Кутепов, Семён Фёдорович

Семён Фёдорович Кутепов
полковник С. Ф. Кутепов
Дата рождения	19 мая 1896(1896-05-19)
Место рождения	деревня Большие Калмыки Куракинской волости Богородицкого уезда Тульской губернии, Российская империя
Дата смерти	1941(1941)
Принадлежность	Российская империя Российская империя→ СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1915-1917, 1917-1941
Звание
Командовал	388-й стрелковый полк 172-й стрелковой дивизии 61-го стрелкового корпуса
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Великая Отечественная война Оборона Могилёва
Награды и премии

Семён Фёдорович Куте́пов (19 мая 1896 — июль 1941) — советский офицер, в годы Великой Отечественной войны участник обороны Могилёва, командир 388-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии 61-го стрелкового корпуса, полковник. Один из прототипов собирательного образа комбрига Серпилина в романе К. Симонова «Живые и мёртвые».

Биография

Родился 19 мая 1896 года в деревне Большие Калмыки ныне Киреевского района Тульской области. Происходил из крестьян Тульской губернии. Рос и учился в деревенской школе (ныне средняя общеобразовательная школа села Большие Калмыки). В 1915 году окончил коммерческое училище, был призван в Российскую Императорскую армию, окончил Александровское военное училище, воевал в Первую мировую войну на Юго-Западном фронте в чине подпоручика.

В 1917 году добровольцем вступил в Красную Армию, воевал с белополяками и различными бандами, командовал взводом и ротой, был ранен. Окончил курсы усовершенствования штабных командиров и с отличием заочный факультет Военной академии имени М. В. Фрунзе. Изучил немецкий язык. Беспартийный.

Четыре года прослужил начальником строевого отдела штаба дивизии, два года командиром батальона, три года начальником штаба полка, четыре года помощником командира полка и два года командиром 388-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии 61-го стрелкового корпуса. В этой должности полковник С. Ф. Кутепов встретил Великую Отечественную войну.

388-й стрелковый полк под командованием полковника С. Ф. Кутепова отличился при обороне Могилёва. 11 июля в бою на Буйническом поле его полк за один день подбил 39 танков противника. 20 июля 1941 года в газете «Известия» об этом бое был напечатан очерк военного корреспондента К. Симонова «Горячий день».

Исчезновение

Пропал без вести при выходе из окружения.

Версии

По состоянию на 2009 год, судьба С. Ф. Кутепова точно неизвестна:

• по одним данным он погиб вечером 25 июля 1941 года от рук немецких диверсантов,
• вторая версия гласит, что полковник Кутепов был убит в бою при совместном прорыве остатков его 388-го стрелкового полка, 340-го легкого артиллерийского полка и других частей 172-й стрелковой дивизии из окружённого Могилева,
• третья версия говорит о том, что раненый Кутепов в бессознательном состоянии попал в плен к противнику, после чего бежал и воевал в Белоруссии в партизанском отряде, где и погиб в конце декабря 1941-го-начале января 1942-го года.

Награды

Указом Верховного Совета СССР от 10 августа 1941 года за оборонительные бои под Могилевом полковник Кутепов был награждён орденом Красного Знамени.

Семья

• Жена — Зинаида Андреевна, проживала в городе Тула.
• Сын — В. С. Кутепов, доктор технических наук, профессор Тульского государственного университета, почётный гражданин Могилёва.

Память

• Именем С. Ф. Кутепова названа улица в Могилёве, на доме № 9 установлена мемориальная доска.
• В честь защитников Могилёва на Буйничском поле установлен обелиск. Надпись на нём гласит: «Здесь в суровые дни 1941 года беспримерную стойкость проявили бойцы 388 стрелкового полка 172 стрелковой дивизии и ополченцы гор. Могилева, уничтожив только за один день боев 12 июля 1941 года 39 фашистских танков.»
• В Могилёвском краеведческом музее представлена большая экспозиция.

Районный Совет ветеранов Великой Отечественной войны и ветеранов труда, педагогические и ученические коллективы МБОУ «Киреевская СОШ № 6» и МБОУ «Большекалмыкская СОШ» ходатайствуют об увековечении памяти С. Ф. Кутепова на территории Киреевского района.

В искусстве

• Послужил прототипом для одного из героев трилогии Константина Симонова «Живые и Мертвые» комбрига Фёдора Фёдоровича Серпилина.
• Изображён в фильме «Днепровский рубеж» (Белоруссия, 2009).

Оценки и мнения

Писатель К. Симонов:

После того как в землянке проверили наши документы, мы снова вышли на воздух. Сейчас полковник окончательно сменил гнев на милость и стал рассказывать нам о только что закончившемся бое, в котором он со своим полком уничтожил тридцать девять немецких танков. Он рассказывал об этом с мальчишеским задором:

— Вот говорят: танки, танки. А мы их бьем. Да! И будем бить. Это точно. Если пехота решила не уходить и закопалась, то никакие танки с ней ничего не смогут сделать…

…

В те дни я ничего не мог писать, пока не коснулся точки опоры — встретил часть, которая не отступала, а дралась. Тут я впервые увидел, что фашистов действительно бьют. Я увидел — есть люди, которые остановят врага…

…

В моей памяти Кутепов — человек, который, останься он жив там, под Могилевом, был бы способен потом на очень многое.

Литература

• Симонов К. М. [militera.lib.ru/db/simonov_km/1_09.html Глава девятая] // Разные дни войны. Дневник писателя. — М.: Художественная литература, 1982. — Т. 1. — 479 с. — 300 000 экз.
• Алтунина Л. Д. Солдат войны полковник Кутепов: историко-биографический очерк о нашем земляке, полковнике С. Ф. Кутепове, командире 388-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии, без вести пропавшем при героической обороне г. Могилева. — Тула: ТулГУ, 2004. — 107 с. — 300 экз. — ISBN 5-7679-0495-2.
• Елькин А. А. Прообраз Серпилина // Коммунар, 1964, 12 марта.

Отрывок, характеризующий Кутепов, Семён Фёдорович

– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.