Кхокхон
Поделись знанием:
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
ก . |
ข . |
ฃ . |
ค . |
ฅ . |
ฆ . |
ง . |
จ . |
ฉ . |
ช . |
ซ . |
ฌ . |
ญ . |
ฎ . |
ฏ . |
ฐ . |
ฑ . |
ฒ . |
ณ . |
ด . |
ต . |
ถ . |
ท . |
ธ . |
น . |
บ . |
ป . |
ผ . |
ฝ . |
พ . |
ฟ . |
ภ . |
ม . |
ย . |
ร . |
ล . |
ว . |
ศ . |
ษ . |
ส . |
ห . |
ฬ . |
อ |
ฮ |
Кхокхон (тайск. ฅอ คน, кхон — «человек») — кхо, пятая буква тайского алфавита, в настоящее время вышла из употребления и заменена на кхокхуай, графически близка к часто встречающейся букве тотау («черепаха») и по традиции относится к аксонтамкху (парная нижнего класса). На клавиатуре проецируется на клавишу косая черта (слэш).
См. также
- [www.thai-language.com/let/165 Тайский словарь]
|
Напишите отзыв о статье "Кхокхон"
Отрывок, характеризующий Кхокхон
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.