Кутейников, Михаил Петрович

Михаил Петрович Кутейников
Дата рождения	19 января 1903(1903-01-19)
Место рождения	Томск, Российская империя
Дата смерти	19 мая 1986(1986-05-19) (83 года)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1921—1961
Звание
Часть	некоторые подразделения 21-я стрелковая дивизия 254-я стрелковая дивизия 29-я армия 39-я армия
Сражения/войны	Гражданская война в Испании Советско-финская война Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаи́л Петро́вич Куте́йников (19 января 1903 года — 19 мая 1986 года) — советский военный деятель, генерал-лейтенант артиллерии, участник советско-финской и Великой Отечественной войн. Герой Советского Союза (1940).

Биография

Родился в городе Томске в семье рабочего. Окончил политехническое училище, работал мастером на заводе сельхозмашин.

В РККА с ноября 1921 года. До марта 1922 года проходил службу в учебно-кадровом полку 21-й стрелковой дивизии, был красноармейцем, затем был направлен на учёбу.

В 1925 году окончил 6-ю Томскую артиллерийскую школу. С августа 1925 года — командир огневого взвода, командир взвода полковой школы 23-го артиллерийского полка. С декабря 1926 года последовательно занимал должности командира взвода полковой школы, командира батареи, помощника начальника штаба полка, начальника полковой школы, командира дивизиона 75-го артиллерийского полка в Украинском (с 1935 года — Харьковском) военном округе. В 1931 году вступил в ВКП(б).

В июле 1937 года стал начальником штаба 14-го корпусного артиллерийского полка Харьковского военного округа, затем отчислен в распоряжение Разведывательного управления РККА и по линии этого управления участвовал в гражданской войне в Испании. По возвращении в СССР в сентябре 1938 года был направлен на учёбу в Артиллерийскую академию имени Ф. Э. Дзержинского.

С самого начала Советско-финской войны направлен на фронт, сначала был прикомандирован к 136-му гаубичному артиллерийскому полку, вскоре получил самостоятельную командную должность, возглавил артиллерию 123-й стрелковой дивизии 7-й армии.

Полковнику Кутейникову удалось умело спланировать артиллерийский огонь при прорыве обороны противника южнее села Сумма в 25 километрах южнее города Выборга (с 1944 года — в Ленинградской области). 11 февраля 1940 года в ходе атаки Михаил Петрович находился в боевых порядках пехоты, управлял огнём артиллерии дивизии, способствуя успеху наступления.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1940 года полковнику Кутейникову Михаилу Петровичу присвоено звание Героя Советского Союза.

В апреле 1940 года продолжил обучение в Артиллерийской академии, окончил её в 1941 году. Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 4 июня 1940 года Кутейникову было присвоено воинское звание «генерал-майор артиллерии».

С началом Великой Отечественной войны Кутейников был направлен на фронт, занимал должности начальника артиллерии 254-й стрелковой дивизии 11-й армии. В августе 1941 года стал командующим артиллерией 29-й армии, 39-й армии Калининского фронта, Северной группы войск Закавказского и Северо-Кавказского фронтов. С апреля 1943 года — заместитель командующего артиллерией Юго-Западного фронта.

С июня 1944 года — командир 5-го артиллерийского корпуса прорыва Резерва Верховного Главнокомандования. Участвовал в Смоленской наступательной операции и зимнего наступления 1943—1944 годов на витебском направлении.

18 ноября 1944 года Михаилу Петровичу Кутейникову было присвоено воинское звание «генерал-лейтенант артиллерии».

С мая 1944 года — заместитель командующего артиллерией 3-го Прибалтийского фронта, в 1945 году возглавил артиллерию 10-й гвардейской армии 2-го Прибалтийского фронта. В этот период участвовал в Псковско-Островской, Тартусской, Прибалтийской наступательных операциях и в блокировании Курляндской группировки врага.

После окончания войны продолжил службу в Вооружённых Силах СССР. С июля 1945 года — командующий артиллерией 8-й армии Ленинградского военного округа.

В декабре этого же года Кутейников стал заместитель командующего артиллерией Северной группы войск в Польше. С июня 1946 года Михаил Петрович — заместитель начальника Управления боевой подготовки артиллерии Вооружённых Сил СССР.

С апреля 1950 года — первый заместитель начальника Управления боевой подготовки наземной артиллерии по войсковой артиллерии. С мая 1953 года — заместитель начальника Управления боевой подготовки Управления командующего артиллерией Советской армии. С октября 1954 года — генерал-инспектор по артиллерии 10-го Управления Генерального штаба Вооружённых Сил СССР, одновременно с мая 1956 года — генерал-инспектор по артиллерии штаба Объединённых Вооружённых Сил государств — участников Варшавского Договора.

В феврале 1961 года ушёл в запас. Жил в Москве.

Умер 19 мая 1986 года. Похоронен на Кунцевском кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» № 32 (21.03.1940);
• три ордена Ленина (21.03.1940, 22.02.1943, 1947);
• пять орденов Красного Знамени (1938, 05.05.1942, 22.02.1943, 03.11.1944, 1952);
• орден Суворова II степени (29.06.1945);
• орден Кутузова II степени (28.09.1943);
• орден Отечественной войны I степени (06.04.1985);
• Медали СССР.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 2. — С. 279—280. — ISBN 5-901679-08-3.
• Герои огненных лет. Книга 8. М.: Московский рабочий, 1985.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1208 Кутейников, Михаил Петрович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Кутейников, Михаил Петрович

– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.