Кучумовичи

Кучумовичи
по Лакиеру князья Сибирские, потомки Кучума, имеют в гербе сибирское знамя, т.е. два соболя держат лук с перекрещенными на нем стрелами
Период	1598 — наст. вр.
Титул:	хан, царевич, князь
Родоначальник:	Кучум
Когнаты:	Шибаниды, Арабшахиды, Шейбаниды
Ветви рода:	Касимовские, Сибирские
Родина	Сибирское ханство
Подданство	Сибирское ханство Казахское ханство Русское царство Российская империя СССР Россия
Имения	Касимовское ханство Сибирское ханство

Кучумовичи (известны также как царевичи Сибирские и князья Сибирские) — многочисленные дети, внуки, племянники хана Кучума (كوچم‎) и таким образом чингизиды и шибаниды (шейбаниды). Кучумовичи попали в плен в ходе покорения Россией Сибирского ханства. В России были испомещены в Ярославле и Мещёре, именовались сибирскими царевичами. Многие отличились на воинской службе. Одна из царевен Сибирских была женой дяди Петра I, другая вышла замуж за сына грузинского царя.

История

После решающей битвы на Чувашевом мысу сыновья Кучума были захвачены Ермаком и доставлены в Россию. В 1591 году сын Кучума, Абулхайр первым из династии Сибирских ханов принял православие. Его примеру последовала и вся его семья, и это в конечном итоге позволило им ассимилироваться и пополнить российское дворянство. Его сын принял имя Василий Абулгарович, а внук — Роман Васильевич, что уже нельзя было отличить от обычного русского имени.

В 1686 году российский царь издал указ о внесении царей Имеретинских, царевичей Сибирских и князьей Касимовских в родословные книги русского дворянства.

В 1718 году по указу Петра I сибирским царевичам было велено впредь именоваться князьями.

Жёны Кучума

Салтаным, Сюйдеджан, Яндевлет, Актулум, Ак-Сюйрюн, Шевлель, Кубул и Чепшан.

Дети Кучума

• Али бин Кучум — сибирский хан (1600—1607). В 1607 году попал в плен. В России именовался сибирским царём. Проживал в Ярославле. В 1641/42 году переселился в Касимов, где и умер.
• Алтанай бин Кучум — сибирский царевич, жил в Ярославле. Основатель рода князей Сибирских. Жена — дочь Мухаммеда-Кули.
• Абулхайр бин Кучум (ابوالخیر‎) (род. ок. 1575) — сибирский царевич, сын Кучума от восьмой жены Чепшан. Попал в плен в 1591 году. В 1600 году крестился, после крещения звался Андреем Кучумовичем. Упоминается в Москве и Владимире.
• Мухаммед-Кули (Магметкул) (ум. декабрь 1618) — сибирский царевич, полковой воевода, племянник хана Кучума, сын его брата Ата-Кули.

Внуки Кучума

• Култуган бин Али (ум. 2 октября 1623) — сибирский царевич, жил в Ярославле.
• Арслан бин Али (Араслан Алеевич, ارسلان‎) — касимовский хан. Был сыном сибирского хана Али и внуком хана Кучума. До воцарения именовался сибирским царевичем.
• Хансюер бин Али (род. 1594) — сибирский царевич. Был испомещён в Касимовском ханстве с поместным окладом 1050 четей и денежным — в 120 рублей. В 1613—15 годах служил под Смоленском с братом Янсюером и тремя дядьями, откуда отъехал в Литву, а оттуда — в Крым. Был схвачен русскими казаками в приазовских степях, и 25 марта 1630 года сослан в Соликамск, откуда в 1635 году перевёден в Устюг. В 1638 году был отпущен в Ярославль на поруки к отцу Али.
• Аблай-Гирей — совершил нападение на Уфу в 1635 году.

Известные представители князей Сибирских

Происшедшее от Али и Абулхайра потомство пресеклось, а род князей Сибирских пошёл от второго сына хана Кучума, царевича Алтаная. У него было два сына, именовавшиеся ещё царевичами: Дост-Салтан (по крещении Пётр) и Иш-Салтан (по крещении Алексей). Оба они, равно как их жёны и дети, погребены в Новоспасском монастыре в Москве, и им придан титул царевичей, который остался и за последующим поколением до конца XVII и начала XVIII века, а именно за детьми царевича Сибирского Алексея Алексеевича: Григорием, Василием и Дмитрием. Они стали последними из царевичей Сибирских.

