Королевские ботанические сады Кью

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Кью (сады)»)
Перейти к: навигация, поиск
Королевские ботанические сады Кью*
The Royal Botanic Gardens, Kew**
Всемирное наследие ЮНЕСКО

Страна Великобритания Великобритания
Тип культурный
Критерии ii, iii, iv
Ссылка [whc.unesco.org/en/list/1084 1084]
Регион*** Европа
Включение 2003  (27 сессия)

Координаты: 51°28′ с. ш. 0°17′ з. д. / 51.474667° с. ш. 0.295467° з. д. / 51.474667; -0.295467 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.474667&mlon=-0.295467&zoom=12 (O)] (Я)

'
* [whc.unesco.org/ru/list Название в официальном рус. списке]
** [whc.unesco.org/en/list Название в официальном англ. списке]
*** [whc.unesco.org/en/list/?search=&search_by_country=&type=&media=&region=&order=region Регион по классификации ЮНЕСКО]

Короле́вские ботани́ческие сады́ Кью (англ. Royal Botanic Gardens, Kew), или Сады Кью (англ. Kew Gardens)[k 1] — комплекс ботанических садов и оранжерей площадью 132 гектара[1] в юго-западной части Лондона между Ричмондом и Кьюruen, исторический парковый ландшафт XVIII—XX веков. Сады созданы в 1759 году, в 2009 году отмечалось 250-летие со дня их основания[2]. Директором садов в 2012 году стал Ричард Девереллruen, сменивший на этом посту Стивена Хоппера</span>ruen. «Королевские ботанические сады Кью» — это также официальное название организации, управляющей садами в Кью и садами в Суссексе, Вейкхарст Плейс</span>ruen.

Королевские ботанические сады Кью — всемирно признанный ботанический исследовательский и учебный центр с 746 сотрудниками, доходом 57,2 млн фунтов стерлингов за финансовый год, закончившийся 31 марта 2015 года, и с 1,53 млн посетителей за тот же год[3]. Сады финансируются Департаментом по делам окружающей среды, продовольствия и сельского хозяйства</span>ruen (англ. Defra).

В садах Кью находится одна из самых больших в мире коллекций живых растений. Более 30 тысяч растений растут в садах, а один из крупнейших по величине гербариев в мире включает 7 млн образцов. Библиотека содержит более 750 тысяч томов и более 175 тысяч рисунков растений. Сады Кью издают Index Kewensis — ботанический номенклатурный справочник, в котором регистрируются все опубликованные ботанические названия семенных растений рангом от рода и ниже; выпускается также ежеквартальный научный журнал Kew Bulletin</span>ruen.

В садах находится ряд достопримечательностей[4]. В 2003 году сады включены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО[5].





История

XVII—XVIII века

Сады Кью возникли в 1670 году в парке Кью, созданном лордом Генри Кейпелом</span>ruen на месте аптекарского огорода, заложенного ботаником Уильямом Тёрнером (ок. 1510—1568). Парк располагался на западе Лондона, напротив Сайон-хауса, и объединял два королевских владения, между которыми проходила дорога общественного пользования, — Ричмонд-лодж, охотничий домик Якова I, и Уайт-хаус. Первая резиденция стала летним поместьем короля Георга II, а Уайт-хаус, на землях которого собственно и образовались сады Кью, с 1731 года арендовал его сын, Фредерик, принц Уэльский[6][7]. Ключевыми фигурами ландшафтного дизайна Кью в правление Георга II были Чарльз Бриджмен</span>ruen и Уильям Кент[8].

Резиденция Ричмонд-лодж перешла по наследству Георгу III, который снёс дом в 1772 году. Уайт-хаус получила принцесса Августа Саксен-Готская, вдова Фредерика. Сады были расширены принцессой Августой и её советником Джоном Стюартом. Были разбиты ботанический сад, занявший площадь 9 акров (ок. 3,6 га), и питомник для деревьев и кустарников в 5 акров (2 га). В это время несколько садовых сооружений были построены архитектором сэром Уильямом Чемберсом, приглашённым Августой. Одно из строений Чемберса, Большая пагода в китайском стиле, было возведено в 1761 году и сохранилось до наших дней. Пагода в Кью способствовала возрождению моды на «китайское» в садовом искусстве, которая распространилась по Англии, а позднее — и в других европейских странах[9].

Георг III расширил сады. Для переустройства в 1764 году им был приглашён ландшафтный архитектор Ланселот Браун (известный под прозвищем Капабилити)[10][k 2][11]. В 1802 году Уайт-хаус был снесён по приказу Георга III и королевская резиденция переместилась в примыкавший к парку кирпичный «Голландский дом» (англ. Dutch House), ныне известный как дворец Кью (англ. Kew Palace) — старейшее здание на территории садов[6][12]. Тогда же была ликвидирована граница между Кью и садами Ричмонд-лодж, они были объединены в единое поместье[13].

Коллекция садов росла несколько бессистемно до тех пор, пока в 1771 году не был назначен первый учёный коллектор — ботаник Фрэнсис Массон[14]. Король Георг III, решивший развивать сады, привлёк ботаников Уильяма Айтона, работавшего до этого в Челси, и сэра Джозефа Бэнкса. Айтон положил начало учёту живых растений Кью[15].

