Кушнарёв, Евгений Петрович

Евгений Петрович Кушнарёв Євген Петрович Кушнарьов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Евгений Кушнарёв в Верховной Раде (январь 2007 года)</td></tr>
Народный депутат Украины I созыва
1990 год — 1994 год
Городской голова Харькова
1990 год — декабрь 1996 года
Предшественник:	Степан Соколовский
Преемник:	Михаил Пилипчук
Глава Администрации Президента Украины
декабрь 1996 года — ноябрь 1998 года
Президент:	Леонид Кучма
Предшественник:	Дмитрий Табачник
Преемник:	Николай Белоблоцкий
Председатель Харьковской областной государственной администрации (Губернатор Харьковской области)
27 октября 2000 года — 18 декабря 2004 года
Предшественник:	Олег Дёмин
Преемник:	Степан Масельский
Председатель Харьковского областного совета
8 декабря 2004 года — 27 января 2005 года
Предшественник:	Алексей Колесник
Преемник:	Олег Шаповалов
Вероисповедание:	православие
Рождение:	29 января 1951(1951-01-29) Харьков, Украинская ССР, СССР
Смерть:	17 января 2007(2007-01-17) (55 лет) Изюм, Харьковская область, Украина
Отец:	Пётр Михайлович Кушнарёв
Мать:	Серафима Тимофеевна Лукьянчикова
Супруга:	Валентина Викторовна Кушнарёва
Дети:	сын Андрей, дочь Татьяна
Образование:	Харьковский инженерно-строительный институт
Учёная степень:	кандидат экономических наук
Автограф:
Награды:

Евге́ний Петро́вич Кушнарёв (укр. Євген Петрович Кушнарьов, 29 января 1951, Харьков, УССР, СССР — 17 января 2007, Изюм, Харьковская область, Украина) — советский и украинский государственный и политический деятель, деятель местного самоуправления.

Член КПСС (1981), один из организаторов в ней Демократической платформы (1989). Депутат Верховного Совета УССР (1990—1994, с 1991 года преобразован в Верховную раду Украины), председатель Харьковского городского совета (1990—1994), городской голова Харькова (1990—1996), глава администрации президента Украины (1996—1998), председатель Харьковской областной государственной администрации (2000—2004). Почётный гражданин Харькова (2006), Почётный гражданин Харьковской области (2007, посмертно) и Почетный гражданин Краснокутского района (2010, посмертно).

Активный противник «Оранжевой революции» (2004). Один из организаторов Северодонецкого съезда и авторов проекта Юго-восточной украинской автономной республики, идеолог федерализации Украины. Основатель партии «Новая демократия» (2005), один из основных политиков в Партии регионов (2005—2007), депутат Верховного совета Украины V созыва (2006—2007).

Кандидат экономических наук (1997). Автор историко-краеведческого исследования «Сто шагов по харьковской земле» (2004) и документально-публицистических книг «Конь рыжий. Записки контрреволюционера» (2005), «Выборы и вилы» (2007 — посмертное издание).

16 января 2007 года был смертельно ранен огнестрельным оружием во время охоты около села Красный Шахтёр Изюмского района Харьковской области и 17 января скончался в городской больнице города Изюм.

Биография

Семья и происхождение

Отец — Пётр Михайлович Кушнарёв (1924—1996), уроженец Смоленской области, юрист. Мать, Серафима Тимофеевна Кушнарёва (Лукьянчикова; ?-2000), уроженка Башкирской АССР — педагог. Родители Кушнарёва познакомились в Харькове в послевоенные годы. Дед Кушнарёва Тимофей Алексеевич был родом из Курской области, а бабушка, Варвара Федоровна Шведчикова, происходила из потомственных оренбургских казаков.

Жена — Валентина Викторовна Кушнарёва (работала начальником цеха на заводе железобетонных конструкций, потом экономистом в «Регион-банке» и банке «НПК», работала в горисполкоме, в отделе социальной политики и культуры, в 2009 году была исполнительным директором Харьковского банковского союза).

Сын — Андрей Кушнарёв (род. 11 октября 1975, Мелитополь), бизнесмен, по образованию программист. Вице-президент Фонда имени Евгения Кушнарёва (2007). Холост, детей нет.

