Кхешань

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Кхе Сань»)
Перейти к: навигация, поиск
Городская община-коммуна
Кхешань
вьетн. Khe Sanh
Страна
Вьетнам
Провинция
Куангчи
Координаты
Часовой пояс
Показать/скрыть карты

Кхеша́нь[1] (вьетн. Khe Sanh) — городская община-коммуна (вьетн. thị trấn), административный центр уезда Хыонгхоа (вьетн. Hướng Hóa) провинции Куангчи во Вьетнаме. Находится в 20 км от пограничного перехода в Лаос Лаобао и в 63 км от административного центра провинции Куангчи города Донгха. Во время Вьетнамской войны возле Кхешани располагалась одноимённая военная база США, осада которой в 1968 году получила большую международную известность.





Американская база

База Кхесань (такое название устоялось в советской военной литературе) была построена в 1962 году как лагерь американского спецназа. Она находилась в малонаселённом горном районе Южного Вьетнама, недалеко от демилитаризованной зоны и лаосской границы, на плато в 18 милях к югу от ДМЗ и 8 к востоку от лаосской границы. База стояла на шоссе № 9, которое и поныне является главной дорогой, связывающей центральный Вьетнам и Лаос. В конце 1966 года «зелёные береты» перебрались в новый лагерь (Лангвей) к юго-западу от Кхесани, а база была занята подразделениями морской пехоты США. Она была самой западной точкой «линии Макнамары», строительство которой разворачивалось в это время. Кхесань использовалась как тренировочная база для местных кадров (монтаньяров) и отправной пункт для подразделений специального назначения, занимавшихся разведкой на «тропе Хо Ши Мина».

В апреле—мае 1967 года возле Кхесани произошли ожесточённые «бои за высоты», в ходе которых морской пехоте удалось сорвать планы северовьетнамского командования по захвату базы. В январе 1968 года база была взята в осаду несколькими дивизиями Армии Северного Вьетнама, перерезавшими единственный наземный путь её снабжения. Осада Кхесани получила самое широкое освещение в средствах массовой информации США и стала одним из самых известных эпизодов войны. Не достигнув успеха и понеся тяжёлые потери в результате ударов авиации и артиллерии США, в марте северовьетнамские войска в основном отошли от базы. В апреле наземная дорога снабжения была открыта американской 1-й кавалерийской дивизией. Однако возможная потеря Кхесани вызвала большую обеспокоенность средств массовой информации, которые, по мнению американских военных, излишне драматизировали ситуацию. Повторная осада была очень возможной после перегруппировки сил противника. Чтобы избежать крайне негативного информационного эффекта этого события, американские силы в начале июля 1968 года оставили базу, уничтожив все её оборонительные позиции[2].

В феврале 1971 года в рамках подготовки вторжения в Лаос база Кхесань была повторно занята войсками США. В ходе вторжения здесь базировались вертолётные и артиллерийские подразделения, осуществлявшие поддержку южновьетнамских сил в Лаосе. В дальнейшем Кхесань была передана Армии Республики Вьетнам. Весной 1972 года во время Пасхального наступления она была захвачена северовьетнамской армией и оставалась под её контролем до конца войны.

Напишите отзыв о статье "Кхешань"

Примечания

  1. Написание согласно: Карта Лаоса. М., ГУГК 1982; Карта Вьетнама М., ГУГК, 1979.
  2. Другой причиной оставления Кхесани были противоречия в американском командовании по поводу того, имеет ли эта база какую-либо практическую ценность.

См. также

Библиография

  • Дэвидсон Ф. Война во Вьетнаме (1946—1975) = Vietnam at War: The History 1946-1975. — М.: Изографус, Эксмо, 2002. — С. 816.

Отрывок, характеризующий Кхешань


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.