XIX век

В первые годы правления королевы Виктории сады в Кью пришли в запустение. В 1838 году правительственной комиссией, которую возглавлял Джон Линдли, было решено передать сады государству. Сады Кью должны были получить статус национального ботанического сада и стать центром сети колониальных ботанических садов. «Медицина, коммерция, сельское хозяйство и садоводство получат огромную пользу от введения такой системы», — заявил Линдли[16].

В 1840 году сады стали национальным ботаническим садом. Первым официальным директором Королевских ботанических садов в Кью в марте 1841 года был назначен сэр Уильям Джексон Гукер — профессор ботаники Университета в Глазго. Гукер должен был управлять садами от имени Службы лесов. Под руководством нового директора сады стали возрождаться — территория садов увеличилась до 30 гектаров (75 акров), а дендрария (арборетума) — до 109 гектаров (270 акров), а позднее до её нынешнего размера в 120 гектаров (300 акров). В 1836 году в Кью была перенесена одна из четырёх каменных оранжерей Джона Нэша из Букингемского дворца[16]. Помимо вклада в создание ландшафтного и архитектурного облика садов Уильям Гукер оставил Садам Кью и другое наследие — гербарий и библиотеку[17].

Уильям Несфилд</span>ruen, которому было поручено переустройство садов, сделал недавно выстроенный Пальмовый дом</span>ruen их центральным пунктом. Пальмовый дом был создан архитектором Децимусом Бёртоном</span>ruen и металлургом Ричардом Тёрнером</span>ruen между 1844 и 1848 годами и стал первым крупным сооружением, в котором использовалась кованая сталь. Соединение технического и архитектурного мастерства качественно изменило возможности ботанического сада, позволив выращивать в нём тропические растения[17].

XX век

В 1913 году Сады Кью были затронуты серией лондонских поджогов — в феврале суфражистками Олив Уорри</span>ruen и Лилиан Лентон</span>ruen сожжён Чайный домик (англ. Tea House)[18]. К 1920 году павильон был восстановлен[19].

В XX веке размеры Садов расширились, в значительной мере за счёт загородного филиала в Вейкхарст Плейс</span>ruen, взятого в аренду в 1965 году. Появились новые постройки, в числе которых Оранжерея принцессы Уэльской, открытая в 1987 году[13].

В октябре 1987 года сады Кью пострадали от Великой Бури</span>ruen, сотни деревьев были вырваны ветром с корнями и погибли[20].

План Садов Кью в разные годы. Слева направо: 1845 (эскиз планировки и план Пальмового дома, рисунок и чертёж Уильяма Несфилда); 1896. Главный вход. 1800-е годы

Структура

Пространство Садов Кью разделено на 8 секций:

Входные ворота (англ. Entrance Zone)

В этой части Садов находился утраченный в 1802 году Уайт-хаус, где жили Фредерик, принц Уэльский и его супруга принцесса Августа Саксен-Готская, и был разбит первый ботанический сад, из которого выросли нынешние Кью. Сейчас участок состоит из газонов, перемежающихся с деревьями и растениями. Основные строения — исторический главный вход, питомник ароидных растений и Оранжерея Нэша (англ. Nash Conservatory) — одна из самых старых оранжерей в Кью[21].

Прибрежная зона (англ. Riverside Zone)

Занимает полосу земли, изначально находившуюся за пределами Королевских ботанических садов Кью и Ричмонд Гарденс. Основную часть зоны с северной стороны занимает Гербарий, на южной стороне находится Дворец Кью, за ним небольшой сад, оформленный в стиле XVII века, и Нижний садовый питомник (англ. Lower Nursery Complex). Между Гербарием и Дворцом расположено здание 1990 года постройки — Центр экономической ботаники Джозефа Бэнкса (англ. Sir Joseph Banks Centre for Economic Botany). В Прибрежной зоне сосредоточена научная деятельность Садов Кью, размещаются служебные помещения, здания обслуживания тепличных комплексов, административные офисы и дома сотрудников[22].

Северо-восточная зона (англ. North Eastern Zone)

Исторически эта зона состояла из линейно расположенных небольших домов и садовых участков, в течение XVIII, XIX и XX веков поэтапно включавшихся в состав Королевских ботанических садов. Часть этих строений сегодня используется в качестве административных и жилых помещений. Из исторических построек — Водный сад (англ. Aquatic Garden) и Рокарий (англ. Rockery), сосредоточенные вокруг лаборатории Джодрелла (англ.  Jodrell Laboratory) и Оранжереи Принцессы Уэльской (англ. Princess of Wales Conservatory)[23].

Зона Пальмовой оранжереи (англ. Palm House Zone)

Зона отличается наибольшим в Садах разнообразием ландшафта (сочетает ландшафтный дизайн Уильяма Несфилда 1850-х годов, в свою очередь наложенный на ландшафтные разработки Уильяма Чемберса) — небольшие открытые газоны, клумбы, террасы для отдыха, декоративные озёра, купы деревьев и открытые пространства. Центром зоны является Пальмовый дом, окружённый террасой, цветниками и лесистым ландшафтом из различных видов насаждений. От Пальмового дома расходятся три перспективы — Сайонская аллея (ведущая к Темзе), Аллея Пагоды (к Пагоде) и небольшая аллея, ведущая к ливанскому кедру (англ. Cedar Vista). В этой зоне находятся также Ворота Виктории (англ. Victoria Gate). Напротив Пальмового дома — Музей номер один, где расположен образовательный центр для работников Сада и детей школьного возраста[23].