Дочь — Татьяна Кагановская (род. 11 октября 1975, Мелитополь) депутат городского совета, доктор юридических наук, декан юридического факультета Харьковского национального университета имени В. Н. Каразина и президент Фонда имени Евгения Кушнарёва, у неё трое детей: Полина (род. 2000), Павел (род. 2002), Михаил (род. 11 декабря 2008).

Гражданская жена с 2005 года — Людмила Давыдова (род. 19 октября 1957), была генеральным секретарём партии «Новая демократия», народным депутатом Украины IV созыва.

Учёба и начало трудовой деятельности

Родился в Харькове 29 января 1951 года. Детство и юность будущего политика прошли в Мелитополе. Учился в восьмилетней школе № 6, а в 9—10 классы перешёл в среднюю школу № 5, которую окончил в 1968 году

После школы уехал в Одессу, где поступил в строительный институт, а со второго курса переехал в Харьков. В 1968 году поступил в Харьковский инженерно-строительный институт, который окончил в 1973 году по специальности «инженер-механик строительного производства». Сам Кушнарёв в 2004 году так отзывался о своём периоде учёбы:

То мне хотелось стать геологом, то строителем… Что-то, наверное от романтики… Но сегодня отдаю себе отчет, что мне бы больше помогло гуманитарное образование, нежели техническое, которое я имею.

—

После завершения института начал работать на Харьковском заводе железобетонных конструкций № 1, где занимал должности инженера-конструктора, механика, начальника ремонтно-механического цеха, заместителя начальника конструкторского отдела.

В советских партийных органах

В 1981 году вступил в КПСС. Работал инструктором, заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации Орджоникидзевского райкома партии города Харькова, с 1987 года — заместителем заведующего орготделом, затем заведующим отделом административных органов и заведующим организационным отделом Харьковского городского комитета Коммунистической партии Украины.

C октября 1989 году, когда в Харькове открылся городской партийный клуб, стал активным его участником, выступал за демократическое обновление партии против консервативной части её аппарата. Стоял у истоков создания Демократической платформы Коммунистической партии Украины в Харькове. Организовал в конце 1989 года в Харькове съезд демократических сил СССР.

Руководство Харьковом

В 1990 году на первых демократических выборах избран депутатом городского совета народных депутатов Харькова и стал председателем его исполнительного комитета. В том же году по результатам повторного голосования 18 марта набрал в Салтовском округе № 376 города Харькова 26 695 голосов (при 19 889 голосах против) и избран народным депутатом УССР.

В августе 1991 года занял антипутчистскую позицию. Как председатель Харьковского городского совета, созвал 21 августа внеочередную сессию совета, которая резко осудила действия ГКЧП. В начале 1992 года в числе других представителей харьковской политической элиты стоял у истоков создания центристского политического объединения «Новая Украина», которая создала свою фракцию в Верховной Раде Украины.

Заслуженный строитель Украины Владимир Реусов особо подчёркивал роль Кушнарёва на посту городского головы Харькова в новом возрождении строительства Харьковского метрополитена в период экономического кризиса 1990-х годов. Также в числе важных городских строек, проводимых по инициативе Кушнарёва в качестве городского головы, называется возведение Дворца пионеров в Салтовском жилом массиве в 1991—1994 годах.

По результатам выборов 26 июня 1994 года избран городским головой Харькова, набрав 32 % голосов (59 % всех голосовавших) и победив В. Урсуляка, набравшего 14 % голосов (25,8 % голосовавших). В 1994—1997 годах — президент Ассоциации городов Украины. Кушнарёв как один из идеологов формирования на Украине демократической системы местного самоуправления является одним из авторов Закона Украины «О местном самоуправлении».

В июне 1995 года был избран председателем объединения «Новая Украина» и сделал заявление о необходимости преобразования объединения в политическую партию. В начале 1996 года Партия регионального возрождения Украины, Трудовой конгресс Украины и возглавляемое Кушнарёвым объединение «Новая Украина» основали Народно-демократической партию. Вошел в политический совет новосозданной партии, став в 1996 году заместителем, а в 1998 году первым заместителем руководителя партии.

