Кхун Бором

Кхун Бором Рачатират, Кхун Булом (лаос. ຂຸນບູຣົມ (тхам лао) или лаос. ຂຸນບູລົມ (лао бухан); тайск. ขุนบรมราชาธิราช или тайск. ขุนบรม) — в мифологии, эпосе и традиционной историографии тай-кадайских народов (лао и бирманские шаны) первый правитель, культурный герой, прародитель царских династий лаосцев и других народов.

Кхун Бором идентифицируется как Пилогэ (кит. трад. 皮羅閣, упр. 皮罗阁, пиньинь: Piluoge, также устоялось написание Piloko; ум. 748) китайской историографии. Пилогэ — объединитель Наньчжао и его король в 728—748 годах, упоминаемый в связи с правлением танского императора Сюань-цзуна. В 738—739 годах он получил от Сюаньцзуна титул Ван Юньнани, Восстановитель наследия предков в качестве признания его заслуг в объединении страны. В 740 он провозглашает своей столицей Дайхо в окрестностях города Дали.

Лаосский миф

Бытующий среди лао миф рассказывает о том, что в древности люди были злыми и грубыми. За это бог уничтожил их с помощью потопа. Бог поднял на небо на время потопа трёх достойных вождей, чтобы сохранить их жизнь и возобновить жизнь на земле. Бог даровал им буйвола, чтобы они могли пахать на нём землю. После потопа три вождя были спущены на землю в Мыанг Тэнг, месте, которое ассоциируется с городом Дьенбьенфу во Вьетнаме.

Когда земля была готова для посадки риса, буйвол умер, и из его ноздри выросла лоза тыквы-горлянки, закрывшая собой всё небо. Поскольку тому, кто срубит её, была суждена смерть, на клич вождей, ищущих, кто мог бы её срубить, откликнулись только два человека, которые в мифе именуются Прадедом и Прабабкой. Тыква рухнула вместе с плодами. Из плодов тыквы появились новые люди — из тех, которые вскрывали раскалённой кочергой, появились люди темнокожие, а из тех, которые вскрывали резцом — светлокожие лао.

Боги учили людей строить дома и выращивать рис, проводить ритуалы и правильно вести себя. Так люди достигли процветания, однако их послушание богам и выполнение обрядов выполнялись плохо. С ростом населения им понадобился кто-то, кто мог бы управлять их отношениями и разрешать споры. Поэтому царь богов (называемый в источниках Индрой) ниспослал своего сына Кхун Борома.

Правление Кхун Борома длилось 25 лет, и он учил людей использованию новых инструментов и другим навыкам. В конце своего правления он разделил тайские народы между своими семью сыновьями. Старший его сын Кхун Ло (Кхун Лор) получил в управление Мыанг Суа (Сава), с центром в современном Луангпхабанге. Другим сыновьям достались Сиангкхуанг, Аютия, Ланна (ныне Чиангмай в Таиланде), Сишуанбаньна, Хамсавати (исходно монское государство, ныне в Мьянме) и Нгеан (ныне на севере Вьетнама).

После Кхун Ло в княжестве Сава последовательно правили 19 князей, и девятнадцатым был Кхун Ванг. Ему наследовали сын Суванна Кхампонг и внук Пипа (Кхамхиао), среди шести сыновей которого был Фа Нгум, основатель государства Лансанг.

Источник

Одна из наиболее ранних сохранившихся лаосских хроник под названием «Нитхан Кхун Буром» (или Нидан Кхун Булом, «Сказание о Кхун Буроме»), посвящённая в основном королевству Лансанг и являющаяся одним из важнейших источников по истории Лаоса этого периода, начинается с легенды о Кхун Буроме, и заканчивается описанием событий XVI в. Миф о Кхун Бороме передают и другие хроники Лаоса.

Изучение

Данный миф может отражать расселение тайских народов по прибытии из Китая. Система распределения земель между потомками может быть сопоставлена с практикой разделения деревенских земель древними тайцами, т. н. мыанг. Дэвид Уайетт полагал, что данный миф отражает раннюю историю тайских народов, определяя районы раннего заселения Индокитая и объясняя их расселение изолированными группами на значительной территории. Согласно Уайетту, разделение на языковые группы (откуда сформировались современные тайский и лаосский языки) произошло между VII и XI веками н. э. и было связано с географией, оговоренной в легенде о Кхун Бороме, из центра на севере современного Вьетнама.

Литература

Общая

• Гринцер П. А. [feb-web.ru/feb/ivl/vl3/vl3-6192.htm Лаосская литература] \\ История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1983—1994. Стр. 620.
• Wyatt, David K., Thailand: A Short History, New Haven (Yale University Press), 2003. ISBN 0-300-08475-7
• Jaruwan Thammawat, Lae lod phongsawadan Lao (Glimpses at the Lao Historical Chronicles), Mahasarakham: Mahasarakham University, nd. (Version 3)
• Charles Archaimbault. " La naissance du monde selon les traditions lao : le mythe de Khun Bulom ", dans La Naissance du monde, Paris, Seuil (Sources orientales),1959, 383—416.
• Charles Archaimbault. Structures religieuses Lao (rites et mythes), Vientiane, Vithagna, 1973.

Издания мифа

• Phuen Khun Boromrajathirat sabab buhan tae (The Myth of Lord Boromrajathirat, the truly ancient version), Vientiane: The Literature Department, Ministry of Education, 1967. (Version 1)
• Maha Sila Viravongs, Phuen Khun Boromrajathirat sabab doem (The Myth of Lord Boromrajathirat, the old version), Vientiane: the Ministry of Education, 1967. (Version 2)
• Phothisane, Souneth. The Nidan Khun Bulom: Annotated Translation and Analysis, University of Queensland, Australia, OCLC 40872003, PH.D., 1996, 1999.

Ссылки

• Wajuppa Tossa. [www.seasite.niu.edu/lao/LaoFolkLiterature/chapter4/chapter_4_text.htm Lao Folk Literature Course. Chapter 4: Folk Epics.] на сайте Center for Southeast Asian Studies, Northern Illinois University
• [www.answers.com/topic/nithan-khun-borom Nithan Khun Borom] на answers.com

Предшественник: '

Король Наньчжао 728—748

Преемник: Кхун Ло

Отрывок, характеризующий Кхун Бором

Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…