Аллея Пагоды (англ. Pagoda Vista Zone)

Историческая часть Садов Кью, центральной осью дизайна здесь служит Пагода, возведённая Уильямом Чемберсом. По бокам аллеи — парные посадки широколиственных деревьев и вечнозелёных растений. Архитектурные постройки — Темперейт-хаус, построенный архитектором Децимусом Бёртоном, где находится самая большая в мире Викторианская оранжерея. Напротив неё, у стены сада, в лесном массиве расположена Галерея Марианны Норт, где размещается коллекция ботанического искусства. В этой части находятся Львиные ворота (англ. Lion Gate)[24].

Юго-западная зона (англ. South Western Zone)

Лесо-парковая зона, исторически являлась частью Ричмонд Гарденс (англ. Richmond Gardens), в дальнем юго-западном углу сохранились фрагменты регулярного сада. Архитектурные постройки — зверинец королевы Шарлотты, Дендрарий. Здесь находится также используемый для служебных нужд конный двор, закрытый для посетителей[24].

Сайонская Аллея (англ. Syon Vista Zone)

Первоначально была частью Ричмонд Гарденс, представляет ландшафтный дизайн, разработанный Уильямом Несфилдом и Уильямом Джексоном Гукером. Структурной доминантой зоны служат аллея и озеро. Самая посещаемая часть в западной половине Садов — смотровая площадка в Сайон-хаус (англ. Syon House), откуда открывается вид на Сады[25].

Западная зона (англ. Western Zone)

Является исторической частью Ричмонд Гарденс, где представлены коллекции деревьев и растений — Бамбуковый сад (англ.  Bamboo Garden; создан в 1891—1892 годах, ныне содержит самую большую коллекцию бамбука в Великобритании) и Сад азалий (англ. Azalea Garden; посажен в 1882 году) и др. Среди лесного массива — тропы и просеки для любителей уединённых прогулок. В этой части находятся Брентфордские ворота (англ. Brentford Gate)[26].

Достопримечательности

На территории Садов Кью имеется множество достопримечательностей. Кроме того, здесь проходят цветочные фестивали, выставки, концерты; работают развлекательные комплексы. В зимние месяцы для сотрудников и посетителей в Садах работает каток.

Дворец Кью
Дворец в Кью

Дворец Кью — самый маленький из британских королевских дворцов. Он был построен голландским купцом Сэмуэлем Фортри (англ. Samuel Fortrey) примерно в 1631 году. При строительстве применялась кладка кирпичей попеременно длинными и короткими сторонами («фламандский ряд»). Эта кладка и остроконечная крыша придали зданию характерные голландские черты. В 1728 году был арендован супругой Георга II королевой Каролиной для дочерей. В дальнейшем в разные годы использовался для разных нужд семьи, служил королевской резиденцией, перестраивался и модернизировался[27]. Здание претерпело значительные изменения, прежде чем было открыто для посещений публики в 2006 году[28].

Дворец не входит в состав Садов, имеет самостоятельное, отдельное от садов управление (управляется фондом «Королевские исторические дворцы»)[15] и является единственной постоянно открытой достопримечательностью Садов, за осмотр которой взимается дополнительная плата.

Со стороны заднего фасада Дворца разбит «Сад Королевы», который включает в себя коллекцию растений, которые, как считается, имеют лечебные свойства[27].

Пагода
Пагода

Великая пагода, возведённая в 1762 году по проекту Уильяма Чемберса, по форме подражает китайскому архитектурному стилю Та</span>ruen. Нижний из десяти восьмиугольных этажей в поперечнике имеет 49 футов (15 м). Высота здания от основания до самой высокой точки — 163 фута (50 м).

Каждый этаж заканчивается крышей, созданной на китайский манер, изначально покрытой керамической плиткой и увенчанной крупными фигурами драконов; живы слухи о том, что драконы были сделаны из золота и проданы Георгом IV, чтобы оплатить долги, а на их место поставлены другие — деревянные[29]. На самом деле драконы были сделаны из дерева и окрашены золотой краской, которая со временем отшелушилась. В 2015 году начата наиболее масштабная за всю историю их существования реставрация, работы планируется завершить к 2017 году[30]. Стены здания сделаны из кирпича. В центре пагоды устроена лестница в 253 ступени.

Пагода была закрыта для публики в течение многих лет, но в 2006 году вновь открыта в летние месяцы. Продолжающийся ремонт направлен на то, чтобы открыть здание для постоянного посещения публики[31].

Пальмовый дом
Пальмовый дом и фонтан

Пальмовый дом (1844—1848) — оранжерея из стекла и кованого железа, созданная архитектором Децимусом Бёртоном</span>ruen и металлургом Ричардом Тёрнером</span>ruen[32]. Строение воплощает в стекле принципы проектирования, разработанные Джоном Лоудоном и Джозефом Пакстоном[33], — стёкла держатся на каркасе из кованых арок, скреплённых между собой горизонтальными трубами, внутри которых протянуты тросы[34]. Стёкла тонированы окисью меди в зеленоватый цвет для предохранения растений от перегрева[35]. 19-метровый центральный неф окружён дорожкой на высоте 9 м, что позволяет посетителям рассматривать кроны находящихся в теплице пальм. В 1958 году перед Пальмовым домом (с восточной стороны) размещены 10 статуй животных, выполненные из портлендского камня</span>ruen, — копии скульптур Джеймса Вудфорда</span>ruen[36].