Глава Администрации президента Украины

В декабре 1996 года Кушнарёв вместо Дмитрия Табачника назначен президентом Украины Леонидом Кучмой главой своей Администрации, после чего переехал на постоянную работу из Харькова в Киев. Будучи главой администрации, состоял председателем Комиссии по государственным наградам Украины, заместителем председателя Государственной комиссии по проведению на Украине административной реформы, членом Совета национальной безопасности и обороны Украины. В ноябре 1997 года сделал заявление, что не планирует бороться за пост городского головы Харькова, а также за мандат народного депутата, и исключил свою кандидатуру из партийного списка Народно-демократической партии на парламентские выборы 1998 года, оставшись в государственном аппарате Кучмы.

В рамках НДП, став заместителем председателя партии, вёл партийную борьбу с её председателем Валерием Пустовойтенко. Необходимостью снижения этого накала борьбы поясняется перемещение в ноябре 1998 года Кушнарёва из Киева обратно в Харьков.

Губернатор Харьковской области

Указом президента Украины 27 октября 2000 года Кушнарёв назначен главой областной государственной администрации Харьковской области. На посту главы облгосадминистрации добился значительных экономических успехов, в частности, реализуя на практике Закон Украины «О специальном режиме инвестиционной деятельности» (при Кушнарёве Харьковская область вышла на первое место среди областей Украины по объёму иностранных инвестиций), содействуя созданию технопарков и свободных экономических зон в Харькове. Кушнарёв вёл активную политику по укреплению и расширению связей области с другими регионами ближнего и дальнего зарубежья.

В 2001 году избран депутатом Областного совета Харьковской области от Краснокутского района. В апреле 2001 года после отставки Виктора Ющенко с поста премьер-министра Украины выступил с критикой позиции НДП, политисполком которой во главе с Пустовойтенко самостоятельно приняли решение о неудовлетворительной работе правительства, не ставя этот вопрос на обсуждение всей партии. Кушнарёв заявил, что «Голосование фракции НДП … ляжет позорным пятном и сведёт её шансы на будущих выборах к нулю». Кушнарёв также имел разногласия с Пустовойтенко по вопросу будущей коалиции НДП перед выборами 2002 года, считая, что партия должна объединяться с равными ей по силе и влиянию политическими структурами, а не блокироваться со слабыми объединениями и доминировать в новом блоке, как считал Пустовойтенко.

13-14 декабря 2001 года при активном участии Кушнарёва и под его председательством в Харькове был организован и состоялся украинско-российский экономический бизнес-форум с участием президентов Украины и России (Леонида Кучмы и Владимира Путина). В ноябре 2002 года за весомый личный вклад в реформирование аграрного сектора экономики, достижение высоких показателей в производстве сельскохозяйственной продукции Харьковской области Кушнарёв был награждён орденом Ярослава Мудрого IV степени. При губернаторстве Кушнарёва по его инициативе в Харькове были многократно ускорены темпы строительства городского метрополитена, и в августе 2004 года открыты две новых станции метро на Алексеевской линии: «Ботанический сад» и «23 августа».

Написал историко-краеведческую книгу «Сто шагов по Харьковской земле» (укр. Сто кроків Харківською землею), в которой с позиций губернатора Харьковщины дал оценку состоянию и перспективам развития Харьковской области. Книга была издана осенью 2004 года.

В период Оранжевой революции

См. также: Юго-Восточная Украинская Автономная Республика (проект) и Первый Всеукраинский съезд депутатов всех уровней в Северодонецке

Во время президентских выборов 2004 года как руководитель Харьковской областной организации Народно-демократической партии поддерживал кандидата в Президенты Украины Виктора Януковича.

Занял активную позицию в событиях, вызванных Оранжевой революцией. После второго тура президентских выборов 21 октября 2004 года и начала бессрочной акции сторонников Виктора Ющенко на майдане в Киеве и начала «оранжевых» выступлений в Харькове, активно выступал организатором и оратором на митингах в Харьковской области в поддержку Виктора Януковича. Покинул после второго тура выборов ряды Народно-демократической партии и перешел к самостоятельному сопротивлению революционным событиям.

