Кусков, Иван Александрович
| Иван Александрович Кусков | |
 | |
| Род деятельности: |
комендант Форта-Росс, предприниматель, путешественник-исследователь |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Иван Александрович Кусков (1765, Тотьма, Вологодская провинция, Архангелогородская губерния — 1823, Тотьма, Вологодская губерния) — русский исследователь Аляски и Калифорнии, основатель и комендант Форта-Росс в Калифорнии.
Биография
Тотемский мещанин.
В 1787 году достиг Иркутска. 20 мая 1790 года заключил контракт с каргопольским купцом А. А. Барановым, жившим в Иркутске, о морской экспедиции к американским берегам во владения Северо-Восточнной компании Голикова и Шелихова.
С 1790 года управляющим всех заокеанских территорий Северо-Восточнной компании стал Баранов. Компания вела торговлю, проводила мероприятия по закреплению за Россией открытых земель.
Кусков оставался за правителя на острове Кадьяк (1796 и 1800 годы), в Новоархангельске (1806—1808 годы), был начальником Константиновской крепости в Нучеке (1798—1799), управлял русским поселением в заливе Якутат (1802—1803), возглавлял экспедиции от залива Якутат до острова Ситха (1801—1802 годы).
Форт Росс
По замыслу Резанова и Баранова, 30 августа 1812 года в Калифорнии, на севере от залива Сан-Франциско, в 18 милях (24 милях километрах) к северу от залива Бодега, основана русская крепость Форт-Росс.
Кусков назначен комендантом крепости (до конца 1821 года). В колонии были заведены огороды, развито скотоводство, имелась судоверфь. Между представителем компании и вождями индейских племен составлен договор (юридически закреплял передачу русских владений в Калифорнии в собственность Российско-Американской компании).
Отставка
В 1821 году И. А. Кусков вышел в отставку и 4 июля 1823 года вернулся на родину в Тотьму.
Похоронен на территории Спасо-Суморинского монастыря. Точное место не установлено, на месте предполагаемого захоронения стоит деревянный крест и лежит якорь.
Награды
- В 1805 году Кусков получил золотую медаль «За усердие» на Владимирской ленте.
- 12 октября 1806 года награждён званием коммерции-советника.
Память
- Дом-музей открыт в 1990 году в Тотьме.
- Именем Кускова названа набережная реки Сухона в Тотьме.[1]
- В реконструированном Форте-Росс находится восстановленный жилой дом Кускова, в котором он жил и работал во время своего правления поселением[2].
Напишите отзыв о статье "Кусков, Иван Александрович"
Примечания
Ссылки
- [www.vologda-oblast.ru/persones.asp?LNG=ENG&CODE=681&LNG=ENG Кусков Иван Александрович, Официальный сайт Правительства Вологодской области] ссылка не работает
- [www.vokrugsveta.ru/vs/article/1744/ Картуши старых мореходов]
- [www.booksite.ru/lichnosty/index.php?action=person_page&pid=161&cid=16 Кусков Иван Александрович]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Кусков, Иван Александрович
– Нет.– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
