Куртя-Веке
Ку́ртя-Ве́ке (рум. Curtea Veche — Старый двор), или Княжеский двор (рум. Curtea Domnească din Bucureşti) — ансамбль построек, относящихся к дворцу правителей Валахии и Румынии. Включает в себя также церковь Куртя-Веке — храм Св. Антона (hramul Sf. Anton) и двор Ханул-луй-Манук (Hanul lui Manuc).
История
Появление резиденции правителей относится ко второй половине XIV века, когда Мирча Старый (Mircea cel Bătrân) возвёл военное укрепление площадью 160 м². После смерти Мирчи Старого крепость приходит в упадок и пренебрегается правителями до прихода к власти Влада Цепеша (Дракулы).
Влад Цепеш на руинах отстраивает крепость, где 20 сентября 1459 появляется официальный акт, подписанный воеводой. В документе впервые упоминается Бухарест, в те времена он носил имя Крепость Дымбовица (Cetatea Dâmboviţa). Этот документ считается свидетельством о рождении города. Крепость отстраивается из камня и расширяется до 700 м².
В дальнейшем, после правления Влада Цепеша и его брата Раду Красивого (Radu cel Frumos), государственная канцелярия достраивается Петром Добрым (Petru cel Bun), при строительстве используется в основном дерево.
Крепости не уделяется должное внимание до 1545 года, когда к власти приходит Мирча Чобанул (Mircea Ciobanul). Он воздвигает церковь Куртя-Веке, которая в некоторых источниках фигурирует также как храм Св. Антона (hramul Sf Anton) и Благовещенья (de Buna Vestire). Крепость расширяется до 25 000 м², во дворце отстраивают подвалы. Храм в дальнейшем используется для коронации правителей. В наше время церковь является самым старым зданием в Бухаресте.
Наибольший вклад в дальнейшем в развитие крепости вносит Константин Брынковяну (1714—1716) (Constantin Brâncoveanu). При нём появляются каменные колонны, мраморная лестница и картины.
Пожары, землетрясения и набеги в последующие годы заставляют Александра Ипсиланти построить новый дворец для воевод вблизи от монастыря Михай-Водэ на берегу Спиры. Со строительством нового дворца, старый и получает своё теперешнее имя — Старый двор.
В 1798 году последователем Ипсиланти — Константином Ханджерли (Constantin Hangerli) территории дворца распродаются под строительство домов. На этом история крепости заканчивается.
В 1800 году на этих землях среди прочих построек воздвигается Ханул-луй-Манук (Hanul lui Manuc).
Наши дни
Остатки дворца правителей были выставлены как памятник под открытым небом после раскопок, проведённых в 1967—1972 гг.
Музей под открытым небом можно найти по адресу: str. Franceza nr.27-31, sector 3, Bucureşti.
См. также
- История Бухареста
- Дворец Могошоая
Напишите отзыв о статье "Куртя-Веке"
Ссылки
- [museum.ici.ro/mbucur/english/curteaveche.htm Musium Old Court] (англ.)
- [www.metropotam.ro/D-ale-Bucurestilor/2006/11/art5557566442-Actul-de-nastere-al-Bucurestiului-povestea-orasului/ Actul de nastere al Bucurestiului — povestea orasului] (рум.)
- [museum.ici.ro/mbucur/romanian/curteaveche.htm Muzeul Curtea Veche] (рум.)
Координаты: 44°25′48″ с. ш. 26°06′03″ в. д. / 44.4301472° с. ш. 26.1009639° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.4301472&mlon=26.1009639&zoom=14 (O)] (Я)
Отрывок, характеризующий Куртя-Веке
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