Будучи губернатором (главой областной администрации) Харьковской области, 26 ноября 2004 года передал все властные полномочия в области Харьковскому областному совету и возглавил его. Как глава совета в этот же день издал распоряжение приостановить перечисления Харьковской области налогов в республиканский бюджет.

Являлся одним из организаторов всеукраинского съезда депутатов местных советов в Северодонецке 28 ноября 2004 года, на котором была высказана идея создания Юго-Восточной республики. По мнению украинского политика и государственного деятеля Дмитрия Табачника, «этот съезд остановил попытку государственного переворота в конце 2004 года». Речь Кушнарёва на Северодонецком съезде, отличавшаяся резкими и радикальными заявлениями, получила широкое освещение в средствах массовой информации.

Организовал и возглавил в качестве председателя 4 декабря 2004 года Харьковский съезд, позиционируемый им как новый всеукраинский съезд депутатов всех уровней. Съезд утвердил своей резолюцией обращение к Януковичу и Ющенко с предложением отказа обоих от участия в переголосовании и порекомендовал проведение новых президентских выборов с другими кандидатами.

18 декабря передал пост главы Харьковской областной администрации своему заместителю, 33-летнему Степану Масельскому, племяннику Александра Масельского (1936—1996), сосредоточив всю свою деятельность в Харьковском областном совете.

Самостоятельная политическая деятельность

См. также: Новая демократия (политическая партия, Украина)

В декабре 2004 года Кушнарёв вместе с единомышленниками основал оппозиционную по отношению к победителям Оранжевой революции политическую партию «Новая демократия», на её съезде 15 января 2005 года он был избран Генеральным секретарем партии. В программе партии предусматривалось преобразование Украины в федеративную республику с двухпалатным парламентом, одна из палат которого должна представлять интересы регионов. Партия высказала свою приверженность идее парламентско-президентской республики, но, поддержав эту политическую реформу, высказала ряд оговорок, связанных с необходимостью осуществления системной административно-территориальной реформы.

Одновременно с этим по инициативе Кушнарёва была создана Харьковская областная общественная организация "Общественное движение «Вместе — вперед!», установочная конференция которой состоялась 22 января 2005 года. Кушнарёв возглавил общественное движение на базе данной организации.

27 января 2005 года, после выражения Харьковским областным советом политического недоверия Кушнарёву, сложил с себя полномочия его главы, заявив, что не желает работать с таким советом. С февраля 2005 года была начата процедура отзыва мандата депутата областного совета от Краснокутского района, полученного Кушнарёвым на выборах в 2002 году. 15 июля 2005 года Кушнарёв сообщил, что добровольно слагает с себя полномочия депутата областного совета, а 17 июля в Краснокутском районе состоялось голосование, по результатам которого отзыв оказался подтверждён. Одновременно с этим, ещё в июне 2005 года Кушнарёву было предъявлено обвинение в сепаратизме, и 17 августа 2005 года он был арестован Генеральной прокуратурой Украины по обвинению в превышении власти или служебных полномочий. Печерский районный суд Киева продлил арест на срок до 10 дней. Партия Кушнарёва осуществила ряд политических заявлений и пикетов в связи с арестом своего лидера. Сам он во время пребывания под арестом объявил голодовку. После восьмидневного ареста Кушнарёв был выпущен, а дело в сентябре 2006 года было закрыто за отсутствием состава преступления.

Во время нахождения под стражей принял решение написать книгу, к которой приступил по возвращению в Харьков. Работа над ней продолжалась со второй половины августа до октября. Книга получила название «Конь рыжий. Записки контрреволюционера», была отпечатана в издательстве «Харьков» тиражом 5000 экземпляров и 22 ноября 2005 года была презентована Кушнарёвым в фойе Харьковского государственного академического театра оперы и балета им. Н. Лысенко. 500 экземпляров книги из авторского фонда были подписаны и подарены Кушнарёвым всем желающим во время презентации.

В июле 2006 года по инициативе движения «Вместе — вперед!», Харьковского областного союза ветеранов Афганистана и Харьковского областного совета бывших партизан и подпольщиков Кушнарёву было присвоено звание Почётного гражданина Харькова.

