Кусто, Жак-Ив
Поделись знанием:
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
| Жак-Ив Кусто | |||||||||
| Jacques-Yves Cousteau | |||||||||
 | |||||||||
| Имя при рождении: |
Жак-Ив Кусто | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Род деятельности: | |||||||||
| Место рождения: | |||||||||
| Гражданство: | |||||||||
| Место смерти: | |||||||||
| Супруга: |
Симона Мельхиор; | ||||||||
| Дети: | |||||||||
| Награды и премии: |
«Оскар» (1957, 1960, 1965)
| ||||||||
Жак-Ив Кусто́ (фр. Jacques-Yves Cousteau; 11 июня 1910, Сен-Андре-де-Кюбзак, Бордо, Франция — 25 июня 1997, Париж, Франция) — французский исследователь Мирового океана, фотограф, режиссёр, изобретатель, автор множества книг и фильмов. Являлся членом Французской академии. Командор ордена Почётного легиона. Известен как Капитан Кусто (фр. Commandant Cousteau). Совместно с Эмилем Ганьяном в 1943 году разработал и испытал акваланг. В его честь назван уступ Кусто на Плутоне.
Содержание
Биография
Жак-Ив Кусто родился в небольшом городке Сент-Андре-де-Кюбзак винодельческого региона Бордо, в семье адвоката Даниэля и Элизабет Кусто. Его отец Даниэль Кусто (23 октября 1878 — 1969) был вторым ребёнком из 4 детей нотариуса из Сент-Андре-де-Кюбзак, при рождении записанным под двойным именем Пьер-Даниэль. Зажиточный нотариус сумел дать сыну хорошее воспитание и образование. Даниэль изучал право в Париже, став самым молодым доктором права во Франции. Работал в США частным секретарём богатого предпринимателя и франкофила Джеймса Хазена Хайда (англ.). Женился на Элизабет Дюрантон (Duranthon; род. 21 нояб. 1878), дочери фармацевта из его родного городка; семья обосновалась в 17-м округе Парижа по адресу 12, проулок Дуази (фр.). 18 марта 1906 года у них родился первенец Пьер-Антуан. Четыре года спустя в доме деда в Сент-Андре-де-Кюбзак родился Жак-Ив.[1]
Семья Даниэля много путешествовала. Жак-Ив стал интересоваться водой в раннем возрасте. В 7 лет ему поставили диагноз — хронический энтерит, поэтому семейный врач не рекомендовал большие нагрузки. Из-за болезни Кусто стал очень тощим[2]. Во время Первой мировой войны Даниэль Кусто стал безработным, но после войны он снова нашёл работу в компании американца Юджина Хиггинса (англ.). Ему пришлось много разъезжать по делам, его сыновья учились в школе и большую часть года проводили в школе-интернате. Кусто рано научился плавать и на всю жизнь полюбил море.
В 1920 году Юджин Хиггинс вернулся в Нью-Йорк, семейство Кусто последовало за ним. Жак-Ив и Пьер-Антуан стали учиться в школе в США и научились бегло говорить по-английски. Там же, во время семейного отдыха в штате Вермонт, братья совершили свои первые погружения. В 1922 году Хиггинс и Семья Кусто вернулись во Францию. В США Жак-Ив заинтересовался механикой и дизайном. Во Франции он построил автомобиль с батарейным питанием. Это увлечение помогло ему в его работе в дальнейшем. На сэкономленные и заработанные деньги Кусто купил себе свою первую кинокамеру. Хотя Жак-Ив интересовался многими вещами, учёба ему не давалась. Спустя некоторое время родители решили отправить его в специальный интернат, который он закончил с отличием.
В 1930 году он поступил в военно-морскую академию. Он был двадцать вторым, мало того, группа, в которой он учился, первой ушла в кругосветное плавание на корабле «Жанна дʼАрк». Военную академию он закончил в чине прапорщика, по распределению был отправлен на военно-морскую базу в Шанхай, также побывал в СССР, где много фотографировал, но почти все материалы были изъяты. Кусто решил пойти в Академию морской авиации, его манило небо, но после автомобильной аварии на горной дороге от авиации пришлось отказаться. Кусто сломал несколько рёбер и пальцы на левой руке, повредил лёгкие, и у него парализовало правую руку. Курс реабилитации проходил восемь месяцев. Для восстановления в 1936 году поступил инструктором на крейсер «Сюфрен», приписанный к порту Тулон. Однажды он пошёл в магазин и увидел очки для подводного плавания. Нырнув с ними, он понял, что отныне жизнь его безраздельно принадлежит подводному царству!
В 1937 году женился на Симоне Мельхиор, которая родила ему двух сыновей, Жан-Мишель (1938) и Филипп (1940—1979, погиб в авиакатастрофе «Каталины»). Во время Второй мировой войны — участник французского движения сопротивления[3][4].
С начала 1950-х годов Кусто вёл океанографические исследования с помощью судна «Калипсо» (Списанный минный тральщик Британских Королевских ВМС). Признание пришло к Кусто с выходом книги «В мире безмолвия» в 1953 году, написанной в соавторстве с Фредериком Дюма. Фильм, снятый по мотивам книги, в 1956 году получил премию «Оскар» и «Золотую пальмовую ветвь». В 1957 Кусто был назначен директором Океанографического музея Монако. В 1973 он основал некоммерческое «Общество Кусто» по охране морской среды.
