Кутев, Филип

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Филип Кутев
болг. Филип Кутев
Основная информация
Полное имя

Филип Кутев Тенев

Дата рождения

13 июня 1903(1903-06-13)

Место рождения

Айтос

Дата смерти

27 ноября 1982(1982-11-27) (79 лет)

Место смерти

София Болгария

Страна

Профессии

композитор дирижёр музыковед

Жанры

народная музыка

Награды

Филип Кутев (13 июня 1903, Айтос27 ноября 1982, София) — болгарский композитор, дирижёр, этнограф, фольклорист, популяризатор болгарской народной музыки.



Биография

С 1922 года брал уроки игры на скрипке у профессора Ганса Коха. В 1926 году окончил Высшую музыкальную школу, затем музыкальную академию и педагогическое отделение консерватории (1930). Позже, более 5 лет работал капельмейстером военного оркестра в Бургасе и Софии. Военный музыкант в звании полковника.

В 1951 году основал в Софии первый в Болгарии Государственный ансамбль народной песни и танца, бессменным руководителем которого был до самой смерти. Вместе с коллективом выступал во многих странах мира. Ныне ансамбль носит его имя.

Творчество

Автор ряда произведений, созданных на основе болгарской народной музыки, в том числе, хоровой и оркестровой музыки («Болгарская рапсодия», 1937, симфоническая поэма «Герман», 1940 (на основе древнего болгарского ритуала дождя), симфония «Молодость», 1947 и др.), камерно-инструментальных произведений, кантат, многих песен.

Писал музыку для кино (фильм «Под игото», 1952 и «Хитър Петър», 1960).

Главной целью его творчества была стилизация, гармонизация и создание аутентичного фольклора, его сохранения и презентации.

По примеру ансамбля Кутева позже было создано несколько фольклорных коллективов, таких, как «Тракия» (южно-болгарский фольклор), «Севернячки» (северо-болгарский фольклора), «Пирин» (фольклор юго-запада Болгарии) и другие.

Напишите отзыв о статье "Кутев, Филип"

Ссылки

  • [bnr.bg/en/post/100199658/filip-kutev---pearls-of-bulgarian-music-culture Filip Kutev — Pearls of Bulgarian music culture] (англ.)

Отрывок, характеризующий Кутев, Филип

Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»