Куцый, Пётр Антонович
| Пётр Антонович Куцый | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Принадлежность | |
| Род войск | |
| Годы службы | |
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
| Сражения/войны | |
| Награды и премии |
лишён всех званий и наград в связи с осуждением |
Пётр Антонович Куцый (1922—?) — гвардии красноармеец, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943). Впоследствии осуждён и лишён всех званий и наград[1].
Биография
Пётр Куцый родился в 1922 году в селе Малый Круполь (ныне — Згуровский район Киевской области Украины)[1].
Остался на оккупированной территории в начале Великой Отечественной войны. Весной 1942 года Куцый поступил на службу в полицейскую комендатуру соседнего села Великий Круполь, которую возглавлял его отец, а секретарём был его дядя. Принимал участие в угоне советских граждан в Германию и облавах на партизан, в ходе которых дважды был ранен. После освобождения он был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию[1].
К октябрю 1943 года красноармеец Пётр Куцый занимал должность командира отделения 1318-го стрелкового полка 163-й стрелковой дивизии 50-го стрелкового корпуса 38-й армии Воронежского фронта. В ночь с 1 на 2 октября 1943 года Куцый со своим отделением переправился на остров Жуковка у южной окраины Киева, отбил его у немецких подразделений, чем обеспечил переправу другим подразделениям своего полка[1].
29 октября 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» красноармеец Пётр Куцый был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 1851[1].
После окончания войны Куцый был демобилизован и ненадолго вернулся в родное село. К тому времени его отец уже был осуждён к 10 годам лишения свободы. В 1948 году он переехал в Киев. Преследованиям за свою службу в полиции он не подвергался, так как считалось, что он искупил вину кровью. Вёл асоциальный образ жизни: постоянно нигде не работал, неоднократно подвергался задержаниям за нарушения общественного порядка. В начале 1953 года вместе с двумя товарищами Куцый приехал в родное село и устроил там драку в клубе, в ходе которой избил председателя сельсовета. В феврале 1953 года он был арестован. В середине марта 1953 года Березанским районным судом Киевской области Пётр Куцый был приговорён к 5 годам лишения свободы. Через несколько дней он был освобождён по «бериевской амнистии». Во время следствия показания против Куцого дали его односельчане, в годы войны воевавшие в партизанских формированиях. На их основании было написано ходатайство в Президиум Верховного Совета СССР о лишении его звания Героя. Генеральный прокурор СССР Роман Руденко дал заключение о нецелесообразности привлечения Куцого к уголовной ответственности по причине срока давности, но вместе с тем предложил лишить его звания Героя Советского Союза как совершившего тяжкое преступление перед страной в период оккупации[1].
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 января 1954 года за «проступки, порочащие звание орденоносца», согласно «Общему Положению об орденах СССР», Пётр Куцый был лишён звания Героя Советского Союза и всех государственных наград.
Дальнейшая судьба Куцего неизвестна[1].
Напишите отзыв о статье "Куцый, Пётр Антонович"
Примечания
Литература
- Звягинцев В. Трибунал для героев. М. ОЛМА-ПРЕСС, 2005 г.
- Кавалеры ордена Славы трёх степеней. Биограф.словарь. М.: Воениздат, 2000
- Конев В. Н. Прокляты и забыты. Отверженные Герои СССР. — М. Яуза, 2010
Отрывок, характеризующий Куцый, Пётр Антонович
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