Музей

Рядом с Пальмовым домом находится здание, известное как «Музей № 1», которое было спроектировано Децимусом Бёртоном</span>ruen и открыто после постройки в 1857 году. Музей призван показать зависимость человека от растений и включает этноботанические коллекции Кью, в том числе инструменты, украшения, одежду, продукты питания и лекарственные средства. Здание было отремонтировано в 1998 году. Верхние два этажа заняты учебным центром, а на первом этаже дома расположена выставка «Растения + Люди», которая подчёркивает разнообразие растений и способов их применения человеком[37].

Темперейт-хаус
Темперейт-хаус

Здание Темперейт-хаус</span>ruen, вдвое превышающее по площади Пальмовый дом, было возведено позднее, его строительство началось в 1859 году и завершилось через 40 лет. Здание состоит из трёх элементов: прямоугольная центральная секция, два восьмигранника и два боковых крыла. Центральная секция и восьмерики выстроены между 1859 и 1862 годами, работа над строительством крыльев остановилась до 1895 года. Строительство северного крыла завершено в 1899 году. Сейчас это сооружение — крупнейшая из сохранившихся викторианских теплиц: его длина 188 м, площадь пола 4880 м2, а высота 18 м[38][39].

Дом кувшинки
Дом кувшинки

Дом кувшинки (англ. Waterlily House), оранжерея для водных растений, — самое жаркое и влажное помещение в Кью. Посреди зала находится большой бассейн с разными видами кувшинок. В коллекции представлены самые большие в семействе кувшинки, названные в честь королевы Виктории, — Виктория амазонская (Victoria amazonica).

В дизайне Дома кувшинки, выполненном архитектором Джозефом Пакстоном, присутствуют аллюзии на строение листа этого растения. Вокруг пруда установлены экраны с информацией об экономически важных теплолюбивых растениях[15][40][41].

Галерея Марианны Норт
Галерея ботанического искусства Марианны Норт

Галерея Марианны Норт</span>ruen была построена в 1880-х годах, дизайн выполнен архитектором Джеймсом Фергюссоном (англ. James Fergusson). Галерея предназначалась для размещения живописных работ Марианны Норт, которая путешествовала в одиночку по Северной и Южной Америке и многим частям Азии, чтобы зарисовать растения. В галерее находятся более 830 её картин и рисунков.

Картины были завещаны художницей Садам Кью. По завещанию расположение картин в галерее не может быть изменено[42][43].

Коттедж королевы Шарлотты
Коттедж королевы Шарлотты

Построен около 1771 года неподалёку от Ричмондс-лодж, на месте, где Георг III дважды планировал постройку нового большого дворца. Изначально строение представляло собой одноэтажный коттедж, расположенный в центре регулярного сада «Новый зверинец» (англ. New Menagerie) — загона, окружённого постройками для экзотических животных (в числе редких новинок были кенгуру).

Коттедж предназначался для устройства пикников гостей Ричмонд Гарденс. Позднее был надстроен и декорирован. После смерти королевы Шарлотты практически не использовался. Открыт для посещения публики в 1899 году королевой Викторией. На первом этаже сохраняется историческое убранство помещения[44].

Оранжерея Принцессы Уэльской
Оранжерея принцессы Уэльской

Третье крупное хранилище — построенная по проекту Гордона Вильсона Оранжерея Принцессы Уэльской, вмещающая растения десяти климатических зон и оснащённая энергосберегающей автоматической системой контроля. Оранжерея открыта в 1987 году Дианой, принцессой Уэльской, в память её предшественницы Августы Саксен-Готской. Сооружение вписано в исторический ландшафт, в то же время его дизайн отсылает к современности и передовым технологиям, установившим стандарт для других крупных ботанических оранжерей по всей Великобритании. Оранжерея — обладатель многочисленных наград, среди которых награда Europa Nostra (1989)[45][38][46][13].

Альпийский домик
Альпийский домик

В марте 2006 года был открыт альпийский домик Дэвиса (англ.  Davies Alpine House); это уже третий вариант альпийского дома; первый был построен в 1887 году. В новом здании — приюте растений альпийского пояса — находится система автоматического управления жалюзи, которая препятствует перегреву помещений и создаёт максимально приближенные к естественным альпийские и субальпийские условия: влажность и уровень освещённости и температуру[47].

Здание располагает специальным оборудованием для охлаждения корней арктических и высокогорных экземпляров. Альпийский домик окружён рвом, который собирает дождевую воду для питания растений, а также увлажняет воздух и помогает охладить здание[48].

Тёкуси-мон
Японские ворота (Тёкуси-мон)

Тёкуси-мон (яп. 勅使門, букв. «ворота императорского посланника») — ворота в японском стиле, воспроизводят часть традиционного японского храма. Ворота были выполнены для лондонской Японско-британской выставки</span>ruen 1910 года, позднее перенесены в Ботанический сад и установлены возле Пагоды. Они являются копией карамон</span>ruen (китайских ворот) храма Ниси Хонган-дзи в Киото. Это сооружение входит в состав стилизованного традиционного японского сада[49].