Потомки сибирских ханов не избежали ссылки на родину предков. Василий Алексеевич Сибирский, судя по всему, выступил на стороне царевича Алексея против Петра Первого. В 1718 году он был сослан в Архангельск. Вёл себя там совсем не смирно. Петру I жаловались на него: мол, стрелял по церковным крестам и в разговорах сетовал, что Сибирь не ему принадлежит. Его потомков Пётр лишил титула царевичей, но оставил им титул князей. Жена его Анна Семёновна Грушецкая (умерла в 1711 году) была сестрой Агафьи Семёновны Грушецкой — первой жены царя Фёдора Алексеевича.

Внук Василия Алексеевича, князь Василий Фёдорович Сибирский, достиг звания генерала пехоты на службе у Екатерины Великой, но был отправлен в Сибирь её сыном Павлом I. При Александре I он вернулся в Санкт-Петербург и был назначен сенатором.

Его сын Александр Васильевич также был генералом, участником войны 1812 года. Отстранён от службы в Киеве в 1826 году, поскольку во время следствия по делу декабристов дал отличную характеристику служившему под его началом П. И. Пестелю. Умер в 1836 году и похоронен в Аскольдовой могиле.

Сын последнего, Александр Александрович Сибирский (1824—1879), также поступил на военную службу и участвовал в Крымской войне. Он получил известность как автор монографии о медалях и монетах Боспорского царства, которые он собственноручно изучал в греческих колониях в Крыму и на Юге России. Весь тираж монографии погиб во время наводнения и сохранилось лишь три экземпляра. В 1859 году Александр Александрович Сибирский был удостоен за этот труд Демидовской премии. Собранная А. А. Сибирским коллекция древних монет после его смерти была передана великому князю Александру Михайловичу.

В 1885 году в книгоиздательстве Германа Гоппе С.П.Б. почетный вольный общник Императорской академии художеств действительный член русского археологического общества Петров П.Н. издал 1-й том Истории Русского дворянства. На странице 212, описывая историю близких родственников князей Сибирских, владетелей Касимова, откровенно путает эти две ветви и ошибочно указывает, что род Сибирских угас. В более поздних источниках, например в Библиографическом указателе по истории геральдике и родословии Савелова Л.М., изданного через 14 лет в г. Острогожске 5 июня 1898 г. на странице 221 и у современного историка Думина С.В. в 3-м томе "Дворянские роды Российской империи" на странице 103 и таблице 24 указываются более полные данные. Как минимум, у А.А. Сибирского был сын полный его теска, который сделал себе военную карьеру в Персидской империи при шахе Насреддине Каджар. У А.А. Сибирского (младшего) в 1900 году родился сын князь Василий (ум. в 1980 г.)

Литература

• Вершинин Е. [annals.xlegio.ru/rus/kuchum.htm Неверность «бродячих царевичей»] // Родина : журнал. — М., 1998. — № 1.
• [vpnews.ru/referat2550.htm Условия формирования военно-административной системы Южного Зауралья в XVII — первой половине XIX века]. [vpnews.ru ru]. Проверено 25 января 2011. [www.webcitation.org/65ov1v3aE Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
• История родов русского дворянства: В 2 кн. / авт.-сост. П. Н. Петров. — М.: Современник; Лексика, 1991. — Т. 1. — С. 395-396. — 50 000 экз. — ISBN 5-270-01513-7.
• Дворянские роды Российской империи. Том 3. Князья. С.В. Думин - М.: Ликоминвест; 1996 г. Страница 103, таблица 24.
• Библиографический указатель по истории, геральдике и родословию российского дворянства. Л.М. Савелов - Издание второе. Острогожск; Типо-Литография Азаровой М.Ф. 1898 г. страница 221.

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/%D0%A1%D0%BB%D1%83%D0%B6%D0%B5%D0%B1%D0%BD%D0%B0%D1%8F:ChartInventory/280331 Поколенная роспись потомков Кучума]. Родовод. Проверено 29 декабря 2010. [www.webcitation.org/65ov2eScu Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
• Сибирские // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [royalhouseofsiberia.org Официальный сайт Сибирского царского дома]
• [royalhouseofsiberia.org/%D0%B2%D1%8B%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B0/ Выписка о крещении и свидетельство о смерти В.А. Сибирского]

Отрывок, характеризующий Кучумовичи

На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.