Кутушев, Ахмет Шагиахметович

Ахмет Шагиахметович Кутушев
Әхмәт Шаһиәхмәт улы Ҡотошов
Дата рождения:	2 октября 1900(1900-10-02)
Место рождения:	Карайганово, Стерлитамакского уезда, Уфимская губерния
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Дата смерти:	1971(1971)
Место смерти:	Уфа Башкирская АССР Башкирская АССР
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ахмет Шагиахметович Кутушев (башк. Әхмәт Шаһиәхмәт улы Ҡотошов; 1900, Карайганово Стерлитамакского уезда Уфимской губернии — 1971, Уфа, Башкирская АССР) — башкирский советский журналист, переводчик, лексикограф, преподаватель высшей школы. Участвовал в работе Терминологической комиссии по переводу башкирского алфавита из латинской графики в кириллицу.

Учился по направлению Башкирского областного комитета ВКП(б) во Всесоюзном коммунистическом институте журналистики в Москве, затем работал в газете «Башкортостан», дослужившись до должности заместителя главного редактора. Позднее на протяжении многих лет главный редактор Башкирского книжного издательства. Преподавал мастерство перевода в Башкирской областной партийной школе и в Башкирском государственном университете.

Перевёл на башкирский язык «Манифест коммунистической партии», произведения Ги де Мопассана, Александра Дюма, А. П. Чехова, Л. Н. Толстого. Участвовал в подготовке изданного в 1948 г. в Москве «Русско-башкирского словаря», содержавшего около 40000 слов.

Член Союза журналистов СССР (1958), состоял в КПСС.

Награды и премии

• Орден «Знак Почёта»;
• Почётная грамота Президиума Верховного Совета БАССР (дважды);
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг».

Память

В родной деревне Карайганово именем известного земляка названа улица А. Кутушева.

Литература

• Рамазан Кутушев. [www.agidel.ru/?param1=20199&tab=7 Журналист, подаривший читателям Мопассана и Чехова. 2 октября исполняется 110 лет со дня рождения Ахмета Кутушева] // Республика Башкортостан 02.10.10
• Кутушев, Р. Он стоял у истоков башкирской журналистики: 110 лет со дня рождения А. Ш. Кутушева / Р. Кутушев //Восход. — 2010. — 30 сентября. — С.3.
• Рамазан Ҡотошов, РФ һәм БР Журналистар союзы ағзаһы. Башҡорт мәҙәниәтенең аҡһаҡалы // газ. Торатау, 02.10.2010 URL (на башкирском языке)

Ссылки

• [saliramilya.ucoz.ru/index/bash_ort_tel_belgest_re/0-211 Исследователи башкирского языка (на баш.яз.)]

Отрывок, характеризующий Кутушев, Ахмет Шагиахметович

Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.