В Партии регионов

См. также: Антикризисная коалиция и Покушение на Евгения Кушнарёва 21 марта 2006 года

В ноябре 2005 года II съезд партии «Новая демократия» единогласно принял решение о слиянии с Партией регионов путём индивидуального вступления в неё представителей партии Кушнарёва. 19 ноября 2005 года вступил в Партию регионов. С 3 декабря 2005 года — член Политсовета Партии регионов, № 11 её избирательного списка на парламентских выборах 2006 года и руководитель избирательной кампании партии. Прошел в парламент V созыва по избирательному списку Партии регионов и 5 мая 2006 года был зарегистрирован народным депутатом Украины. В Верховной Раде стал заместителем руководителя фракции Партии регионов, председателем Комитета Верховной Рады по вопросам правовой политики. С января 2006 года Кушнарёв стал председателем Всеукраинской общественной организации «Движение „Новая демократия“». В разгар парламентских выборов на Украине 2006 года в Харькове в вестибюле предвыборного штаба харьковской областной организации Партии регионов на Кушнарёва было осуществлено покушение. Взрывное устройство, начиненное гайками, сработало в непосредственной близости от политика, при этом сам он отделался лёгкой контузией.

Евгений Кушнарёв являлся ключевой фигурой в Партии регионов — наряду с Виктором Януковичем и Ринатом Ахметовым. Координировал деятельность Партии регионов в парламенте, отвечал за межфракционные переговоры. Являлся одним из организаторов Антикризисной коалиции в парламенте Украины из представителей Партии регионов, Социалистической партии Украины и Коммунистической партии Украины, оформление которой привело Виктора Януковича на пост премьер-министра и сделало возможным формирование на Украине Второго правительства Януковича в августе 2006 года.

Считался одним из идеологов Партии регионов, был одним из наиболее непримиримых противников евроатлантической интеграции Украины, находился в жесткой оппозиции к президенту Украины Виктору Ющенко и выступал с его системной критикой. Согласно оценкам ряда политологов, экспертов и средств массовой информации Украины, Кушнарёв имел потенциал государственного деятеля всеукраинского масштаба и мог реально побороться за пост президента Украины на следующих президентских выборах (2010).

Работал над документально-публицистической книгой «Выборы и вилы», которая должна была выйти начале 2007 года. В книге пытался дать свой анализ событий Оранжевой революции. В январе 2007 года написал статью, посвященную поиску национальной консолидации на Украине, которая оказалась его последним прижизненным трудом. Символичность этого факта отмечается политологами.

Убийство

16 января 2007 года был ранен случайным (по версии следствия) выстрелом во время охоты около села Красный Шахтёр Изюмского района. По официальной версии, выстрел произвёл Дмитрий Завальный, депутат Харьковского облсовета; но в данной версии присутствуют определённые нестыковки (в частности, диаметр входного отверстия пули не соответствовал калибру карабина Завального).

В результате ранения были задеты жизненно важные органы — печень, почки, участок кишечника. Наблюдалась также контузия поджелудочной железы. В течение часа, пока Кушнарёва транспортировали в изюмскую больницу, он потерял около трёх литров крови. На следующий день Кушнарёв скончался в реанимации, не приходя в сознание.

Гражданская панихида проходила в ХАТОБе. Кроме того, что на похороны приехала большая часть его однопартийцев-депутатов Верховной Рады, в гражданской панихиде принимали участие бывшие и нынешние на тот момент руководители страны (экс-премьер-министр Украины Виктор Янукович, второй президент Украины Леонид Кучма, спикер парламента Владимир Литвин), представители оппозиции и два украинских миллиардера — Ринат Ахметов и Виктор Пинчук. В здание ХАТОБа пришли попрощаться с земляком более десяти тысяч харьковчан.

Отпевание проводил Митрополит Харьковский и Богодуховский Никодим (Руснак). Евгений Кушнарёв похоронен на Харьковском городском кладбище № 2 на улице Пушкинской.

Расследование убийства

Сразу после убийства было начато расследование, ход которого широко освещался средствами массовой информации.

