Оссолинский, Кшиштоф
| Кшиштоф Оссолинский польск. Krzysztof Ossoliński <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1638 — 1645 | |||
| Предшественник: | Николай Фирлей | ||
| Преемник: | Станислав Конецпольский | ||
| Рождение: | 28 апреля 1587 Буковсво | ||
| Смерть: | 24 февраля 1645 (57 лет) Краков | ||
| Место погребения: | Краков | ||
| Род: | Оссолинские | ||
| Отец: | Ян Збигнев Оссолинский | ||
| Мать: | Ядвига Сененская | ||
| Супруга: | 1) София Циковская
2) София Красинская | ||
| Дети: | от первого брака: Кшиштоф Вандалин | ||
Кшиштоф Оссолинский (28 апреля 1587, Буковско — 24 февраля 1645, Краков) — государственный и военный деятель Речи Посполитой, дворянин королевский (1607), подстолий сандомирский (1618), подкоморий сандомирский (1620) и воевода сандомирский (1638—1645), каштелян садецкий (1633) и войницкий (1636), польский писатель и переводчик.
Биография
Представитель польского магнатского рода Оссолинских герба «Топор». Старший сын старосты саноцкого Яна Збигнева Оссолинского (1555—1623) от первого брака с Ядвигой Сененской.
Получил образование в иезуитском коллегиуме в Люблине. В 1604—1612 годах учился в иезуитском университете в Вюрцбурге, после завершения обучения вернулся вместе со своим младшим братом Максимилианом Оссолинским на родину и начал политическую карьеру. В 1607 году стал дворянином королевским. В 1608 году с королевскими посланиями ездил в Грац и Флоренцию, затем учился в Болонском и Падуанском университетах. В 1614 году после возвращения на родину отец отправил его в составе польской армии в Подолье. Участвовал в нескольких военных кампаниях против крымских татар и турок-османов. В 1618 году Кшиштоф Оссолинский был назначен подстолием сандомирским, а в 1620 году стал подкоморием сандомирским.
Неоднократно избирался послом на сеймы, где занимался экономическими вопросами — ценами, чеканкой монет и доставкой провианта в войска. В 1632 году был избран депутатом по ревизии казны и работал над реформированием парламента и системой обороны государства. На элекционном сейме 1632 года претендовал на должность маршалка сейма, которую получил Якуб Собеский. В 1633 году был назначен каштеляном садецким, а через три года — войницким. Как сторонник контреформации был виновен в изгнании ариан из Ракова, Иваниски и Скжелова. В 1638 году Кшиштоф Оссолинский получил должность воеводы сандомирского.
После своего отца унаследовал часть имения Мелец, которое вскоре вместе с братом Максимилианом поменял на Иваниску. Около 1627 года в селе Уязд построил для себя замок-резиденцию Крыжтопор. Значительные доходы ему принесло исключительное право снабжать провиантом армию Речи Посполитой во время прусской кампании против шведов в 1626 году, в которой он сам принимал активное участие.
24 февраля 1645 года скончался в Кракове и был похоронен в костёле босых кармелитов.
Семья
Кшиштоф Оссолинский был трижды женат. В 1615 году первым браком женился на Софии Циковской (ум. 1638), от брака с которой имел единственного сына:
Кшиштоф Вандалин Оссолинский (ум. 1649), староста вислицкий, стопницкий и ропчицкий
В 1638 году, оводовев, вторично женился на Софии Красинской (ум. 1642), вдове каштеляна сандомирского Николая Лигезы. В 1642 году в третий раз женился на Софии Эльжбете Фирлей (ум. после 1650), дочери воеводы сандомирского Николая Фирлея и Регины Олесницкой. От двух последних браков детей не имел.
Источники
- [www.ossolinski.info Historia i genealogia rodziny Ossolińskich]
- [mariusz.eu.pn/genealogia/rody/ossolinscy03.html Родославная рода Оссолинских]
Напишите отзыв о статье "Оссолинский, Кшиштоф"
Отрывок, характеризующий Оссолинский, Кшиштоф
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
