Макклейн, Кэди

Кэди Макклейн
Cady McClain
Макклейн в 2014 году.
Место рождения:	Бербанк, Калифорния, США
Профессия:	актриса
Карьера:	1982 — наст. время

Кэди Макклейн (англ. Cady McClain, род. 13 октября 1969, Бербанк) — американская актриса, наиболее известна по работам в дневных «мыльных операх» «Все мои дети» и «Как вращается мир», где снималась на протяжение более двадцати лет. В 1990 и 2004 годах выиграла Дневную премию «Эмми», а кроме этого получила две награды «Дайджеста мыльных опер».

В начале карьеры сыграла роль дочери Питера О’Тула в кинофильме 1982 года «Мой любимый год», а после этого снималась в телесериале «Сент-Элсвер». Помимо карьеры в мыльных операх записала два студийных альбома песен в жанре фолка.

Мыльные оперы

• 1988—1996, 1998—2002, 2005—2007, 2008, 2010, 2011 — Все мои дети (All My Children)
• 2002—2005, 2007—2008, 2009, 2010 — Как вращается мир (As the World Turns)
• 2014 — наст. время — Молодые и дерзкие (The Young and the Restless)

Ссылки

• Кэди Макклейн (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Макклейн, Кэди

Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.