В 1991 году, через год после смерти супруги Симоны от рака, он женился на Франсине Триплет. К тому времени у них уже была дочь Диана (1979) и сын Пьер (1981), рождённые до женитьбы. Кусто умер в возрасте 87 лет от инфаркта миокарда в результате осложнения респираторного заболевания. Похоронен на фамильном участке на кладбище Сен-Андре-де-Кюбзак.
Морские исследования
- Согласно его первой книге, «В мире безмолвия», Кусто начал погружаться в воду, используя маску, трубку и ласты, вместе с Фредериком Дюма и Филиппом Тайе в 1938 году. В 1943 году он испытал первый прототип акваланга, разработанный им совместно с Эмилем Ганьяном. Это впервые позволило проводить длительные подводные исследования, что в значительной степени способствовало улучшению современных знаний о подводном мире. Кусто стал создателем водонепроницаемых камер и осветительных приборов, а также изобрёл первую подводную телевизионную систему.
Биология
До того как стало известно о способности морских свиней к эхолокации, Кусто предположил возможность её существования. В своей первой книге, «В мире безмолвия» он сообщил, что его исследовательское судно «Élie Monier» движется к Гибралтарскому проливу и заметил группу свиней, следующих за ними. Кусто изменил курс судна на несколько градусов от оптимального, и свиньи некоторое время следовали за кораблём, а затем поплыли к центру пролива. Было очевидно, что они знали, где лежит оптимальный курс, даже если люди не знали. Кусто сделал вывод о том, что китообразные имеют что-то вроде сонара, бывшего в то время относительно новым элементом на подводных лодках. Он оказался прав.
Наследие
Кусто любил называть себя «океанографическим техником». Он был, в действительности, выдающимся педагогом и любителем природы. Его работа для многих людей открыла «голубой континент».
Его работа также позволила создать новый тип научной коммуникации, критикуемой в то время некоторыми академиками. Так называемый «дивульгационизм», простой способ обмена научными концепциями, начал вскоре использоваться и в других дисциплинах и стал одним из наиболее важных характеристик современного телевещания.
В 1950 году он арендовал корабль «Калипсо» у Томаса Лоэла Гиннесса за символический один франк в год. Судно было оборудовано мобильной лабораторией для проведения исследований в открытом океане и подводных съёмок.
С 1957 года был директором Океанографического музея Монако.
В мае 1985 года команда Кусто обзавелась ещё одним судном. Это двухмачтовая яхта «Алсион» (Alcyone) с экспериментальным турбопарусом, использующим для получения тяги эффект Магнуса.
Кусто скончался 25 июня 1997 года. Общество Кусто и его французский партнёр «Команда Кусто», основанный Жаком-Ивом Кусто, действуют и сегодня.
В последние свои годы, после второй женитьбы, Кусто стал участвовать в правовой битве со своим сыном Жаном-Мишелем за использование имени Кусто. По распоряжению суда Жану-Мишелю Кусто было запрещено вносить путаницу между его профессиональным бизнесом и некоммерческими начинаниями его отца.
В Санкт-Петербурге именем Кусто была названа школа № 4 с углублённым изучением французского языка.
Критика
Кусто неоднократно обвинялся в непрофессионализме и паранаучности его работ. Также он подвергся критике за жестокие методы изучения подводного мира (например убийство рыб при помощи динамита)[5]. «В мире безмолвия» был подвергнут критике за чрезмерную натуралистичность и жестокость[6][7]. Другой фильм Кусто, «Мир без солнца» был встречен критикой в целом положительно. Однако присутствовали и такие отклики, в которых режиссёру вменяли в вину использование поддельных кадров. В частности, рецензент The New York Times Босли Кроутер подверг сомнению документальность некоторых эпизодов, например, выход людей из батискафа в атмосферный пузырь, образовавшийся в глубоководной пещере, хотя обычно в таких пещерах газовая среда непригодна для дыхания[8].
В 2011 году французская писательница Camille Brunel так отозвалась о фильме «В мире безмолвия»: «… То, что казалось замечательным документальным фильмом, на самом деле является самым глупым и самым отвратительным документальным фильмом, который когда-либо был сделан»[9].
Вольфганг Ауэр, плававший в команде Кусто 6 лет, утверждает, что многие убийства и жестокости над рыбами были целенаправленными и делались Кусто для качественных кадров в своих фильмах[10].
Тем не менее, большая часть исследователей и коллег отзываются о нём как о любителе природы.
Награды
- Командор ордена Почётного легиона
- Кавалер Большого креста Национального ордена «За заслуги»
- Военный крест 1939—1945
- Офицер ордена Морских заслуг
- Командор ордена искусств и литературы
- Медаль Говарда Поттса (1970)
- Большая золотая медаль SEP (1973)
- Медаль прогресса (Фотографическое общество Америки) (1977)
- Президентская медаль Свободы (1985)
Избранная библиография
- The Silent World (1953; совм. с Фредериком Дюма).
- The Living Sea (1963; совм. с Джемсом Дагеном).
- World Without Sun (1965).
