Кэботи, Фред

Кэботи Фред
Дата рождения:	1900(1900)
Место рождения:	Аризона, США
Дата смерти:	1986(1986)
Гражданство:	США США

Фред Кэботи, англ. Fred Kabotie; около 1900, Шонгопови, Вторая Меса, Аризона — 1986) — художник из племени хопи, урождённый Накайома, Nakayoma из Клана Синей Птицы. Обучался в Индейской школе Санта-Фе, где учился рисовать.

Биография

В 1920 году поступил в профессиональное училище Санта-Фе, где началось его тесное сотрудничество с Эдгаром Ли Хьюиттом (en:Edgar Lee Hewett), местным археологом, раскапывавшим такие памятники, как Хемес-Спрингс (Нью-Мексико) и Гран-Кивира. Кэботи жил тем, что продавал свои произведения.

В 1926 году Кэботи переехал в Гранд-Каньон в штате Аризона, где работал гидом в компании «Фред Харви» (en:Fred Harvey Company). После многочисленных путешествий, сменив множество работ, он в 1932 г. был принят на работу архитектором Мэри Колтер, чтобы расписать стены её новой Наблюдательной башни Дезерт-Вью. В 1930-х гг. его нанял Музей Пибоди для реставрации доисторических настенных росписей в Аватови. В конце 1940-х годов Кэботи создал настенную роспись в Пэйнтид-Дезерт-Инн.

После этого Кэботи сделал карьеру как художник, иллюстратор, преподаватель и писатель книг о жизни индейцев племени хопи. Также занимался традиционным для племени хопи ремеслом — изготовлением серебряных ювелирных изделий. Во второй половине жизни жил во Второй Месе. Сыграл важную роль в основании Культурного центра племени хопи и был его первым президентом.

Сын Фреда, Майкл Кэботи (en:Michael Kabotie, род. 1942) — также известный художник.

Литература

• Jessica Welton, The Watchtower Murals, Plateau (Museum of Northern Arizona), Fall/Winter 2005. ISBN 0897341325

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Кэботи, Фред
• [www.nps.gov/archive/grca/photos/colter/watch/ Historic photos of Watchtower murals]
• [www.nps.gov/archive/grca/photos/colter/portrait/pages/8307.htm Fred Kabotie portrait, c. 1932], photo by Mary Colter

Отрывок, характеризующий Кэботи, Фред

Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.