В английском климате постройка стала разрушаться. В 1936-м и 1957 годах производились ремонтные работы с привлечением японских специалистов резьбы по дереву. К 1988 году состояние сооружения резко ухудшилось, была предпринята масштабная реставрация с применением традиционных японских ремесленных навыков в комплексе с современными методиками. Процесс восстановления включал замену оригинальной японской черепицы из кедра с традиционной медной отделкой. Ремонтные работы завершились в 1995 году[43].

Минка
Минка

После Японского фестиваля 2001 года Сады Кью приобрели японский деревянный дом постройки 1900 года, прозванный Минка, который первоначально находился в пригороде города Окадзаки. Японские мастера разобрали и заново собрали каркас здания, а британские строители, которые работали на реконструкции театра «Глобус», возвели стеновые панели.

Работы начались 7 мая 2001 года, каркас был собран 21 мая. Строительство было полностью завершено в ноябре 2001 года, однако предметы внутреннего убранства нашли своё место лишь в 2006 году.

Минка расположен в зарослях бамбука на западе центральной части сада[50].

Мостик Сэклеров
Мостик Сэклеров

Мостик Сэклеров (англ. The Sackler Crossing), повисший над садовым озером, сделан по проекту архитектора Джона Поусона из гранита и бронзы и открыт в мае 2006 года. Он назван в честь четы меценатов Сэклеров — Мортимера</span>ruen и его супруги Терезы.

Зигзагообразный (в форме латинской буквы S) мостик расположен в западной части территории Садов и соединяет часть парка, прилегающую к Темзе, с южной зоной, способствуя краткости маршрута для осмотра достопримечательностей. Путь пешехода лежит мимо острова, засаженного деревьями.

Сооружение удостоено специальной премии Королевского института британских архитекторов</span>ruen (англ. RIBA) в 2008 году[51].

Галерея Ширли Шервуд
Галерея Ширли Шервуд

Галерея ботанического искусства Ширли Шервуд (англ. Shirley Sherwood Gallery) открылась в апреле 2008 года. Она включает живопись из коллекций Кью и доктора Ширли Шервуд</span>ruen. Многие из картин, выставленных в галерее, никогда раньше не были показаны зрителям.

В галерее представлены образцы творчества таких мастеров ботанической иллюстрации, как Георг Дионисиус Эрет, братья Фердинанд, Йозеф Антон и Франц Андреас</span>ruen Бауэры, Пьер-Жозеф Редуте и Уолтер Худ Фитч</span>ruen. По замыслу устроителей экспозиция должна меняться раз в полгода[52].

«Аллея над верхушками деревьев» в Кью

Галерея Ширли Шервуд связана с Галереей Марианны Норт (см.).

«Аллея над верхушками деревьев»

«Аллея над верхушками деревьев»[53] открыта 24 мая 2008 года. Этот остеклённый со всех сторон пешеходный мост длиной 200 метров, вознесённый на 15 метров, обсажен 18-метровыми деревьями. Короткометражный фильм о строительстве этой аллеи доступен в сети Интернет[54].

Ризотрон
Ризотрон

Ризотрон открыт для посетителей в то же время, что и «Аллея над верхушками деревьев». Ризотрон — это мультимедиа-галерея, в которой бронзовая скульптура сочетается с жидкокристаллическими экранами, повествуя о жизни древесных корней (см. Ризома).

Международная выставка «Садовый фотограф года»

Недалеко от павильона Ресторан под открытым небом устроена выставка фотографий, отобранных для участия в ежегодных конкурсах «Садовый фотограф года».

Компостная куча

Компостная куча в Кью считается одной из самых больших в мире и самой большой в Европе[55][56]. В ней перепревают выполотые сорняки, обрезанные побеги и ботва растений и навоз из придворных конюшен. Компост используется как питательный грунт в саду, иногда продаётся на аукционе в рамках мероприятий по поиску дополнительных финансовых средств для садов[57].

Слева направо: Галерея Марианны Норт, внутренний вид; панорама «Аллеи над верхушками деревьев»; Дом кувшинки

XXI век

В июле 2003 года на 27-й сессии ЮНЕСКО Королевские ботанические сады Кью включены в список Всемирного культурного наследия на основании критериев II, III и IV[5][58]. В садово-парковом комплексе были выделены 4 группы объектов, имеющих универсальную ценность: ландшафтный дизайн, архитектурное наследие, коллекции, утраченные объекты[59].

Научная деятельность

Сады Кью являются ведущим центром ботанических исследований и подготовки профессиональных садоводов. В саду действуют научные отделы: хранилище, гербарий, библиотека. Научная деятельность Садов Кью направлена на изучение и сохранение ботанических и микологических коллекций. На 2015 год научные отделения Садов насчитывают около 250 сотрудников. Научная работа охватывает полный спектр ботанических и микологических наук — от молекулярной биологии до практического садоводства. Кью сотрудничают с вузами, ботаническими садами, природоохранными, промышленными и правительственными организациями[60].

Коллекции растений в Кью

Согласно заключению ЮНЕСКО, коллекции растений в Кью не уступают по ценности архитектурному наследию Садов. Коллекции делятся на три типа: живые, гербарные коллекции и архивные материалы, в том числе ботанические иллюстрации. Коллекции живых растений Кью включают более 70 000 образцов из более 30 000 разных таксонов[61].