- The Shark: Splendid Savage of the Sea (1970; совм. с Филиппом Кусто).
- La vie et la mort des Coraux (1971; совм. с Филиппом Диоле).
- Mighty monarch of sea (1972; совм. с Филиппом Диоле).
- Dolphins (1975).
- La vie au bout du monde (1979; совм. с Ивом Паккале).
- Jacques Cousteau’s Amazon Journey (1984; совм. с Моуз Ричардс).
- Jacques Cousteau: The Ocean World (1985)
Переводы на русский язык
- Кусто Ж.-И., Дюма Ф. В мире безмолвия. Сокр. пер. с англ. — М.: «Молодая гвардия», 1957. — 221 с.
- Кусто Ж.-И., Дюма Ф., Даген Дж. В мире безмолвия; Живое море. Пер. с англ. — М.: «Знание», 1966. — 462 с.
- Кусто Ж.-И. Мир без солнца. Пер. с франц. — Л.: Гидрометеоиздат, 1967. — 96 с.
- Кусто Ж.-И. «Калипсо» и кораллы. Пер. с англ. — М.: «Знание», 1974. — 63 с.
- Кусто Ж.-И., Кусто Ф. Чтобы не было в море тайн. Подводные исследования Ж.-И. Кусто. Пер. с англ. — М.: «Мысль», 1974. — 191 с.
- Кусто Ж.-И. Жизнь и смерть кораллов. Пер. с франц. — Л.: Гидрометеоиздат, 1975. — 176 с.
- Кусто Ж.-И, Диоле Ф. Затонувшие сокровища. Сокр. пер. с франц. — М.: «Прогресс», 1975. — 206 с.
- Кусто Ж.-И., Дюма Ф. В мире безмолвия; Кусто Ж.-И., Даген Дж. Живое море. Пер. с англ. — М.: «Мысль», 1976. — 429 с.
- Кусто Ж.-И., Диоле Ф. Могучий властелин морей. Подводные исследования Ж.-И. Кусто. Пер. с англ. — М.: «Мысль», 1977. — 186 с.
- Кусто Ж.-И., Диоле Ф. Очерки об обитателях подводного мира. Осьминоги и кальмары. Пер. с англ. — М.: «Знание», 1980. — 48 с.
- Кусто Ж.-И., Паккале И. Сюрпризы моря. Пер. с франц. — Л.: Гидрометеоиздат, 1982. — 302 с.
- Кусто Ж.-И., Паккале И. Лососи, бобры, каланы. Пер. с франц. — Л.: Гидрометеоиздат, 1983. — 285 с.
- Кусто Ж.-И., Паккале И. Жизнь на краю земли. Патагония, Огненная Земля, архипелаг южночилийских островов. Пер. с франц. — Л.: Гидрометеоиздат, 1984. — 302 с.
- Кусто Ж.-И., Паккале И. В поисках Атлантиды. Пер. с франц.; В. Щербаков. Золотой чертог Посейдона. — М.: «Мысль», 1986. — 319 с.
- Кусто Ж.-И., Кусто Ф. Блистательный пират; Кусто Ж.-И., Диоле Ф. Могучий властелин. Пер. с англ. — М.: «Мысль», 1996. — 350 с.
- Кусто Ж.-И., Дюма Ф. В мире безмолвия; Кусто Ж.-И., Даген Дж. Живое море. Пер. с англ. — М.: «Армада», 1997. — 475 с (Переиздание: Кусто Ж.-И., Дюма Ф. В мире безмолвия; Кусто Ж.-И., Даген Дж. Живое море. Пер. с англ. — М.: «Армада-пресс», 2002. — 475 с.)
- Кусто Ж.-И., Кусто Ф. Чтобы не было в море тайн; Кусто Ж.-И., Диоле Ф. Могучий властелин морей. Пер. с англ. — М.: «Армада», 1997. — 410 с (Переиздание: Кусто Ж.-И., Кусто Ф. Чтобы не было в море тайн; Кусто Ж.-И., Диоле Ф. Могучий властелин морей. Пер. с англ. — М.: «Армада-пресс», 2002. — 410 с.)
- Кусто Ж.-И. Мир без солнца; Кусто Ж.-И, Диоле Ф. Затонувшие сокровища. Пер. с франц. — М.: «Армада», 1998. — 362 с.
- Кусто Ж.-И., Дюма Ф. В мире безмолвия; Кусто Ж.-И., Даген Дж. Живое море. Пер. с англ. — М.: «АСТ», «Астрель», 2003. — 527 с.
- Кусто Ж.-И., Кусто Ф. Блистательный варвар морей; Кусто Ж.-И., Диоле Ф. Могучий властелин морей. Пер. с англ. Л. Жданова, 2003. — 381 с.
