Кызылжулдыз (Катон-Карагайский район)

Село Кызылжулдыз каз. Қызылжұлдыз Страна КазахстанКазахстан Область Восточно-Казахстанская областьВосточно-Казахстанская область Сельский район Катон-Карагайский Сельский округ Аккайнарский Координаты 49°12′56″ с. ш. 86°00′17″ в. д.49.215550° с. ш. 86.004710° в. д. / 49.215550; 86.004710    Население ▼ 346 человек (2009) Часовой пояс UTC+6 Почтовый индекс 070911 Автомобильный код 16 (ранее F, U) Код КАТО 635465300 Показать/скрыть карты

Кызылжулдыз (каз. Қызылжұлдыз) — село в Катон-Карагайском районе Восточно-Казахстанской области Казахстана. Входит в состав Аккайнарского сельского округа. Код КАТО — 635465300.

Население

В 1999 году население села составляло 530 человек (268 мужчин и 262 женщины). По данным переписи 2009 года, в селе проживало 346 человек (180 мужчин и 166 женщин).

Отрывок, характеризующий Кызылжулдыз (Катон-Карагайский район)

Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.