В декабре 2007 года прокуратура Харьковской области предъявила обвинение помощнику народного депутата Дмитрия Шенцева Дмитрию Завальному, который являлся участником охоты, где был смертельно ранен Евгений Кушнарёв, по части 1 статьи 119 Уголовного кодекса Украины «убийство по неосторожности». По версии следствия, выпущенная им из карабина пуля срикошетила в Евгения Кушнарева. Кроме того, Завальному было предъявлено обвинение по части 1 статьи 263 «незаконное ношение огнестрельного оружия». 15 мая 2009 года Апелляционный суд Харьковской области удовлетворил ходатайство Дмитрия Завального об амнистии. Дело об убийстве Евгения Кушнарёва было закрыто Верховным судом Украины 9 сентября 2009 года.

Память

См. также: Памятник Евгению Кушнарёву

• 8 февраля 2007 года Евгению Кушнареву решением сессии Харьковского областного совета «С целью почтения памяти личности, которая сделала большой вклад в социально-экономическое развитие и в подъём международного авторитет региона…» и «В знак большого уважения» было присвоено звание почетного гражданина Харьковской области (посмертно).
• Традиция работы в Харьковской области Фонда поддержки молодых дарований, основанного Евгением Кушнарёвым в 1994 году, была сохранена после его смерти и продолжена в декабре 2007 года городским головой Харькова Михаилом Добкиным, осуществившим вместо Кушнарёва ежегодное награждение. Одновременно с этим был презентован и начал работать Фонд поддержки демократических инициатив имени Евгения Кушнарёва (президент Татьяна Кагановская, вице-президент Андрей Кушнарёв).
• Начиная с 2007 года во дворце спорта «Локомотив» имени Г. Кирпы в Харькове ежегодно в августе проводится международный волейбольный турнир памяти Евгения Кушнарёва.
• В годовщину гибели, 17 января 2008 года на здании харьковского городского совета была открыта мемориальная доска Евгению Кушнареву.
• В поселке городского типа Песочин Харьковской области в январе 2008 года в честь политика была названа одна из улиц.
• В октябре 2008 года в Харькове на втором городском кладбище в начале улицы Пушкинской на аллее памяти заслуженных харьковчан был открыт памятник Евгению Кушнареву.
• В гимназии № 5 города Мелитополя, в которой учился Кушнарёв, 23 сентября 2009 года была открыта мемориальная доска в его память.
• 17 августа 2010 года Евгению Кушнарёву решением сессии Краснокутского районного совета с формулировкой «за весомый вклад в развитие социально-экономической сферы района и поднятие его авторитета» было присвоено звание Почётного гражданина Краснокутского района.

Информация о присвоении имени Кушнарёва одной из станций метро Харьковского метрополитена

В день смерти Кушнарёва Харьковским городским головой Михаилом Добкиным была озвучена информация, что именем Кушнарева будет названа одна из новых станций харьковского метрополитена по Алексеевской линии. На протяжении нескольких последующих лет эта информация то подтверждалась, то опровергалась. В декабре 2010 года была открыта станция метро «Алексеевская», однако имя Кушнарёва этой станции присвоено не было. В соответствии с законами Украины должно пройти не менее 10 лет со смерти деятеля, в честь которого планируют назвать улицу/площадь/станцию метро и т. д.

Библиотека имени Кушнарёва

Благотворительный фонд народного депутата Бориса Колесникова в память о политике, начиная с 2007 года, планировал построить в центре Харькова на площади Свободы справа от памятника Ленину современную библиотеку общественно-политической литературы и назвать её именем Евгения Кушнарёва. В мае 2010 года был проведён конкурс проектов будущей библиотеки, в котором победил проект авторов из Днепропетровска. В 2012 году начало строительства было перенесено частично из-за проведения в Харькове матчей футбольного чемпионата Евро-2012, а частично по причине необходимости доработки проекта. По состоянию на январь 2013 года этот строительство не начато, однако намерения сооружения библиотеки продолжают обсуждаться.