Фильмография
| №* | Год (фр./англ.**) | Французский | Английский*** | Французский — Русский | Английский — Русский | Фильм Жак-Ив Кусто |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1. Ранние короткометражные фильмы | ||||||
| 1К | 1942 | Par dix-huit mètres de fond | Да | |||
| 2К | 1943 | Épaves | Shipwrecks | Да | ||
| 3К | 1944 | Paysages du silence | Silent Lands… | Да | ||
| 4К | 1948 | Phoques au Sahara | N/A | |||
| 5К | 1949 | Autour d'un récif | N/A | |||
| 6К | 1949 | Une plongée du Rubis | A Dive on Board the Rubis | Да | ||
| 7К | 1949 | Carnet de plongée (avec Marcel Ichac) | N/A | |||
| 8К | 1955 | La Fontaine de Vaucluse (avec Louis Malle) | N/A | |||
| 9К | 1955 | Station 307 | N/A | |||
| 10К | 1955 | Récifs de coraux | N/A | |||
| 11К | 1957 | La Galère engloutie (avec Jacques Ertaud) | N/A | |||
| 12К | 1959 | Histoire d'un poisson rouge | The Golden Fish | Да | ||
| 13К | 1960 | Vitrines sous la mer (avec Georges Alépée) | N/A | |||
| 14К | 1960 | Prince Albert I | N/A | |||
| 2. Кинофильмы I | ||||||
| 1П | 1956 | Le monde du silence | The Silent World | Мир тишины | В мире безмолвия | Да |
| 2П | 1964 | Le monde sans soleil | World Without Sun | Мир без солнца | Мир без солнца | Да |
| 3. Подводная одиссея команды Кусто I | ||||||
| 1 | 1966 | L’aventure Précontinent | Conshelf Adventure | Приключение на шельфе | Мир Жака-Ива Кусто | Да |
| 2 | 1967/1968 | Les Requins | Sharks | Акулы | Акулы | Да |
| 3 | 1967/1968 | La jungle de corail | The Savage World of the Coral Jungle | Коралловые джунгли | Коралловые джунгли | Да |
| 4 | 1967/1968 | Le Destin des tortues de me | Search in the Deep | Тайны глубин | Да | |
| 5 | 1968 | Baleines et cachalots | Whales | Киты и кашалоты | Великаны глубин — киты | Да |
| 6 | 1968/1969 | Le voyage surprise de Pepito et Cristobal | The Unexpected Voyage of Pepito and Cristobal | Морские найденыши | Да | |
| 7 | 1968/1969 | Trésor englouti | Sunken Treasure | Сокровища морей | Да | |
| 8 | 1968/1969 | La légende du lac Titicaca | The Legend of Lake Titicaca | Легенда озера Титикака | Легенда озера Титикака | Да |
| 9 | 1969 | Les baleines du désert | The Desert Whales | Киты пустыни | Киты пустыни | Да |
| 10 | 1969/1970 | La nuit des calmars | The Night of the Squid | Ночь кальмаров | Ночь кальмара | Да |
| 11 | 1969/1970 | La retour des Éléphants de mer | The Return of the Sea Elephants | Возвращение морских слонов | Возвращение морского слона | Да |
| 12 | 1970 | Ces incroyables machines plongeantes | Those Incredible Diving Machines | Эти невероятные батискафы | Да | |
| 13 | 1970 | La mer vivante | The Water Planet | Живое море | Водный мир | Да |
| 14 | 1970 | La tragédie des Saumons rouges | The Tragedy of the Red Salmon | Трагедия нерки | Да | |
| 15 | 1970/1971 | Le lagon des navires perdus | Lagoon of Lost Ships | Лагуна затонувших кораблей | Лагуна затонувших кораблей | Да |
| 16 | 1971 | Les Dragons des Galápagos | Dragons of Galapagos | Галапагосские драконы | Да | |
| 17 | 1971 | Cavernes englouties | Secrets of the Sunken Caves | Тайна затопленных пещер | Тайны затопленных пещер | Да |
| 18 | 1971 | Le sort des Loutres de mer | The Unsinkable Sea Otter | Непотопляемая морская выдра | Да | |
| 19 | 1971/1972 | Les dernières Sirènes | The Forgotten Mermaids | Последние сирены | Забытые русалки | Да |
| 20 | 1972/1971 | Pieuvre, petite pieuvre | Octopus, Octopus | Осминожек, осминожек | Да | |
| 21 | 1972 | Le chant des dauphins | A Sound of Dolphins | Голоса дельфинов | Да | |
| 22 | 1973 | 500 millions d’années sous la mer | 500 Million Years Beneath the Sea | 500 миллионов лет на дне моря | 500 миллионов лет в глубинах моря | Да |
| 23 | 1973/1972 | Le sourire du Morse | A Smile of the Walrus | Улыбка моржа | Да | |
| 24 | 1973 | Hippo, Hippo | Hippo! | Гиппопотамы | Битва гиппопотамов | Да |
| 25 | 1973 | La baleine qui chante | The Singing Whale | Поющий кит | Поющий кит | Да |
| 26 | 1974/1973 | Mission Cousteau en Antarctique. Partie I. La glace et le feu | Cousteau in the Antarctic. Part I. South to Fire and Ice | Кусто в Антарктике. Часть I. Огонь и лед | Кусто в Антарктике. Часть I. На юг к огню и льдам | Да |
| 27 | 1974 | Mission Cousteau en Antarctique. Partie II. Le vol du Pingouin | Cousteau in the Antarctic. Part II. The Flight of Penguins | Кусто в Антарктике. Часть II. Полет пингвинов | Кусто в Антарктике. Часть II. Полет пингвинов | Да |