Каменистый садик

Гербарий и коллекция семян

Гербарий Кью — крупнейший в мире — содержит около 7 млн образцов растений (представляющих 98 % всех имеющихся в мире видов высших растений) и грибов, используемых в основном для таксономических исследований[66]. В гербарии представлены типы растений всех регионов мира, особенно большое количество тропических растений[67].

Хантер-хаус, место хранения нынешнего гербария, был приобретён Кью в 1852 году. Начало собранию засушенных растений положила личная коллекция Гукера, а также образцы растений, подаренные Джорджем Бентамом. По мере расширения коллекции к Хантер-хаусу были добавлены цокольный этаж и четыре флигеля, возведённые один за другим[38].

Гербарий Гарвардского университета</span>ruen и Австралийский национальный гербарий</span>ruen сотрудничают с Кью в создании базы данных IPNI, авторитетного источника информации о ботанической номенклатуре.

Кью имеет важное значение как коллекция (банк) семян, является спонсором проекта «Семенной банк тысячелетия»</span>ruen.

Несмотря на неблагоприятные условия выращивания (загрязнение атмосферы Лондона, сухость почв и малое количество осадков), Кью по-прежнему является одной из наиболее полных коллекций растений в Великобритании. Для защиты коллекции от неблагоприятных условий Кью создал две опытные станции, одну из них в саду Вейкхарст в Сассексе (собственность Национального фонда исторических и природных достопримечательностей</span>ruen), другую, специализирующуюся на выращивании хвойных деревьев, — в Беджбери Пинетум</span>ruen в Кенте, совместно с Комиссией по лесному хозяйству (англ. Forestry Commission).

Библиотека и архивы

Библиотека и архивы Кью являются одними из крупнейших в мире ботанических коллекций, включают более миллиона единиц хранения — 750 000 опубликованных томов, 200 000 фотографий, свыше 175 000 ботанических иллюстраций и значительное количество архивных материалов по истории ботаники (книги, ботанические иллюстрации, фотографии, письма и рукописи учёных, специализированные периодические издания и географические карты). Библиотека Джодрелла (англ. Jodrell Library) недавно была объединена с библиотеками этноботаники и микологии, и все они теперь размещены в лаборатории Джодрелла (англ. Jodrell Laboratory)[66].

The Plant List

В декабре 2010 года был открыт энциклопедический интернет-проект (электронная база данных) The Plant List (в переводе — «Список растений») — совместная разработка Королевских ботанических садов Кью и Ботанического сада Миссури (Сент-Луис, США). Данный интернет-проект обеспечивает свободный доступ к информации о номенклатуре современных (неископаемых) таксонов, относящихся к царству Растения. В первой версии проекта в базу данных The Plant List было включено 1 040 426 названий растений в ранге вида, из которых статус действительных имели 298 900 названий; число действительных названий родов растений составляло 16 167, семейств растений — 620[68]. На 2013 год в базу данных были включены 1 064 035 видов, из которых 350 699 были действительными, в 17 020 родах и 642 семействах[69].

Озеро за Пальмовым домом

См. также

Напишите отзыв о статье "Королевские ботанические сады Кью"

Комментарии

  1. В литературе на русском языке помимо наиболее часто используемых «Королевские ботанические сады Кью» и «Сады Кью» встречается и несколько иных названий:
    • «Ботанический сад Кью»: в издании: 100 великих заповедников и парков, 2003
    • «Королевский ботанический сад в Кью»: в издании: Джеффри Ч. [books.prometey.org/download/14092.html Биологическая номенклатура] = Jeffrey Ch. Biological Nomenclature / пер. с англ. Е. Б. Алексеева; под ред. М. В. Мины. — М.: Мир, 1980. — С. 7. — 120 с. — 15 000 экз.
    • «Королевские ботанические сады в Кью»,
    • «Кью-гарденс»,
    • «Сады в Кью».
  2. Прозвище дано из-за привычки Брауна повторять, что ландшафт «имеет большие возможности».