Оценки

Непосредственно после убийства Евгения Кушнарёва многие эксперты сходились во мнении, что это является большой потерей для Партии регионов. Аналогичные мнения высказывались в самой Партии регионов. Её лидер, Виктор Янукович сказал, что Кушнарёв не может быть никем заменим. В феврале 2013 года украинский оппозиционный политик Александр Турчинов, сообщив в своем интервью, что знал Кушнарёва как сильного политика и лидера, высказал мнение: «многие „недонецкие“ — скажем так — сторонники „регионов“, считали его реальной альтернативой Виктору Януковичу».

Михаил Добкин, городской голова Харькова, высказал мнение, что если бы Кушнарёв не был убит, он бы не допустил досрочного роспуска Верховной рады Украины, произошедшего в апреле 2007 года. Тарас Черновол, политик и сын Вячеслава Черновола, считал, что его отец и Евгений Кушнарёв являлись двумя основными идеологами Украины, и после смерти обоих — страна оказалась в тупике. Виль Бакиров, ректор Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина, выразил в 2008 году мысль, что смерть Кушнарёва «сильно отразилась на развитии политических, общественных и экономических событий».

Согласно мнению политолога Владимира Никитина, дальнейшая деятельность Кушнарёва могла привести к формированию его собственной политической школы в украинской политике и общественной жизни, но эта виртуальная возможность осталась не реализована. Также политолог отметил символичность того, что последняя публикация Кушнарева в январе 2007 года была посвящена поиску украинской национальной идеи Политолог Владимир Малинкович заключил, что нелепость смерти Евгения Кушнарева состояла в том, что Кушнарев именно в тот момент как никто другой был бы нужен стране. Согласно его мнению: «не было (и нет) в украинской политике другого человека, который столь последовательно защищал бы автономию регионов и право украинцев разных национальностей на родной язык и родную культуру. Евгений Кушнарёв был непримиримым врагом всякой ксенофобии, всякого национал-экстремизма и делал все от него зависящее для построения на Украине мультикультурного гражданского общества». Политолог и журналист Дмитрий Губин высказал мнение, что у Кушнарёва присутствовала стройная система взглядов на жизнь города (Харьков), региона (Харьковской области) и страны (Украины), и выразил сожаление, что среди действующих на Украине политиков на настоящий момент мало людей, «способных не просто продолжать это наследие, но и грамотно его артикулировать». Депутат Андрей Логвиненко высказал мысль, что со смертью Кушнарёва ушла целая эпоха управления Харьковской областью, а Партия регионов в лице Кушнарёва потеряла высокоинтеллектуального, прошедшего серьёзную управленческую школу публичного политика.

Российский геополитик Константин Затулин высказал мнение, что смерть Кушнарёва была закономерной. Согласно его словам, бывают такие моменты, когда все предопределено, а бывают такие моменты, когда можно «налево пойти, направо пойти», и это был один из таких моментов. Смерть Кушнарева была «и вовремя, и невовремя, перед очередным этапом, когда нужно было принимать решение».

Сочинения

См. также: Сто шагов по харьковской земле, Конь рыжий. Записки контрреволюционера и Выборы и вилы

• Кушнарьов Є. П. Мiсцеве самоврядування та проблеми соцiально-економiчного розвитку мiста. — Рукопис. Дис. на здобуття наук. ступ. канд. екон. наук: 08.02.03. — Захищена 15.07.1997. — Харків: ХДУ ім. М. Горького, 1997. — 127 с.
• Бубенко П. Т., Пономаренко В. С., Дуленко А. Л. та ін. [www.nas.gov.ua/publications/books/catalog/2004/Pages/135.aspx Стратегія соціально-економічного розвитку Харківської області на період до 2011 року] / Під. ред. Є. П. Кушнарьова. — монографія. — Харків: Інжек, 2004. — 448 с. — 1200 экз. — ISBN 966-8515-33-1.
• Кушнарьов Є. П. Сто кроків Харківською землею. — Харків: Фоліо, 2004. — 352 с. — 10 000 экз. — ISBN 966-03-2825-7.
• Кушнарёв Е. П. Конь рыжий. Записки контрреволюционера. — Харьков: Издательство «Харьков», 2005. — 280 с. — ISBN 966-7100-39-1.
• Кушнарёв Е. П. Выборы и вилы. — книга. — Киев: Довіра, 2007. — 272 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-966-507-209-9.

