Кутепова, Полина Павловна
Поделись знанием:
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.
Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
| Полина Кутепова | |||
| blank300.png|1px]] [[file:blank300.png | |||
| Имя при рождении: |
Полина Павловна Кутепова | ||
|---|---|---|---|
| Профессия: | |||
| Годы активности: |
1981 — наст. время | ||
| Театр: | |||
| Награды: |
«Хрустальная Турандот» | ||
Поли́на Па́вловна Куте́пова (род. 1 августа 1971, Москва) — советская и российская актриса театра и кино. Заслуженная артистка Российской Федерации (2004)[1].
Содержание
Биография
Родилась 1 августа 1971 года в Москве.
Вместе с сестрой-близнецом Ксенией готовилась к артистической карьере с детства. Занималась в театральной студии и киношколе. Снималась в кино. В 1993 году окончила[2] режиссёрский факультет ГИТИСа (мастерская Петра Фоменко). С 1993 года — актриса Московского театра «Мастерская П. Фоменко».
Семья
- Муж Евгений Каменькович.
- Дочь Надежда Каменькович (род. 6 мая 1997).
Основные театральные работы
- Виола в «Двенадцатой ночи» У. Шекспира,
- Аннушка, Княжна Шлепохвостова во «Владимире III степени» Н. Гоголя,
- Мастерица модной лавки в «Приключении» М. Цветаевой,
- Купавина в «Волках и овцах» А. Островского,
- Квентина Компсон в «Шуме и ярости» У. Фолкнера,
- Леди Бракнелл в «Как важно быть серьёзным» О. Уайльда,
- Коломбина и Маска в «Балаганчике» А. Блока,
- Девушка в «Тане-Тане» О. Мухиной (приз за лучшую женскую роль театрального фестиваля «Контакт», г. Торунь, Польша, 1996),
- Верочка в «Месяце в деревне» И. Тургенева,
- Маша в «Трёх сестрах» А.Чехова,
- Саша в «Фантазиях Фарятьева» А.Соколовой,
- Молли Блум в «Улиссе» Дж. Джойса (премия «Золотая маска» 2010 года за лучшее исполнение женской роли[3]),
- Критик в «Даре» Вл. Набокова (2012).
Фильмография
- 1981 — Куда он денется! — дочь Екатерины
- 1981 — Василий и Василиса
- 1984 — Рыжий, честный, влюблённый — Лаура, сестра Людвига
- 1985 — С нами не соскучишься
- 1993 — Дети играют в Россию / Les enfants jouent à la Russie — горничная, одна из 'чеховских' сестер
- 1993 — Настя — Настя Плотникова
- 1995 — Мелкий бес — Людмила
- 1995 — Орёл и решка — Зина Прищепкина
- 1999 — Умирать легко — Лиза
- 2000 — Дальнобойщики (3 серия «Экспедитор») — «Марина»
- 2003 — Прогулка — «императрица Екатерина II Алексеевна»
- 2004 — Штрафбат (6 серия) — Катерина
- 2005 — Всё золото мира — Александра
- 2005 — Инди — Лиза, жена Арсения
- 2007 — Отец — Люба
- 2008 — Мой муж — гений — Вера Судакова
- 2008 — Клинч
- 2009 — Обстоятельства — Лиза
- 2009 — Чудо — Наташа Артемьева, жена Николая
- 2009 — Пелагия и белый бульдог — Пелагия, монахиня (она же — Полина Лисицына)
- 2009 — В Париж! — Маша
- 2010 — У каждого своя война — Люба
- 2010 — Каденции — Вера, юрист
- 2011 — Дом ветра — Таисья Левшина, дворничиха
- 2012 — Военный госпиталь — Ольга
- 2012 — Здрасьте, приехали! — дама с торшером
- 2013 — Ку! Кин-дза-дза — Елена Ивановна Царапкина, мама Толика (озвучка)
- 2013 — Возвращение Буратино — Пьеро (озвучка)
- 2014 — Две зимы и три лета — Лизавета Пряслина
- 2015 — Ми-Ми-Мишки — Тучка (озвучка)
Признание и награды
- 1995 — премия газеты «Комсомольская правда» лучшей актрисе года
- 1996 — специальный приз лучшей молодой актрисе на театральном фестивале «Контакт-1996» в Польше (спектакль «Таня-Таня»)
- 1997 — премия «Кинотавра» «Золотой Овен» за вклад в киноискусство.
- 1997 — премия «Кумир» в номинации «Будущий кумир».
- «Овен-1996»
- «Овен-1999»
- 2004 — Лауреат театральной премии «Чайка»
- 2004 — Заслуженный артист Российской Федерации
- 2005 — Премия Хрустальная Турандот
- 2007 — Лауреат Международной театральной премии им. К. С. Станиславского за 2007 год в номинации «Мастерство актёра. Женская роль»[4]
- 2010 — Лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» за роль Молли Блум в спектакле театра «Мастерская П. Фоменко» «Улисс»[3].
Напишите отзыв о статье "Кутепова, Полина Павловна"
Примечания
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=020940 Почётное звание присвоено указом президента России № 131 от 2 февраля 2004 года]
- ↑ [ruskino.ru/art/172 Краткая биография Полины Кутеповой на ruskino.ru]
- ↑ 1 2 Лауреаты премии «Золотая маска» 2010 года // [www.goldenmask.ru/fest.php?area=123&year=16 Официальный сайт премии]. — 17.04.2010.
- ↑ [www.stanislavskyfestival.ru/laureate/history/2007 Международный фонд К. С. Станиславского]
Ссылки
- [ruskino.ru/art/172 Полина Кутепова] на сайте RUSKINO.RU
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Кутепова, Полина Павловна
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.
Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
