Кханна, Винод

Винод Кханна
англ. Vinod Khanna хинди विनोद खन्ना
Винод Кханна в июле 2012
Дата рождения:	6 октября 1946(1946-10-06) (77 лет)
Место рождения:	Пешавар, Британская Индия
Гражданство:	Индия Индия
Профессия:	актёр, продюсер, политик
Карьера:	1968 — 1981 1987 — наст. время
Награды:	Filmfare Awards (1975, 2000)

Винод Кханна (хинди विनोद खन्ना, англ. Vinod Khanna, род. 6 октября 1946 года, Пешавар, Британская Индия) — индийский актер, продюсер и политик. С 1968 по 2014 год снялся в около 140 фильмах на языке хинди. Лауреат Filmfare Award за лучшую мужскую роль второго плана. Занимал пост младшего министра культуры и туризма, а также государственного министра иностранных дел.

Биография

Винод Кханна родился 6 октября 1946 года в Пешаваре, Британская Индия (ныне территория провинции Хайбер-Пахтунхва, Пакистан). Его отец Кишанчанд Кханна занимался торговлей текстилем, мать Камла Кханна вела хозяйство. В семье было еще три дочери и сын. Вскоре после его рождения, произошел Раздел Индии, и семья переехала в Бомбей.

До второго класса учился в школе Королевы Мари, а затем перешел в школу Святого Хавьера. В 1957 году, когда он учился в 6 классе, семья переехала в Дели, и он продолжил учебу в Делийской Народной школе. В 1960 году семья опять вернулась в Бомбей, и он доучивался уже в Девлали недалеко от Насика, в школе-интернате Лорда Баннера, где в своё время обучался Дилип Кумар.

Окончил Суденхамский коммерческий колледж. В колледже он познакомился с Гитанжали Талеярхан, своей будущей женой. Они поженились в 1971 году. В следующем году у пары появился сын Рахул, а ещё через три года — Акшай. Оба в настоящее время актёры.

В 1979 году Кханна стал приверженцем Ошо. В 1982 он оставил семью и уехал в Раджнишпурам, штат Орегон (коммуну Ошо в США). Там Винод провел пять лет, занимаясь садом, моя посуду и чистя одежду. Со своей семьей в это время он общался только по телефону. В итоге это привело его к разводу в 1985 году.

15 мая 1990 Винод женился второй раз на Кавите Дафтари, дочери промышленницы Сараи Дафтари . У них родились сын Сакши (1991) и дочь Шрадха (1995).

Карьера

Заметив на одной из студенческих вечеринок, режиссёр Сунил Датт пригласил Винода на пробы и дал роль злодея в Man Ka Meet. По иронии судьбы, фильм, разработанный в качестве стартовой площадки для брата Сунила — Сома Датта, сделал звездами героиню Лину Чандарваркар и злодея Винода Кханну. После дебюта на актера со всех сторон посыпались предложения — только за одну неделю их поступило около 15-ти.

Как отрицательный персонаж, Винод наиболее запомнился в роли разбойника в фильме «Моя деревня — моя страна» (1971). Щеголяя огромной черной тилакой, мятыми дхоти и налитыми кровью глазами, Винод стал достойным противником герою Дхармендры. Как злодей, чьё красивое лицо скрывало скверные помыслы и поступки, он был хорошо принят зрителями. Но мало кто из продюсеров был согласен дать ему главную роль в фильме. Оставалось лишь быть в паре с начинающими актрисами вроде Бинду в Nateeja (1969) или Бхарти в «Ты, я и он» (1971). Или быть третьим лишним в любовном треугольнике, как в «Приходи на свидание» (1970) и «Двое безумно влюбленных» (1972), где всё, что от него требовалось — улыбнуться и блеснуть харизмой.

Неудовлетворенный пусть и востребованным, но образом мужчины-подлеца, Винод хотел большего. Начинающий режиссёр Гулзар обеспечил ему столь необходимую смену амплуа, дав роль уличного головореза в фильме «Ищу тебя» (1971). Зрители смогли насладиться поединком между Винодом и Шатругханом Синха, в качестве лидеров соперничающих уличных банд. Герой Винода сочетал в себе стойкость с чувствительностью (по сюжету его увлекла и бросила девушка). Этот фильм стал его первым шагом к ролям героев.