| 28 | 1974 | Mission Cousteau en Antarctique. Partie III. La vie sous un océan de glace | Cousteau in the Antarctic. Part III. Beneath the Frozen World | Кусто в Антарктике. Часть III. Под вечными льдами | Да | |
| 29 | 1974 | Mission Cousteau en Antarctique. Partie IV. Blizzard à Esperanza | Cousteau in the Antarctic. Part IV. Blizzard at Hope Bay | Кусто в Антарктике. Часть IV. Снежная буря в заливе Надежды | Да | |
| 30 | 1975/1974 | Patagonie: La vie au bout du monde | Life at the End of the World | Жизнь на краю света | На краю земли | Да |
| 31 | 1975 | L’hiver des Castors | Beavers of the North Country | Бобры северного края | Да | |
| 32 | 1975 | Les Fous du Corail | The Coral Divers of Corsica | Корсиканцы в погоне за кораллами | Да | |
| 33 | 1975 | Les requins dormeurs du Yucatan | The Sleeping Sharks of Yucatan | Спящие акулы Юкатана | Спящие акулы Юкатан | Да |
| 34 | 1975/1976 | Coup d’aile sous la mer: Isabella | The Sea Birds of Isabella | Морские птицы острова Изабелла | Да | |
| 35 | 1976 | Mysteries of the Hidden Reefs | Тайны подводных рифов | Да | ||
| 36 | 1976 | El Gran Pez que se tragó a Jonás | The Fish That Swallowed Jonah | Да | ||
| 37 | 1976 | Au cœur des récifs des Caraïbes | The Incredible March of the Spiny Lobsters | Великий поход лангустов | Да | |
| 4. Кинофильмы II | ||||||
| 3П | 1975/1976 | Voyage au bout du monde | Voyage to the Edge of the World | Путешествие на край света | Да | |
| 5. Оазис в Космосе | ||||||
| 1К | 1977 | What Price Progress? | Цена прогресса | Нет | ||
| 2К | 1977 | Troubled Waters | Беспокойные воды | Нет | ||
| 3К | 1977 | Grain of Conscience | Нет | |||
| 4К | 1977 | Population Time Bomb | Нет | |||
| 5К | 1977 | The Power Game | Энергетический азарт | Нет | ||
| 6К | 1977 | Visions of Tomorrow | Видение будущего | Нет | ||
| 6. Подводная одиссея команды Кусто II | ||||||
| 38 | 1977 | L’énigme du Britannic | Calypso’s Search for the Britannic | Загадка «Британника» | Калипсо ищет «Британик» | Да |
| 39 | 1978 | Le butin de Pergame sauvé des eaux | Diving for Roman Plunder | Погоня за добычей римлян | Погоня за добычей римлян | Да |
| 40 | 1978 | À la recherche de l’Atlantide. Partie I | Calypso’s Search for Atlantis. Part I | В поисках Атлантиды. Часть I | Да | |
| 41 | 1978 | À la recherche de l’Atlantide. Partie II | Calypso’s Search for Atlantis. Part II | В поисках Атлантиды. Часть II | Да | |
| 42 | 1978 | Le testament de l'île de Pâques | Blind Prophets of Easter Island | Культурное наследие острова Пасхи | Слепые пророки острова Пасхи | Да |
| 43 | 1978 | Ultimatum sous la mer | Time Bomb at Fifty Fathoms | Да | ||
| 44 | 1979 | Le sang de la mer | Mediterranean: Cradle or Coffin? | Кровь моря | Средиземное море: колыбель или могила? | Да |
| 45 | 1979 | Le Nil. Partie I | The Nile. Part I | Нил — река богов. Часть I | Нил — река богов. Часть I | Да |
| 46 | 1979 | Le Nil. Partie II | The Nile. Part II | Нил — река богов. Часть II | Нил — река богов. Часть II | Да |
| 47 | 1980 | Fortunes de mer | Lost Relics of the Sea | Утраченные святыни моря | Да | |
| 48 | 1980/1981 | Clipperton: île de la solitude | Clipperton: The Island Time Forgot | Забытый остров Клипертон | Забытый остров Клипертон | Да |
| 49 | 1981/1982 | Sang chaud dans la mer | Warm-Blooded Sea: Mammals of the Deep | Теплокровное море | Да | |
| 7. Приключения в Северной Америке | ||||||
| 1П | 1981 | Les piege de la mer | Cries from the Deep | Нет | ||
| 2П | 1982 | Du grand large aux grands lac | Saint Lawrence: Stairway to the Sea | Да | ||
| 8. Амазонка | ||||||
| 1К | 1982 | Objectif Amazone: Branle-bas sur la Calypso | Calypso Countdown: Rigging for the Amazon | Путешествие на Амазонку: Готовность номер один | Да | |
| 2 | 1983 | Au pays des milles rivières | Journey to a Thousand Rivers | Среди тысяч рек | Путешествие в долину тысячи рек | Да |
| 3 | 1983 | La rivière enchantée | The Enchanted River | Зачарованная река | Да | |
| 4 | 1983 | Ombres fuyantes — Indiens de l’Amazonie | Shadows in the Wilderness — Indians of the Amazon | Скользящие тени. Индейцы Амазонии | В дебрях Амазонки | Да |
| 5 | 1983/1984 | La rivière de l’or | River of Gold | Золотая река | Золотая река | Да |
| 6 | 1984 | Message d’un monde perdu | Legacy of a Lost World | Наследие забытого мира | Да | |
| 7 | 1984 | Un avenir pour l’Amazonie | Blueprints for Amazonia | Сумерки над Амазонией | Да | |
| 8 | 1984 | Tempête de neige sur la jungle | Snowstorm in the Jungle | Метель в джунглях | Да | |
