Кутепова, Ксения Павловна
Поделись знанием:
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
Ксения Кутепова | |||
Имя при рождении: |
Ксения Павловна Кутепова | ||
---|---|---|---|
Профессия: | |||
Годы активности: |
1981 — наст. время | ||
Театр: | |||
Награды: |
|
Ксения Павловна Кутепова (род. 1 августа 1971, Москва) — советская и российская актриса. Заслуженная артистка Российской Федерации (2004)[1].
Содержание
Биография
Родилась 1 августа 1971 года в Москве.
Вместе с сестрой-близнецом Полиной готовилась к артистической карьере с детства. Занималась в театральной студии и киношколе. Снималась в кино. В 1993 году окончила режиссёрский факультет, актёрское отделение ГИТИСа (мастерская Петра Фоменко). С 1993 года актриса Московского театра «Мастерская П. Фоменко.
Семья
- Сын Василий (род. 9 мая 2002)
- Дочь Лидия (род. 15 июня 2005)
- Муж Сергей Осипьян
Основные театральные работы
- «Война и мир. Начало романа» (Княгиня Елизавета Болконская, Соня, Жюли Карагина)
- «Волки и овцы» А. Н. Островского — Анфуса, Мурзавецкая
- «Двенадцатая ночь» Шекспира — Виола, Себастьян
- «Семейное счастие» — Маша
- «Танцы на праздник урожая» — Агнес
- «Три сестры» А. П. Чехова — Ирина
Фильмография
- 1981 — Василий и Василиса
- 1981 — Куда он денется!
- 1984 — Рыжий, честный, влюблённый
- 1985 — С нами не соскучишься
- 1993 — Наша святая Русь
- 1995 — Мелкий бес
- 1996 — Агнец божий (Agnus Dei)
- 2001 — С новым счастьем! 2. Поцелуй на морозе — Леночка Куропатова
- 2003 — Прогулка
- 2003 — Убойная сила 5 — следователь Голубева
- 2007 — Путешествие с домашними животными — Наталия
- 2009 — Скоро весна — Матушка Екатерина
- 2009 — Кромовъ — Наталья Тарханова
- 2009 — "Запись" (короткометражный фильм для проекта "Потому что это я") — актриса
- 2010 — Парень с Марса — Лиза Прялкина
- 2010 — Доктор Тырса — Анна
- 2010 — Явление природы
- 2011 — Первый дом
- 2011 — Сашка жив
- 2012 — Танец Дели
- 2012 — Без свидетелей (сериал) — Татьяна, психолог
- 2013 — Три мушкетёра — мадам Кокнар
- 2015 — Территория — Сергушова
- 2016 — Гастролёры — Нийоле
Признание и награды
- 1993 — обладательница премии им. B. Высоцкого за роль Кэдди в спектакле «Шум и ярость»
- специальный приз лучшей молодой актрисе театрального фестиваля «Контакт-96» в Польше (спектакль «Таня-Таня»)
- 2000 — премия «Чайка-2000» в номинации «Некоторые любят погорячее» (дуэт с Ильей Любимовым в спектакле «Семейное счастие»)
- премии К. C. Станиславского 2001 г. за лучшую женскую роль в спектакле «Семейное счастие»
- 2002 — лауреат Государственной премии России
- 2004 — лауреат театральной премии «Чайка» в номинации «Синхронное плавание» — за актёрский ансамбль спектакля «Три сестры»
Напишите отзыв о статье "Кутепова, Ксения Павловна"
Примечания
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=020940 Почётное звание присвоено указом президента России № 131 от 2 февраля 2004 года]
Ссылки
- [web.archive.org/web/20070929091440/www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=722&rubric_id=208&crubric_id=100443&pub_id=860308 Ксения Кутепова на kultura.ru]
- [ruskino.ru/art/173 Ксения Кутепова на ruskino.ru]
- [www.m24.ru/videos/81925 Ксения Кутепова — о работе с Петром Фоменко («Москва 24»)]
Отрывок, характеризующий Кутепова, Ксения Павловна
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Актрисы по алфавиту
- Актрисы СССР
- Актрисы России
- Заслуженные артисты Российской Федерации
- Лауреаты Государственной премии РФ
- Лауреаты премии «Золотая маска»
- Лауреаты Государственной премии РФ в области литературы и искусства
- Лауреаты премии «Хрустальная Турандот»
- Дети-актёры СССР
- Выпускники ВГИКа