Его соло-дебют в качестве главного героя состоялся в 1971 году в фильме «Ты, я и он». Лишенный песен «Майор» (1973) Гулзара, последовавший вскоре, был хорошо принят критиками и публикой, хотя здесь он играл мужчину, убивающего свою неверную жену. Фильм был основан на реальной истории Каваса Нанавати. Однако выработанный для роли в «Майоре» образ сердитого молодого человека Кханна сохранил даже в ролях романтической направленности, как в фильмах «Экзамен» и «Ловкость рук» (1974).

В середине 1970-х произошел стремительный взлет его карьеры. Вместе с Амитабхом Баччаном он сформировал весьма успешную в кассе команду. Два героя вместе выпустили пять хитов «Сердцеед» (1976), «Цена дружбы» (1977), «Амар, Акбар, Антони» (1977), «Воспитание» (1977) и «Владыка судьбы» (1978). Их шутки и проказы в этих фильмах обеспечили им высокую долю развлекательности. А после успеха «Похищения ребенка» (1977) Раджа Сиппи Винод даже рассматривался как соперник Амитабха в борьбе за первенство в Болливуде.

Помимо нацеленных на коммерческий успех, актёр также брался за авантюрные неординарные роли. Винод собрал восторженные отзывы за зрелое и многогранное исполнение роли подозреваемого в убийстве в малобюджетном «Доверие» (1976). Его любовные сцены с Шабаной Азми считались смелыми для того времени и вызвали ажиотаж. В «Мире» (1979) Гулзара актёр исполнил роль по сути порядочного человека, который не смог смириться с преданностью своей жены Миры силе большей, чем он сам.

Между 1973 и 1982 годом, Кханна играл ведущие роли в ряде картин совместно с другими популярными актерами того времени. В 1980 он сыграл в «Друзьях навек» (1980) Фероза Хана, который стал самым кассовым фильмом того года. В «Шанкар и Шамбху» (1976), «Воре и солдате» (1979) и Ek Aur Ek Gyarah (1981) Кханна появился вместе с Шаши Капуром. В «Ловкости рук» (1974) и «Последнем разбойнике» (1978) он играл с Рандхиром Капуром. У него также были второстепенные роли в «Испытании любви» (1975), «Обратной стороне любви» (1981) и «Раджпуте» (1982), где главную роль играл Раджеш Кханна.

Но даже успех «Внебрачного сына», выигравшего Filmfare Award за лучший фильм года, не смог развеять сомнения актёра в ценности мирской славы. И в 1979 Кханна стал последователем духовного учителя Ошо и оставил киноиндустрию в 1982 на пять лет. В 1987 году он вернулся в Болливуд с Insaaf, где сыграл вместе с Димпл Кападией.

Винод Кханна снова стал одним из знаковых имен. Он снимался в фильмах таких режиссёров, как Дж.П. Дутта («Раздел» (1989) и «Оруженосец» (1993)), Яш Чопра («Чандни» (1989) и «Неписанный закон» (1992)), Мукул Ананд («Великая битва» (1990) и Khoon Ka Karz (1991)). Но провал «Добродушного» (1988) и череда однотипных боевиков вроде «Император судьбы» (1990) и «Инспектор розыска» (1990) приглушили блеск его звездной славы в 1990-х.

В 1997 году он был продюсером «Воина Гималай» (1997), в котором также сыграл вместе со своим сыном Акшаем Кханна. В том же году он вступил Индийскую народную партию и занялся политикой. После этого он сыграл второстепенные роли в нескольких фильмах: «Одержимые любовью» (2001), «В плену у наксалитов» (2009), «Особо опасен» (2009) и «Бесстрашный» (2010).

Политическая карьера

В 1997 году вступил в Индийскую народную партию и в следующем году был избран членом Лок сабхи. В июле 2002 года стал младшим министром культуры и туризма. Шесть месяцев спустя он был переведен на должность министра иностранных дел. В 2004 году он одержал победу на выборах от округа Гурдаспур. Тем не менее, он проиграл при подсчете голосов в 2009, после чего закончил с политикой.

Награды и номинации

• 1975 — Filmfare Award за лучшую мужскую роль второго плана — «Ловкость рук»
• 1977 — номинация Filmfare Award за лучшую мужскую роль второго плана — «Сердцеед»
• 1979 — номинация Filmfare Award за лучшую мужскую роль второго плана — «Владыка судьбы»
• 1981 — номинация Filmfare Award за лучшую мужскую роль — «Друзья навек»
• 1999 — Filmfare Award за пожизненные достижения
• 2005 — Stardust Awards — Role Model for the Year
• 2007 — Zee Cine Award за пожизненные достижения

Ссылки

• Винод Кханна (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Кханна, Винод

– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.