Слушка, Кшиштоф
| Кшиштоф Слушка белор. Крыштаф Слушка, польск. Krzysztof Słuszka <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1609 — 1620 | |||
| Предшественник: | Мацей Дембинский | ||
| Преемник: | Теодор Денгоф | ||
| Смерть: | 1620 | ||
| Род: | Слушки | ||
| Отец: | Николай Слушка | ||
| Мать: | Эльжбета Кунцевич | ||
| Супруга: | женщина из рода Завишей | ||
| Дети: | Ремигиян, Николай, Рафаил, Ян | ||
Кшиштоф Слушка (ум. 1620) — государственный деятель Великого княжества Литовского, подсудок минский (с 1602 года), воевода венденский (1609—1620).
Биография
Представитель литовского дворянского рода Слушков герба «Остоя». Сын старосты кричевского Николая Слушки и Эльжбеты Кунцевич. Братья — воевода трокский Александр и полковник Николай Слушки.
В течение двенадцати лет находился при дворе императора Священной Римской империи Рудольфа II Габсбурга, затем вернулся на родину. В 1602 году Кшиштоф Слушка был назначен подсудком минским, в 1609 году получил должность воеводы венденского.
Был женат на представительнице рода Завиши, имя которой не известно. Дети: Ремигиян, Николай, Рафаил и Ян.
Источники
- Вялікае княства Літоўскае: Энцыклапедыя. У 3 т. / рэд. Г. П. Пашкоў і інш. Т. 2: Кадэцкі корпус — Яцкевіч. — Мінск: Беларуская Энцыклапедыя, 2005. — 788 с.: іл. ISBN 985-11-0378-0.
Напишите отзыв о статье "Слушка, Кшиштоф"
Отрывок, характеризующий Слушка, Кшиштоф
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
