сведений о получении этой награды не имеется. Весной того же года дивизия активно участвовала в завершающем этапе боевых действий, в том числе боях на подступах к Берлину и непосредственно в немецкой столице. За апрель 1945 года лётчики дивизии совершили 1211 успешных боевых вылетов, нанеся немецким войскам большие потери в боевой технике и живой силе.

После окончания войны Курочкин продолжил службу в Советской Армии. После увольнения в запас он проживал в Киеве. Умер 1 июня 1964 года, похоронен на Лукьяновском военном кладбище Киева.

Был награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Богдана Хмельницкого 2-й степени и рядом медалей.

Отрывок, характеризующий Курочкин, Александр Филиппович

Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.