| 9. Другие релизы I | ||||||
| 1 | 1985 | Le Mississippi. Partie I. Un Allié récalcitrant | Cousteau at Mississippi. The Reluctant Ally | Кусто на Миссисипи. Упрямый союзник | Кусто на Миссиссиппи. Союзник поневоле | Да |
| 2 | 1985 | Le Mississippi. Partie II. Allié et adversaire | Cousteau at Mississippi. The Friendly Foe | Кусто на Миссисипи. Союзник и противник | Кусто на Миссиссиппи. Милый враг | Да |
| 3 | 1985 | Jacques-Yves Cousteau: mes premier 75 ans (1) | Jacques Cousteau: The First 75 Years (1) | 75-летний капитан (1) | Нет | |
| 4 | 1985 | Jacques-Yves Cousteau: mes premier 75 ans (2) | Jacques Cousteau: The First 75 Years (2) | 75-летний капитан (2) | Нет | |
| 5 | 1985 | Alcyone, fille du vent | Riders of the Wind | Дочь ветра | Да | |
| 6К | 1988 | Island of Peace | Остров мира | Да | ||
| 10. Повторное открытие мира I | ||||||
| 1 | 1986 | Haïti: L’eau de chagrin | Haiti: Waters of Sorrow | Гаити: Воды скорби | Гаити: Воды скорби | Да |
| 2 | 1986 | Cuba: les eaux du destin | Cuba: Waters of Destiny | Куба: Воды судьбы | Да | |
| 3 | 1986 | Cap Horn: les eaux du vent | Cape Horn: Waters of the Wind | Мыс Горн: Воды ветра | Мыс Горн: Воды ветра | Да |
| 4 | 1986 | L’héritage de Cortez | Sea of Cortez: Legacy of Cortez | Море Кортеса: Наследие Кортеса | Море Кортеса: Наследие Кортеса | Да |
| 5 | 1987 | Les Îles Marquises: montagnes de la mer | The Marquesas islands: Mountains from the Sea | Маркизские острова: Горы, выходящие из моря | Маркизские острова: Горы, выходящие из моря | Да |
| 6 | 1987 | Îles du Détroit: les eaux de la discorde | Channel Islands: Waters of Contention | Острова пролива: Беспокойные воды | Ламанш: Воды раздора | Да |
| 7 | 1987 | Îles du Détroit: à l’approche d’une marée humaine | Channel Islands: Days of Future Past | Острова пролива: Видение будущего | Ламанш: Воспоминания о будущем | Да |
| 8 | 1988 | Nouvelle-Zélande: la Rose et le dragon | New Zealand: The Rose and the Dragon | Новая Зеландия: Роза и дракон | Да | |
| 9 | 1988 | Nouvelle-Zélande: au pays du long nuage blanc | New Zealand: The Heron of the Single Flight | Новая Зеландия: Одинокий полет цапли | Да | |
| 10 | 1988 | Nouvelle-Zélande: le Péché et la Rédemption | New Zealand: The Smoldering Sea | Новая Зеландия: Тлеющее море | Да | |
| 11 | 1988 | Au pays des totems vivants | Pacific Northwest: Land of the Living Totems | Северо-восток Тихого океана: В краю живых тотемов | Да | |
| 12 | 1988 | Tahiti: l’eau de feu | Tahiti: Fire Waters | Таити: Огненные воды | Таити: Огненные воды | Да |
| 13 | 1988 | Les Requins de l'île au trésor | Cocos Island: Sharks of Treasure Island | Кокосовый остров: Акулы Острова Сокровищ | Да | |
| 14 | 1988/1989 | Mer de Béring: Le crépuscule du chasseur en Alaska | Bering Sea: Twilight of the Alaskan Hunter | Берингово море: Сумерки над Аляской | Берингово море: Сумерки над Аляской | Да |
| 15 | 1988/1989 | Australie: l’ultime barrière | Australia: The Last Barrier | Австралия: Последний барьер | Да | |
| 16 | 1989 | Bornéo: Le spectre de la tortue | Borneo: The Ghost of the Sea Turtle | Борнео: Призрак морской черепахи | Да | |
| 17 | 1989 | Papouasie Nouvelle-Guinée I: La machine à remonter le temps | Papua New Guinea I: Into the Time Machine | Папуа Новая Гвинея I: Машина времени | Папуа Новая Гвинея I: Путешествие в машине времени | Да |
| 18 | 1989 | Papouasie Nouvelle-Guinée II: La rivière des hommes crocodiles | Papua New Guinea II: River of Crocodile Men | Папуа Новая Гвинея II: Река людей-крокодилов | Папуа Новая Гвинея II: В царстве крокодилов | Да |
| 19 | 1989 | Papouasie Nouvelle-Guinée III: La coeur de feu | Papua New Guinea III: Center of Fire | Папуа Новая Гвинея III: В эпицентре огня | Да | |
| 20 | 1989 | Thaïlande: les forçats de la mer | Thailand: Convicts of the Sea | Таиланд: Узники моря | Таиланд: Узники моря | Да |
| 21 | 1989/1990 | Bornéo: la Forêt sans terre | Borneo: Forests Without Land | Борнео: Плавучие джунгли | Борнео: Плавучие джунгли | Да |
| 11. Другие релизы II | ||||||
| 7 | 1990 | Scandale à Valdez | Outrage at Valdez | Мятежный танкер | Нет | |
| 8 | 1990 | Lilliput en Antarctique | Lilliput in Antarctica | Да | ||
| 12. Повторное открытие мира II | ||||||
| 22 | 1990 | Andaman, les îles invisibles | Andaman Islands: Invisible Islands | Андаманские острова: Невидимые острова | Андаманские острова: Невидимые острова | Да |
