Кухмистерская слободка

Кухми́стерская слобо́дка (укр. Кухмістерська слобідка) — село, существовавшее на территории современного жилого массива Березняки на левом берегу Киева с начала XVIII века до 1970-х годов.
Построено было с целью обслуживания войск, которые принимали участие в возведении Старой Печерской крепости (с 1706 года). Название происходит от располагавшихся тут кухонь (немецкое «кухмайстер» — повар).

История

До 1786 года Кухмистерская слободка принадлежала Киево-Печерской лавре. Документ 1780 года свидетельствует, что село Кухмистерская слободка «названо по причине, что оно состояло под ведением лаврских кухмистров».

В слободке находилась церковь св. Василия Великого(Трёхсвятительская), при ней — школа.

В конце XIX века на территории слободки были построены лесопильни и шпалопропиточный завод.

21 сентября 1923 года местность вошла в черту Киева.

В 1941—43 годах была разрушена немецко-фашистскими захватчиками. После войны частично восстановлена.

Литература

• Киев. Энциклопедический справочник. Под редакцией А. В. Кудрицкого. Главная редакция Украинской Советской Энциклопедии, 1985.
• Шулькевич М. М., Дмитренко Т. Д. Киев: Архитектурно-исторический очерк. — 6-е изд. — К.: Будівельник, 1982.

Отрывок, характеризующий Кухмистерская слободка

В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.