Кучин, Александр Степанович
| Александр Степанович Кучин | |
 | |
| Род деятельности: |
путешественник |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
с. Кушерека, Онежский уезд, Архангельская губерния, Российская империя |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
1913? |
| Место смерти: | |
Александр Степанович Кучин (16 (28) сентября 1888, село Кушерека, Онежский уезд, Архангельская губерния — 1913(?)) — российский полярный исследователь, участник экспедиции Амундсена на Южный полюс, капитан судна погибшей экспедиции Русанова.
Содержание
Биография
Александр Кучин родился в Онежском уезде Архангельской губернии, в семье поморов. Отец его, Степан Григорьевич, был торговым капитаном. Надолго пережив сына, он умер во время блокады Ленинграда. Александр был старшим сыном в семье. После окончания городского училища в Онеге учился на штурмана в Архангельском торгово-мореходном училище, которое и окончил в 1909 году с золотой медалью. Затем уехал в Норвегию, где плавал на Ян-Майен и Шпицберген. Хорошо владел норвежским языком, составил малый русско-норвежский словарь (4 000 слов), напечатанный в Вардё. Интересовался океанографией и самостоятельно изучал её. Затем по рекомендации начал профессионально заниматься океанографией в Бергене, в лаборатории Бьорна Хелланда-Хансена[1] (Bjorn Helland-Hansen), ведущего учёного в этой области. В той же лаборатории Кучин познакомился с Фритьофом Нансеном. По рекомендации Нансена и Хелланда-Хансена, Кучин был принят в экспедицию Руаля Амундсена, отправлявшуюся на корабле «Фрам» в Антарктиду, в качестве штурмана и океанографа. Кучин был единственным иностранцем в составе экспедиции и был зачислен в неё вопреки рекомендации Стортинга, что экспедиция должна состоять лишь из граждан Норвегии. Для приёма иностранца в экспедицию требовалось поручительство, и в качестве поручителя выступил Б. Хелланд-Хансен.
После отплытия «Фрама» из Осло Амундсен сообщил экипажу, что реальной целью экспедиции является не просто исследование южных морей и побережья Антарктиды, а покорение Южного полюса. Пройдя мимо острова Кергелен, «Фрам» подошёл к побережью Антарктиды в районе ледника Росса, где Александр Кучин стал первым русским, высадившимся на материк Антарктида[2]. После трёхнедельной стоянки «Фрам» за 62 дня прибыл в Буэнос-Айрес, а затем, проведя исследования антарктических морей, снова вернулся в Буэнос-Айрес в сентябре 1911 года. У Кучина в этот момент заканчивалась отсрочка от военной службы, и он вынужден был прервать плавание и на пассажирском лайнере вернуться в Осло, взяв с собой часть материалов экспедиции для передачи Хелланд-Хансену.
10 декабря 1911 года в Осло состоялась помолвка Кучина с 18-летней Аслёуг Поульсон, дочерью норвежского журналиста[3][4]. Но их свадьба так и не состоялась, впоследствии она дважды была замужем и умерла в возрасте 93 лет[5].
Зимой 1912 года Александр Кучин вернулся в Россию. В Архангельске он познакомился с Владимиром Русановым, который предложил ему стать капитаном шхуны «Геркулес», отправлявшейся в июне 1912 года из Архангельска через Александровск-на-Мурмане и Шпицберген в экспедицию в Карское море. 18 августа 1912 года экспедиция прошла пролив Маточкин Шар на Новой Земле, после чего её судьба неизвестна. По всей видимости, она погибла у западного побережья Таймыра.
Предположительно, останки Кучина были обнаружены в 2000 году у подножия горы Минина на полуострове Таймыр (в районе шхер Минина) экспедицией Орловской гостелерадиокомпании[5].
Увековечение памяти
Именем Кучина названы:
- два арктических острова
- горная вершина в районе ледника Уилкса и часть самого ледника
- улица в Архангельске,
- переулок в Онеге
- морской линейный буксир Онежского морского торгового порта.
- учебное судно Архангельского мореходного училища.
Напишите отзыв о статье "Кучин, Александр Степанович"
Примечания
- ↑ Имеются сведения, что Кучин впервые появился у Хелланда-Хансена ещё в 1907 году.
- ↑ Одновременно в том же месте находилась экспедиция Скотта, в составе которой также было двое русских — Дмитрий Гирев и Антон Омельченко.
- ↑ [web.archive.org/web/20101005180129/www.bg-znanie.ru/article.php?nid=19306 Пропавшая экспедиция Русанова]
- ↑ [www.arhpress.ru/neboz/2007/12/11/7.shtml Дорога длиною в 1000 лет. «Независимый взгляд», 11 декабря 2007]
- ↑ 1 2 [www.arhpress.ru/korstor/2003/10/7/30.shtml Корабельная сторона, 07-10-03 (39) С. Зелянин: Путь его в бессмертие пролег]
Ссылки
- [www.polarpost.ru/Library/Letopis-Severa/main-bregman-kuchin.html Г. А. Брегман, Капитан А. С. Кучин, Летопись Севера, т.3 (1962), Государственное издательство географической литературы, Москва]
Отрывок, характеризующий Кучин, Александр Степанович
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