Примечания

  1. Солтмарш, Крэйн, 2004, с. 57.
  2. [archive.is/C8Md Kew, History and Heritage. Places] (англ.)  (Проверено 28 марта 2011)
  3. [www.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/447227/kew-gardens-annual-report-2014-2015.pdf Royal Botanic Gardens Kew. Annual Report and Accounts for the year ended 31 March 2015]. — L., 2015. — P. 37, 14, 9. — ISBN 9781474117975. (англ.)
  4. [archive.is/1JOy2 Director of Royal Botanic Gardens] (англ.). Royal Botanic Gardens, Kew. Проверено 4 октября 2014.
  5. 1 2 [whc.unesco.org/en/list/1084 Royal Botanic Gardens, Kew]. UNESCO World Heritage Centre. Проверено 1 января 2016.
  6. 1 2 Солтмарш, Крэйн, 2004, с. 58.
  7. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 27—30.
  8. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 17—21.
  9. Солтмарш, Крэйн, 2004, с. 58—61.
  10. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 21—25.
  11. Stephenson H. [www.irishtimes.com/life-and-style/homes-and-property/gardens/celebrating-three-centuries-of-capability-brown-1.2532419 Celebrating three centuries of Capability Brown] (англ.) // The Irish Times. — 2016. — Fasc. February 13.
  12. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 17, 40.
  13. 1 2 3 Тэйлор П. [www.gardener.ru/gap/garden_guide/page176.php Kew Royal Botanic Gardens (Королевские ботанические сады в Кью)]. Gardener.ru — Ландшафтный дизайн и архитектура сада. Проверено 18 февраля 2016.
  14. [www.biographi.ca/EN/ShowBio.asp?BioId=36655 Masson, Francis] (англ.). Dictionary of Canadian Biography. Проверено 17 октября 2014.
  15. 1 2 3 Солтмарш, Крэйн, 2004, с. 59.
  16. 1 2 Солтмарш, Крэйн, 2004, с. 62.
  17. 1 2 Солтмарш, Крэйн, 2004, с. 63.
  18. [query.nytimes.com/gst/abstract.html?res=9F0DE5DA133BE633A25752C2A9649C946296D6CF Sufragists Burn a Pavilion at Kew; Two Arrested and Held Without Bail] (англ.). The New York Times February 21, 1913. Проверено 25 октября 2014.
  19. Bruce-Ball S. [www.thisisourtownrichmond.co.uk/kew-gardens-and-the-suffragettes/02111226 Kew Gardens and the Suffragettes]. Richmond upon Thames. Проверено 16 февраля 2016.
  20. [www.kew.org/science-conservation/plants-roots-to-riches/episode-18 The 'Great Storm' of 1987] (англ.). Royal Botanic Gardens, Kew. Проверено 25 октября 2014.
  21. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section two, p. 5.
  22. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section two, p. 7.
  23. 1 2 Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section two, p. 8.
  24. 1 2 Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section two, p. 9.
  25. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section two, p. 10.
  26. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section two, p. 12.
  27. 1 2 Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 17.
  28. [www.kew.org/press/factsheets/Architecture.pdf Architecture and Design at Kew]. Kew (2010). — Kew: Plants. People. Possibilities. Проверено 19 февраля 2016.
  29. [www.kew.org/heritage/places/pagoda.html Kew, History & Heritage]  (англ.)  (Проверено 19 ноября 2008)
  30. Kennedy M. [www.theguardian.com/science/2015/jun/02/kew-gardens-great-pagoda-dragons-london-restoration Kew Gardens to breathe new life into great pagoda dragons] // The Guardian. — L., 2015. — Вып. 2 June. (англ.)
  31. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 18.
  32. Kohlmaier G., Sartory B., von. [books.google.com.tr/books?id=whSQRim1yBkC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_atb#v=onepage&q&f=false Houses of Glass: a nineteenth-century building type] / transl. by J. C. Harvey. — Cambridge, Mass.: MIT Press, 1986. — P. 300. — ISBN 978-0-262-61070-4.  (англ.)
  33. Kohlmaier G., Sartory B., von, 1986, pp. 140, 296.
  34. Kohlmaier G., Sartory B., von, 1986, pp. 296, 299.
  35. Kohlmaier G., Sartory B., von, 1986, p. 300.
  36. Walker D. [www.brentforddockresidents.co.uk/sculptures/10queens.php Local Sculptures — ‘The 10 Queen’s Beasts’] (англ.). Brentford Dock. Проверено 13 января 2016.
  37. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 23.
  38. 1 2 3 Солтмарш, Крэйн, 2004, с. 64.
  39. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 15.
  40. [www.kew.org/visit-kew-gardens/explore/attractions/waterlily-house Waterlily House]. Kew Royal Botanic Gardens. Проверено 17 января 2016.
  41. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 25.
  42. [www.kew.org/visit-kew-gardens/explore/attractions/marianne-north-gallery Marianne North Gallery]. Attractions At Kew Gardens.
  43. 1 2 Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 21.
  44. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 19.
  45. [www.kew.org/visit-kew-gardens/explore/attractions/princess-wales-conservatory Princess of Wales Conservatory] (англ.). Royal Botanic Gardens, Kew. Проверено 25 октября 2014.
  46. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 16.
  47. [www.kew.org/visit-kew-gardens/explore/attractions/davies-alpine-house Davies Alpine House]. Attractions At Kew Gardens.
  48. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 25—26.
  49. [www.kew.org/visit-kew-gardens/explore/attractions/japanese-gateway Japanese Gateway]. Attractions at Kew Gardens.
  50. [www.kew.org/visit-kew-gardens/explore/attractions/minka-house-bamboo-garden Minka House and Bamboo Garden]
  51. [www.kew.org/visit-kew-gardens/explore/attractions/lake-and-sackler-crossing Lake and Sackler Crossing] (англ.). Kew.org. Проверено 16 февраля 2016.
  52. [www.kew.org/visit-kew-gardens/explore/attractions/shirley-sherwood-gallery-botanical-art Shirley Sherwood Gallery of Botanical Art]. Kew.org. Проверено 18 февраля 2016.
  53. [www.kew.org/trees/ Treetop Walkway]  (англ.)  (Проверено 19 ноября 2008)
  54. [apps.kew.org/trees/?page_id=245 The making of the Treetop Walkway]  (англ.) (Проверено 19 ноября 2008).
  55. Willis K. [books.google.ru/books?id=4yahAwAAQBAJ&pg=PT153&lpg=PT153&dq=compost+heap+kew+the+largest+in+the+world&source=bl&ots=vu35GUeAsA&sig=eAr4y681E9kR3MIysRlQCZZAnGo&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjl7raRmbbKAhWCvHIKHSMOCeoQ6AEITzAH#v=onepage&q=compost%20heap%20kew%20the%20largest%20in%20the%20world&f=false Plants: From Roots to Riches] / Kathy Willis; comp. C. Fry. — Hachette UK, 2014. — 368 p. — ISBN 9781444798234.  (англ.)
  56. Blanc R. [books.google.ru/books?id=yRLABQAAQBAJ&pg=PT28&lpg=PT28&dq=Compost+Heap+kew&source=bl&ots=a1zCqIZLFe&sig=5852SpSU5cdi4-nfGITiQQZQUFw&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwi55aW9lrbKAhXFqXIKHUVPD4EQ6AEISDAI#v=onepage&q=Compost%20Heap%20kew&f=false Kew on a Plate] / Royal Botanic Gardens, Kew. — Hachette UK, 2015. — 288 p. — ISBN 9781472224378.  (англ.)
  57. [www.kew.org/visit-kew-gardens/explore/attractions/compost-heap Compost Heap]
  58. [whc.unesco.org/en/decisions/727 Royal Botanic Gardens, Kew (United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland)]. UNESCO World Heritage Centre. — Decision : 27 COM 8C.32. Проверено 19 февраля 2016.
  59. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 2.
  60. Royal Botanic Gardens, 2015, p. 16.
  61. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section two, p. 4, 7.
  62. Hooker, 1851, p. 14—56.
  63. Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section three, p. 33—35.
  64. Тавенер Б. [www.bbc.com/russian/uk/2009/05/090511_kew_gardens_at_250.shtml Королевскому ботаническому саду 250 лет]. BBC (11 мая 2009). — Фотоэкскурсия по участкам и теплицам Кью-гарденс. Проверено 4 февраля 2016.
  65. Юдина Н. Ботанический сад Кью // [historylib.org/historybooks/Natalya--YUdina_100-velikikh-zapovednikov-i-parkov/81 100 великих заповедников и парков] / Наталья Юдина. — М. : Вече, 2004. — ISBN 5-94538-068-7.</span>
  66. 1 2 Royal botanic gardens, Kew, s. a. [2002], Section two, p. 4—7.
  67. [www.kew.org/collections/herbcol.html Официальный сайт Садов Кью, Гербарий] (англ.) Проверено 18 ноября 2008 г.
  68. [www.theplantlist.org/statistics/ Statistics The Plant List (2010). Version 1.] (лат.) (англ.)  (Проверено 14 апреля 2011)
  69. [www.theplantlist.org/ Summary Statistics]. The Plant List. Royal Botanic Gardens, Kew and Missouri Botanical Garden (2013). Проверено 28 декабря 2015.
  70. </ol>

