Есман, Кшиштоф
| Кшиштоф Есман Krzysztof Jesman <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1672 — 1677 | ||
| Предшественник: | Станислав Зенович | |
| Преемник: | Николай Владислав Пршездецкий | |
| ||
| 1677 — 1687 | ||
| Предшественник: | Григорий Казимир Подберезский | |
| Преемник: | Стефан Константин Песочинский | |
| Смерть: | 1687 | |
| Род: | Есманы | |
Кшиштоф Есман (умер в 1687) — государственный и военный деятель Великого княжества Литовского, каштелян новогрудский (1672—1677), воевода смоленский (1677—1687), губернатор Вильно в 1665 году, хорунжий слонимский, оберстер литовских войск иностранного авторамента.
Биография
Представитель литовского шляхетского рода Есманов герба «Корчак». В 1649—1655 году под командованием великого литовского гетмана Януша Радзивилла Кшиштоф Есман участвовал в военных действиях против восставших украинских казаков и русских.
29 декабря 1655 года Кшиштоф Есман стал членом Тышовецкой конфедерации, созданной польскими магнатами и шляхтой для борьбы против шведских оккупантов. В 1657 году он был назначен комендантом Бирж и руководил обороной крепости от шведского нападения.
В 1661 году Кшиштоф Есман был назначен генерал-лейтенантом войск иностранного авторамента. В 1663 году он был арестован по обвинению в участии убийства гетмана польного литовского Винцента Корвина-Гонсевского и Казимира Жеромского.
В 1668 году Кшиштоф Есман был избран послом (депутатом) на сейм. В 1674 году в качестве депутата сейма от Новогрудского воеводства он участвовал в элекции (избрании на престол) Яна III Собеского.
Источники
- Tadeusz Wasilewski, Krzysztof Jesman, w: Polski Słownik Biograficzny, 1964—1965, t. XI, s. 196.
Напишите отзыв о статье "Есман, Кшиштоф"
Отрывок, характеризующий Есман, Кшиштоф
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
