Кабель (Marvel Comics)

Кейбл
Кабель на обложке Cable vol. 2, #1 (художник Ариэл Оливетти).
История публикаций
Издатель	Marvel Comics
Дебют	Как Натан Кристофер Чарльз Саммерс: Uncanny X-Men #201 (январь 1986) Как Кабель: New Mutants #87 (март 1990)
Авторы	Натан Кристофер Чарльз Саммерс:Крис Клейрмонт Кабель:Луиза Симонсон Роб Лифилд
Характеристики персонажа
Позиция	Добро
Альтер-эго	Натан Кристофер Чарльз Саммерс
Псевдонимы	Натан Уинтерс, Натан Дэйспринг, Сын Аскани, Солдат Икс, Избранный, Путешественник
Вид	Кибернезированный человек
Рост	203 см
Вес	160 кг
Команды и организации
Люди Икс, Сила Икс, Аскани, Стая Шести, Новые Мутанты, Подполье, Тайные Мстители
Союзники
Дэдпул, Домино, Рэйчел Саммерс, Хоуп Саммерс
Враги
Апокалипсис, Страйф, Генезис
Особые силы
Телепатия Телекинез Стойкость к токсинам и ядам Знания множества боевых искусств Непревзойдённая точность Исцеляющий фактор
Оборудование
Бионическая рука (из титана) Техноорганический глаз Машина времени Компьютер «Инфонет» Устройство защитного поля Телепортационное оборудование

Кейбл (встречаются переводы: Кэйбл, Кейбл, Бицепс, настоящее имя Натан Кристофер Чарльз Саммерс, также известен как Натан Дэйспринг — сын Аскани; англ.  Cable, Nathan Christopher Charles Summers, Nathan Dayspring Akani’son) — вымышленный супергерой комиксов из Вселенной Marvel Comics, главным образом связываемый с Людьми Икс. Загадочный мутант с великой телепатической и телекинетической силой, Кейбл впервые появился в The New Mutants #87, в марте 1990. Он стал лидером Новых Мутантов, младшей команды Людей Икс, которую позже развил в более жёсткую Силу Икс. В итоге, Marvel представила в 1993-м комикс «Cable».

Некоторые фанаты комиксов критиковали Кабеля как клише вооружённого антигероя (в Cable & Deadpool #4 была ссылка на это, когда Кабель стреляет из большой пушки под названием LIEFELD XS). Авторы различных Икс-книг попытались освежить его мифы, открыв, что он — Натан Кристофер Саммерс, путешествовавший во времени сын X-человека Циклопа и Мадлен Прайер (клона Джины Грей), введённого автором Крисом Клейрмонтом и появившегося в Uncanny X-Men #201 (январе 1986). Кабель рассматривается как мессианский образ из будущего и, в нынешних характеристиках, как человек, знающий о более стереотипичных аспектах его характера и пытающийся от них избавиться.

В начале 2000-х его популярность уменьшилась, несмотря на недолгое участие в Uncanny X-Men. В сентябре 2002 его серия Cable была преобразована в Soldier X и отменена в августе 2003 после всего 12 выпусков. Несмотря на отмену его серии и недостаток фанатов, ныне он действует в Cable & Deadpool (объединившей его с другим популярным персонажем из Силы Икс) и является одним из главных персонажей в X-Men (vol. 2).

Marvel в настоящее время называет создателями Кабеля автора The New Mutants Луизу Симонсон и художника-соавтора The New Mutants и X-Force Роба Лифельда, а персонаж близко ассоциируется с Лифельдом. Хотя Лифельд создал его внешний вид, имя и многое из личности, было сказано, что Кабель также несколько был вдохновлён редактором Бобом Харрасом. Лифельд объясняет создание персонажа:

«Мне была дана задача создать нового лидера для Новых Мутантов. Не было ни имени, ни описания, кроме „человек действия“, противоположность Ксавье. Я создал вид, имя, многое из истории персонажа. После того как я назвал его Кабелем, Боб предложил назвать его Куинном, а Луиза — Командором Икс.»

История публикаций

Как маленький Натан Саммерс, сын Аскани и Кабель, он множество раз появлялся в большинстве X-комиксов, так же, как и в нескольких собственных. Как младенец Натан появлялся в первом томе «X-Factor» (Фактора Икс), пока его не забрали в будущее. В это время были опубликованы две серии Cable. Первая была минисерией из двух выпусков под названием «Cable — Blood and Metal» (Кабель — Кровь и металл), а вторая — постоянной серией, продлившейся 107 выпусков. Затем серия была преобразована и переименована в «Soldier X» (Солдат Икс) на 12 выпусков. Он также появлялся в комиксах X-Men как член Людей Икс. Кабель заметно фигурировал в первом томе «X-Force» (Силы Икс) и втором томе «Weapon X» (Оружия Икс). Когда комиксы Cable и «Deadpool» (Дэдпул) были объединены, он появлялся в Cable & Deadpool. Его появления в минисериях включали в себя «The Adventures of Cyclops and Phoenix» (Приключения Циклопа и Феникс), «Askani’son», второй том «Astonishing X-Men» (Изумительных Людей Икс), «X-Men: The Search for Cyclops» (Люди Икс: Поиски Циклопа) и второй том «X-Force».