Литература

На русском языке
  • Ботанический сад Кью // 100 великих заповедников и парков / авт.-сост. Н. А. Юдина. — М.: Вече, 2003. — С. 332—336.
  • Солтмарш А., Крэйн П. Р. Королевские ботанические сады в Кью // Мировое наследие : журнал. — 2004. — Т. 4. — С. 54—65.
На английском языке
  • Hooker W.-J. [books.google.kz/books?id=B8kHAAAAQAAJ&pg=PA23&hl=ru&source=gbs_selected_pages&cad=2#v=onepage&q&f=false Kew gardens; or, A popular guide to the Royal botanic gardens of Kew] / William Jackson Hooker (sir.). — 10th ed. — L.: Longman, Brown, Green & Longmans, 1851. — 65 p.
  • [whc.unesco.org/uploads/nominations/1084.pdf Royal botanic gardens, Kew: World Heritage Site Nomination document] / prep. by Chris Blandford Associates. — S. l. [L.]: Royal Botanic Gardens, Kew and Historic Royal Palaces, s. a. [2002]. — 863 p.
  • Desmond R. The History of the Royal Botanic Gardens: Kew. — 2nd ed. — Edinburg: Royal Botanic Gardens, 2007. — 480 p. — ISBN 978-1842461686.

Ссылки

  • [www.gardener.ru/?id=1650 Королевские ботанические сады Кью, история и современность, фотоальбом]  (Проверено 30 марта 2009)
  • [www.rbgkew.org.uk Королевские ботанические сады Кью, официальный сайт]  (англ.)  (Проверено 19 ноября 2008)
  • [www.kew.org/about-kew/annual-review-2008.pdf Kew: ежегодный обзор 2007/2008] (англ.)  (Проверено 1 февраля 2009)
  • [www.kew.org/msbp/ «Семенной банк тысячелетия»]  (англ.)  (Проверено 19 ноября 2008)
  • [www.IPNI.org The International Plant Names Index (IPNI) — Международный индекс названий растений]  (англ.)  (Проверено 19 ноября 2008)
  • [www.bbc.co.uk/gardening/tv_and_radio/yearatkew_index.shtml Документальный фильм производства компании BBC A Year at Kew]  (англ.)  (Проверено 19 ноября 2008)
  • [www.explore-kew-gardens.net Виртуальное путешествие по Садам]  (англ.)  (Проверено 19 ноября 2008)
  • [www.msz.eu/KEW1/ Макроизображения растений Кью]  (англ.)  (Проверено 19 ноября 2008)

Отрывок, характеризующий Королевские ботанические сады Кью

– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.