Куртка

Ку́ртка — короткое верхнее изделие (одежда), наглухо застёгивающаяся. Иногда противопоставляется пальто, как длиннополой зимней и/или демисезонной верхней одежде, а также мужскому пиджаку и женскому жакету, как верхней одежде в холодную погоду.

Современные куртки изготавливаются из водоотталкивающих тканей (кожа, деним), а также меха и искусственного меха. Часто куртки шьются с утеплённой подкладкой. Иногда куртки снабжаются молнией и капюшоном.

История

Существует множество версий происхождения курток, однако короткая верхняя тёплая одежда издревле известна у разных народов. У северных народов она известна с эпохи мезолита (Оленеостровский могильник). Курткой-аляской называют традиционную одежду эскимосов, из чего делают вывод, что именно они изобрели куртки. Традиционная верхняя короткая одежда японцев (хаори или дзюдоги), а также русских (зипун) часто классифицируется как куртка.

Издревле носили куртки и в Европе. В эпоху Средневековья в кожаные куртки облачались английские и французские лучники (колет и котарди). В эпоху Возрождения куртка стала составной частью испанского костюма. В XVII веке их носили мушкетёры, а в XVIII веке — гусары (доломан и ментик) и драгуны. Моду на ношение курток в высших сословиях ввёл в 1860 году итальянский революционер Гарибальди, причём куртка Гарибальди нередко именовалась блузой или рубашкой и была сделана из алого кашемира.

В XX веке получили популярность такие форменные куртки как ватная куртка, френч, бушлат и афганка.

Этимология

По всей вероятности слово имеет тюркское происхождение. В тюркских языках, в частности казахском языке, имеется старинная национальная одежда "Күрте", представляющая собой короткую одежду с утеплением (подкладкой). В русском и польском (польск. Kurtka) языках слово куртка тюркского, либо аланского происхождения (ср. курэт, осет. куырæт - название бешмета ), либо персидского (ср. курта, перс. کرتا‎) и известно с XVII века. По другой версии слово «куртка» образовано от немецкого слова «kurz» — «короткий». В западноевропейских языках куртку называют жакетом.

Описание

Куртки — вид одежды, предназначенной для защиты от ветра, холода и дождя. Куртки имеют общие характеристики с куртками-парками, но отличаются от них длиной, которая может варьировать от уровня значительно ниже талии до середины бедра, но не ниже.

Куртки имеют следующие особенности:

• капюшон (иногда скрытый в воротнике куртки);
• полный разрез спереди, с застежкой-молнией, на кнопках или с застежкой «велкро», часто прикрытый защитным клапаном;
• подкладку (которая может быть стеганой или подбитой утеплителем, например, синтепоном или пухом); современные зимние куртки снабжены климат-контролем.
• длинные рукава.

Кроме того, куртки обычно имеют хотя бы одну из перечисленных ниже особенностей:

• шнурок или другие средства затягивания на талии и/или внизу изделия;
• манжеты, плотно охватывающие запястье, с эластичными или иными стягивающими элементами;
• воротник; в зимних куртках имеет меховую отделку
• карманы.

Существует термин «аналогичные изделия» по отношению к курткам, который распространяется на предметы одежды, сходные по особенностям с курткой, за исключением капюшона или подкладки. Он также применяется к одежде, определённой как куртка, но имеющей только частичный разрез и застёжку спереди. Термин не распространяется на изделия без капюшона и подкладки.

Виды курток

• Анорак
• Ветровка
• Джинсовая куртка
• Куртка из флиса
• Даффлкот
• Сафари
• Дублёнка
• Кожаная куртка
• Штормовка
• Парка
• Пуховик
• Слингокуртка
• Спортивная куртка на подкладке и без
• Спортивный пуховик
• Лыжная куртка
• Косуха
• Бомбер
• Милитари
• Кейп
• Куртка-качалка
• Болеро
• Кимоно
• Куртка с пелериной

Применение

Куртки являются элементом рабочей или форменной одежды (например, полицейских) часто с символикой предприятия, а также часто их носят как атрибут субкультуры (бомбер для скинхедов и косуха для байкеров)

Галерея

• Leatherjacket.jpg
• Bomber jacket.jpg
• Bison jacket back.jpg
• Jacket.jpg
• Safari-Jacket.JPG

См. также

• Косуха
• Пальто
• Пиджак
• Жакет

Отрывок, характеризующий Куртка

– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.