Ку (ритуал доблести)

Ку — в военном деле индейцев Великих Равнин прикосновение к телу врага рукой или каким-либо предметом, являвшееся способом снискать воинскую славу и подтвердить собственную воинскую доблесть.

Причины появления концепции

Война для народов, находящихся на ранних этапах социально-экономического развития, всегда была очень важным делом. Конкуренция за ресурсы — как реальные (пища, жизненное пространство), так и мифологические (благосклонность богов, контроль над священными местами) — нередко вызвало конфликты, разрешаемые с оружием в руках. Индейцы Великих Равнин часто воевали между собой и воинские способности (наряду с охотничьими) были важнейшей характеристикой мужчины. Именно по этой причине в подобных культурах появляются различные способы объективного определения воинской доблести, храбрости и, соответственно, славы. Это могут быть, к примеру, различные сложные способы убиения врага или демонстративный отказ от защиты, то есть предоставление врагу форы.

Ритуалы доблести у индейцев

Для индейцев Великих Равнин основным способом проявления воинской доблести было прикосновение к врагу. Для этого могли использоваться конечности (рука) или разного рода специальные предметы (т. н. «палочка для ку» или «жезл для ку»). Ку, как правило, делалось на уже мертвом враге, однако самым славным поступком являлось прикосновение к ещё живому врагу без намерения причинить ему вред. Впрочем, очевидно, что прикоснуться даже к поверженному противнику, отложив оружие в разгар битвы — храбрый поступок (снять с пояса «палочку для ку», убрав оружие — ещё более храбрый). Способы убийства не регламентировались, то есть враг мог быть убит и дальнобойным (лук и стрелы, копье, ружьё или винтовка) оружием. Однако же те, кто не использовал дальнобойного оружия, пользовались гораздо большим почетом и уважением. Наиболее славные воины вообще шли в битву вооружившись лишь ножом (кнутом) и «палочкой для ку».

Правила подсчета ку

Для того, чтобы избежать соблазна сохранить себя, совершая ку на уже давно мёртвых врагах, вводились правила трёх (шайенны) или четырёх (арапахо) ку. Прикасаясь к телу мертвого врага, воин кричал «Я первый», «Я второй» и т. д. После «Я третий (четвёртый)» прикосновение к этому телу уже не давало ку. Когда битва заканчивалась, все воины собирались и каждый называл свои ку. Это позволяло установить чёткую иерархию храбрости, воинской доблести и славы (споры, впрочем, возникали нередко, разрешаясь с помощью клятв). Ку могли быть посчитаны не только на воине, но и на женщине, и на ребёнке. В качестве врага могли выступать и опасные животные (например, медведи гризли).

Литература

• Стукалин Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада. — Москва: «Яуза» и «Эксмо», 2008. — 688 с. — ISBN 978-5-699-26209-0.

Ссылки

• [www.first-americans.spb.ru/n4/win/grinnell.htm] Гриннелл Г. Ку и скальп у индейцев Великих Равнин (пер. А. Щетько — Grinnell G. B., Coup and scalp among the Plains Indians. Selected papers from the A. A., edited F. de Laguna, 1888—1920. Washington, 1976, 930 p., pp. 650—664.)

Отрывок, характеризующий Ку (ритуал доблести)

– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.