В литературе

• Кокотюха Андрей. Евгений Кушнарев: под прицелом. — Харьков: Фолио, 2009. — 320 с. — ISBN 978-966-03-4713-7 978-966-03-4713-7.

Награды

Украинские

• Орден князя Ярослава Мудрого V степени (1998)
• Орден князя Ярослава Мудрого IV степени (2002)
• Орден князя Ярослава Мудрого III степени (2004)
• Орден Святого Владимира ІІ степени (1995)
• Орден Святого Владимира І степени (н/д)
• Орден Нестора Летописца І степени

Иностранные

• Орден Почётного легиона (Франция, 1997)
• Несколько орденов и медалей других иностранных государств

Звания

• Кандидат экономических наук (1997)
• Академик Академии муниципального управления.
• Почетный гражданин Харькова (2006)
• Почетный гражданин Харьковской области (2007, посмертно)
• Почетный гражданин Краснокутского района (2010, посмертно)

Литература

• Кушнарьов Євген Петрович // [alumni.univer.kharkov.ua/wp-content/univerokukrcom/Почетные-члены-reliz_web.pdf Почесні члени Харківського університету. Біографічний довідник] / Редколегія: В. С. Бакіров (головний редактор), М. О. Азарєнков, В. В. Александров, І. К. Журавльова (відпов. секретар), І. І. Залюбовський, С. І. Посохов (заст. гол. редактора), Ю. В. Холін.. — Харьков: Тимченко А. М., 2008. — С. 146. — 312 с. — ISBN 978-966-8661.
• Кушнарьов Євген Петрович // Хто є хто в українській політиці. — Київ, 1996. — Вип. 3. — С. 155.
• Кушнарьов Євген Петрович // Хто є хто в Україні… — Київ, 1997. — С. 273;
• Кушнарьов Євген Петрович // Хто є хто в Україні. — Київ, 2001. — С. 238;
• Кушнарьов Євген Петрович // 500 впливових особистостей. — Харків, 2001. — Т. 2: Україна. 10 років незалежності, 1991—2001. — С. 127. — (Лідери ХХІ ст.)
• Кушнарьов Євген Петрович // 500 влиятельных личностей: Украина: регионы: Харьк. обл. — Харьков, 2001. — С. 156.
• Кушнарьов Євген Петрович // Лауреати нагород. 1991—2002 / Східно-Укр. біогр. ін-т; Ред. Уклад.: Ю. Романенко. — Харків, 2002. — С. 248—249. — (500 впливових особливостей; вип. 4)
• Кушнарьов Євген Петрович // 500 влиятельных личностей: Украина: регионы: Харьк. обл. — Харьков, 2002. — С. 42.

Ссылки

• [lenta.ru/lib/14160152/ Кушнарёв Евгений Петрович]. Lenta.ru (2008). Проверено 30 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DRemchEX Архивировано из первоисточника 5 января 2013].
• [file.liga.net/person/649-evgenii-kyshnarev.html Кушнарев Евгений Петрович] (рус.). ЛІГА-Досье (23 января 2008). Проверено 30 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DRepfE3l Архивировано из первоисточника 5 января 2013].
• Росинская Ирина. [www.sq.com.ua/rus/article/intervyu/valentina_kushnareva_moj_muzh_znal_chto_pogibnet/ Валентина Кушнарева: «Мой муж знал, что погибнет»]. Status Quo (17 июля 2007). — Информационное агентство. Проверено 30 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DReteePh Архивировано из первоисточника 5 января 2013].
• Василенко Л. [kp.ua/daily/270111/263995/ Евгений Кушнарев — человек эпохи становления Украины] (рус.) // Комсомольская правда в Украине. — 2011, 27 января.
• Кушнарёв Евгений Петрович. [www.demfond.org/biography.php Биография]. Фонд имени Евгения Кушнарёва (2008). — Автобиография Е. П. Кушнарёва. Проверено 30 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DRel2ao2 Архивировано из первоисточника 5 января 2013].

Отрывок, характеризующий Кушнарёв, Евгений Петрович

Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.