| 23 | 1990/1991 | Australie: à l’ouest du bout du monde | Australia: Out West, Down Under | Австралия: Навстречу прошлому | Да | |
| 24 | 1991 | Australie: le peuple de la mer desséchée | Australia: People of the Dry Sea | Австралия: Люди в пустынном море | Австралия: Люди в пустынном море | Да |
| 25 | 1991 | Australie: le peuple de l’eau et du feu | Australia: People of Fire and Water | Австралия: Люди огня и воды | Австралия: Сквозь огонь и воду | Да |
| 26 | 1991 | Australie: les trésors de la mer | Australia: Fortunes in the Sea | Австралия: Сокровищница моря | Австралия: Сокровищница моря | Да |
| 27 | 1991 | Tasmanie, une île s'éveille | Tasmania: Australia’s Awakening Island | Австралия: Рассвет на острове Тасмания | Австралия: Рассвет на острове Тасмания | Да |
| 28 | 1991 | Indonésie: les vergers de l’enfer | Indonesia I: The Devil’s Orchard | Индонезия I: Сады дьявола | Индонезия I: Сады дьявола | Да |
| 29 | 1991 | Sumatra: le cœur de la mer | Indonesia II: Sumatra, the Heart of the Sea | Индонезия II: Суматра | Индонезия II: Сердце моря | Да |
| 30 | 1991/1992 | Nauru, îlot ou planète | Nauru: The Island Planet | Науру: Каменная планета | Науру: Каменная планета | Да |
| 31 | 1991/1992 | La grand requin blanc, seigneur solitaire des mers | The Great White Shark — Lonely Lord of the Sea | Белая акула — одинокий властелин моря | Австралия: Белые акулы | Нет |
| 32 | 1991 | Palawan, le dernier refuge | Palawan: The Last Refuge | Палаван: Последнее убежище | Палаван: Последний оплот | Да |
| 33 | 1992 | Danube I: le lever de rideau | Danube I: The Curtain Rises | Дунай I: Занавес поднимается | Дунай I: За голубой завесой | Да |
| 34 | 1992 | Danube II: le rêve de Charlemagne | Danube II: Charlemagne’s Dream | Дунай II: Мечта Карла Великого | Дунай II: Река королей | Да |
| 35 | 1992 | Danube III: les Cris du Fleuve | Danube III: The River Cries Out | Дунай III: О чём плачет Дунай | Да | |
| 36 | 1992 | Danube IV: les Débordements du Fleuve | Danube IV: Rivalries Overflow | Дунай IV: Состязание наводнений | Дунай IV: Кладбище кораблей | Да |
| 37 | 1993 | La société secrète des Cétacés | Bahamas: The Secret Societies of Dolphins and Whales | Багамские острова: Киты и дельфины — тайный союз | Багамские острова: Киты и дельфины — тайный союз | Нет |
| 38 | 1993 | Mékong: le don de l’eau | Mekong: The Gift of Water | Меконг: Тайны Меконга | Меконг: Тайны Меконга | Нет |
| 39 | 1993 | Vietnam et Cambodge: le riz et les fusils | Vietnam and Cambodia: Children of Rice and Guns | Вьетнам и Камбоджа: Дети риса и пороха | Вьетнам и Кампучия: Дети риса и пороха | Нет |
| 13. Другие релизы III | ||||||
| 9 | 1995 | La Légende de Calypso | Calypso’s Legend | Легенда Калипсо | Да | |
| 10 | 1995 | Profond, loin, longtemps | Deeper, Farther, Longer | Все глубже и дальше, и дольше | Освещая глубины | Да |
| 11 | 1996 | Les promisses de la mer | The Mirage of the Sea | Обещания моря | Да | |
| 14. Повторное открытие мира III | ||||||
| 40 | 1995 | Madagascar I: l'île des esprits | Madagascar I: Island of Heart and Soul | Мадагаскар I: Душа острова | Мадагаскар I: Загадки Мадагаскара | Да |
| 41 | 1995 | Madagascar II: l'île des esprits | Madagascar II: Island of Heart and Soul | Мадагаскар II: Душа острова | Мадагаскар II: Смертельный обряд | Да |
| 42 | 1996 | Afrique du Sud: les diamants du désert | South Africa: Diamonds of the Desert | Южная Африка: Алмазная пустыня | Южная Африка: Алмазная пустыня | Да |
| 43 | 1996 | Afrique du Sud: sanctuaires pour la vie | South Africa: Sanctuaries for Life | Южная Африка: Святилище жизни | Южная Африка: Ковчег на краю света | Да |
| 44 | 1996/1997 | À travers la Chine par le fleuve Jaune | China: Across China with the Yellow River | Китай: Вслед за жёлтой рекой | Нет | |
| 45 | 1997/1999 | Le lac Baïkal | Lake Baikal: Beneath the Mirror | Байкал: В зазеркалье Байкала | Байкал: Зазеркалье Байкала | Да |
Обозначения:
- К – короткометражный фильм
- П – полнометражный фильм
- <только номер> – длина фильма составляет около 45 минут
- * – действительный порядок, он неверен в официальной фильмографии
- ** – фактические года, они неверны в официальной фильмографии
- *** – фактические названия, они неверные в официальной фильмографии
Напишите отзыв о статье "Кусто, Жак-Ив"
Примечания
- ↑ Yves Paccalet. [books.google.fr/books?id=Iie8U9zqt_MC&printsec=frontcover& Jacques-Yves Cousteau dans l'océan de la vie]. — JC Lattes, 1997. — 542 с.
