Расселл, Кэззи
| Кэззи Расселл | |||
| Cazzie Russell | |||
 Кэззи Расселл принимает приз самому ценному игроку конференции Big Ten (1966 год) | |||
| Завершил карьеру | |||
| Лёгкий форвард / Защитник | |||
| Рост: | 196 см | ||
| Вес: | 99 кг | ||
| Гражданство: |  США
| ||
| Родился: | 7 июня 1944 (79 лет), Чикаго, Иллинойс, США | ||
| Школа: | Военная академия Карвера (Чикаго, Иллинойс) | ||
| Колледж: | Мичиган (1963—1966) | ||
| Драфт: | 1-й (1-й раунд), 1966, Нью-Йорк Никс | ||
| Статистика в НБА | |||
| Игры: | 817 | ||
| Очки: | 12377 (15,1 в среднем за игру) | ||
| Подборы: | 3068 (3,8 в среднем за игру) | ||
| Передачи: | 1838 (2,2 в среднем за игру) | ||
| Перехваты: | 239 (0,3 в среднем за игру) | ||
| Блок-шоты: | 33 (0 в среднем за игру) | ||
| Выступал за команды | |||
| |||
| |||
Кэззи Ли Расселл (англ. Cazzie Lee Russell, родился 7 июня 1944 в Чикаго, Иллинойс, США) — американский профессиональный баскетболист и тренер.
Биография
Расселл выступал за студенческую баскетбольную команду Мичиганского университета и, благодаря его помощи, «Мичиган Вулверинс» завоевали подряд три чемпионских титула конференции Big Ten (1964-66) и дважды выходили в Финал Четырёх в 1964 и 1965 годах. В 1964 году «Вульверинз» проиграли в финале действующему чемпиону — Калифорнийскому университету в Лос-Анджелесе. В 1966 году Расселл в среднем за игру набирал 30,8 очка и был назван игроком года среди студентов. «Крайслер-арена», открытая в 1967 году, была прозвана фанатами «Дом, который построил Кэззи».
Расселл провёл 12 сезонов в Национальной баскетбольной ассоциации. Он был выбран под первым номером на драфте НБА 1966 года клубом «Нью-Йорк Никс» и в дебютном сезоне включён в первую сборную новичков. В 1970 году он был частью знаменитой Нью-Йоркской команды, которая завоевала титул чемпиона НБА, обыграв в финале «Лос-Анджелес Лейкерс». В 1972 году, уже будучи игроком «Голден Стэйт Уорриорз», принял участие в матче всех звёзд НБА. Позже он выступал за «Лейкерс» и «Чикаго Буллз». С 1978 по 1979 год он выступал за клуб «Грейт Фоллз Скай» из (Западной баскетбольной ассоциации), а с 1980 по 1981 года за «Филадельфия Кингз» из (EBA).
В 1981 году он стал тренером клуба Континентальной баскетбольной ассоциации «Ланкастер Лайтнинг». Под его руководством команда завоевала чемпионский титул в том же году. Во время игр плей-офф многие игроки команды получили травмы и Расселл вынужден был вернутся на площадку в качестве игрока и принял участие в финальном матче. В середине 90-х годов он был главным тренером средней школы в Коламбусе (штат Огайо). Он также 13 лет руководил баскетбольной командой Саванновского колледжа искусств и дизайна, пока в 2009 году университет не свернул все спортивные программы. Однако он до сих пор занимает в колледже административную должность.
Напишите отзыв о статье "Расселл, Кэззи"
Ссылки
- 1966 [www.oscarrobertsontrophy.org/content/view/14/17/ Oscar Robertson Trophy]
| ||||||||||
| ||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Расселл, Кэззи
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