- ↑ Markham, Lois: Jacques-Yves Cousteau: Exploring the Wonders of the Deep, s. 8
- ↑ [books.google.by/books?id=Dd9aONENAxgC&pg=PA777&lpg=PA777&dq=кусто+движение+сопротивления&source=bl&ots=CZft8JuWx9&sig=es45NtYYm_FU7PbzzJv5iJZykdA&hl=ru&ei=AyUCTu_xI8yN-way1qTCDQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CFkQ6AEwCA Кто есть кто в мире : 1500 имен — Google Книги]
- ↑ [www.turpravda.com/article/794.html Статья о Вашем отдыхе: Капитан первого ранга]
- ↑ [tuizm.ru/persona/zhak-iv-kusto.html ХАРИЗМАТИЧНЫЙ ЛИДЕР ЖАК-ИВ КУСТО]
- ↑ [j-cousteau.ru/operatsiya-prekontinent-i.html ЖАК-ИВ КУСТО]
- ↑ По данным сайта «Кинопоиск», российские зрители преимущественно негативно оценили фильм, в основном из-за сцен жестокости с китами
- ↑ [movies.nytimes.com/movie/review?res=9B04E7D91E3BE13ABC4B51DFB467838F679EDE World Without Sun (1964)]. NY Times. Проверено 2011-26-04.
- ↑ [bigbrowser.blog.lemonde.fr/2015/07/06/le-monde-du-silence-du-commandant-cousteau-un-film-naivement-degueulasse/ " Le Monde du silence " du commandant Cousteau, un film " naïvement dégueulasse " ? | Big Browser]
- ↑ [www.pravda.ru/culture/culturalhistory/personality/04-05-2006/83388-kusto-0/ Великий Кусто мучил тварей бессловесных]
Литература
- [lib.ru/NATUR/KUSTO/mir_bezmolwiq.txt Кусто, Жак-Ив] в библиотеке Максима Мошкова
- [www.academie-francaise.fr/Immortels/base/publications/oeuvres.asp?param=678 Полная библиография Ж.-И. Кусто] (фр.).
Ссылки
- [colscy.narod.ru/custo.htm Статья о Кусто в журнале «Октопус»] (рус.)
- [vertikal.biz/actions/view/497.html Как погружались во времена Кусто] (рус.)
- [www.greensalvation.org/index.php?page=kusto Важнейшие события из жизни капитана Кусто и Общества Кусто]
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кусто, Жак-Ив
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Кинорежиссёры по алфавиту
- Кинорежиссёры Франции
- Кинорежиссёры XX века
- Писатели по алфавиту
- Писатели Франции XX века
- Родившиеся в Бордо
- Умершие в Париже
- Командоры ордена Почётного легиона
- Кавалеры Большого Креста французского Ордена «За заслуги»
- Награждённые французским Военным крестом 1939—1945
- Офицеры французского ордена Морских заслуг
- Командоры французского ордена Искусств и литературы
- Компаньоны ордена Австралии
- Награждённые Президентской медалью Свободы
- Учёные Франции
- Члены Французской академии
- Члены и члены-корреспонденты Национальной академии наук США
- Члены Национального зала славы изобретателей
- Изобретатели по алфавиту
- Изобретатели Франции
- Французские писатели XX века
- Фотографы по алфавиту
- Фотографы Франции
- Фотографы XX века
- Персоналии, связанные с работой, исследованиями, отдыхом в подводном мире
- Исследователи Тихого океана
- Исследователи Арктики
- Океанологи
- Участники французского движения Сопротивления
- Режиссёры фильмов — лауреатов премии «Оскар» за лучший документальный фильм
- Лауреаты Каннского кинофестиваля
- Лауреаты премии «Эмми»
- Лауреаты премии BAFTA
- Умершие от инфаркта миокарда
- Путешественники XX века
- Акванавты
- Включённые в Зал Славы мирового плавания