Минисерия 1992-го

Написанная Фабианом Никьезой, нарисованная Джоном Ромитой-мл. и покрашенная Дэном Грином, «Cable: Blood and Metal» (Кабель: Кровь и металл) была минисерией из двух выпусков, опубликованной в октябре-ноябре 1992. Серия исследовала продолжающийся бой друг с другом Кабеля и Страйфа и его последствия для людей, окружавших Кабеля. Кабель был показан в будущем вместе с его Дикой Стаей и Гаррисоном Кейном.

Серия 1993-го

Вскоре после Blood and Metal Кабель получил собственную продолжительную серию. Продлившийся с мая 1993 по август 2003 (что включает завершающее обновление «Soldier X» (Солдат Икс)) комикс вначале с трудом нашёл стабильную творческую команду. Команда автора-художника завершала не больше трёх выпусков кряду, пока Джеф Лоэб и Ян Черчилль не начали работу с выпуска № 20, закончив на № 35. Лоэб и Черчилль дали серии первую стабильность, работая вместе над пятнадцатью из двадцати выпусков в № 20-39. В течение своей работы они исследовали персонажей в прошлом Кабеля, его чувство ответственности к Натану Грею, отношения Кабеля с Домино и Блаксмитом и дальнейшие приключения с Кейном, Сахарным человеком и Микровселенной.

Cable and Deadpool (2004)

После того как его личная серия закончилась, он был объединён с наёмником Дэдпулом в новой продолжительной серии. Серия во многом имела дело с попытками Кабеля изменить мир к лучшему, включая превращение его старого звездолёта Греймалкин в дрейфующий остров-утопию Провиденс. В приготовлении к Комплексу мессии, Кабель, казалось, погиб, когда Гамбит и Солнечный огонь взорвали Провиденс, что заставило серию последующие шесть или около того выпусков сосредоточиться на Дэдпуле. Эта серия «погибла» на пятидесятом выпуске и быстро была заменена новым личным комиксом Кабеля.

Биография Кабеля

Детство

Натан Кристофер Чарльз Саммерс был ребёнком Скотта Саммерса (Циклопа) и Мадлен Прайер (оказавшейся клоном Джины Грей (она же Феникс из Людей Икс).Мистером ЗлыднемЭто она назвала Кабеля Натаном, чтобы уязвить Скотта напоминанием о задире из детства, когда была готова принести его в жертву, прежде чем Люди Икс и Фактор Икс спасли ребёнка. Злыдень осторожно организовывал рождение Кабеля, планируя использовать его против своего ненавистного господина Апокалипсиса. Как у ребёнка, у него немедленно образовалась связь с полусестрой из альтернативного будущего Рэйчел Саммерс, на попечении которой он периодически находился после смерти Мадлен. Апокалипсис узнал о предательстве Злыдня и, в конечном счёте, инфицировал ребёнка техноорганическим («ТО») вирусом, который медленно его убивал.

Когда Апокалипсис был побеждён на Луне, Циклопу явилась женщина из будущего. Назвав себя Аскани, она сказала ему, что единственный способ спасти его сына — дать ей забрать его в далёкое будущее.

Будущее

В будущем Мать Аскани, перемещённая во времени Рэйчел Саммерс, клонировала Натана на случай, если он умрёт от вируса ТО. Фавориты Апокалипсиса напали на храм и похитили клона, которого Апокалипсис принял за Натана (он ошибочно верил, что телекинетические силы Натана успешно устранили вирус ТО, что вообще было целью Апокалипсиса при заражении младенца). Потом Апокалипсис вырастил клона как своего наследника, назвав его Страйфом. Используя свою хроноскользящую силу в последний раз, Рэйчел переместила разумы Скотта и Джины в будущее, где как «Слайм» и «Редд» они растили Кабеля двенадцать лет. За своё время вместе семья помешала Апокалипсису переселить свою сущность в новое тело, покончив с его правлением террора.

Вакуум власти был заполнен группой под названием Новые Канааниты, установившей новое диктаторское государство, возглавляемое фигурами вроде Трибуна Хаайта и Стратора Амбриджа. Кабель был арестован и узнал от другого узника Блаксмита, где найти последний анклав Аскани. Блаксмит помог ему бежать, и Кабель присоединился к сопротивлению Аскани против Новых Канаанитов. Тем временем, Страйф, клон Натана, также имел свои планы победить Новых Канаанитов и поставить себя правителем мира, поскольку он считал себя наследником Апокалипсиса.

Современная эра

Когда Страйф отправился в прошлое, Кабель последовал за ним с целью остановить планы Страйфа, так же как и предотвратить приход Апокалипсиса к власти. Кабель создал группу, изначально называвшуюся Дикая Стая, но конфликт с Куницей, уже имевшей группу с таким названием, заставил его сменить имя на Стаю Шести. Кабель путешествовал между 1990-ми и своим будущим на своём корабле Греймалкин, содержавшем разумную компьютерную программу под названием Профессор, будущую версию программы, встроенной в Корабль Фактора Икс.

Стая Шести выполняла задания для «Мистера Толливера», что привело группу к прямому столкновению со Страйфом. На их последней миссии Кабель и Стая противостояли Страйфу, но они отказались сражаться, поскольку им не заплатили. Кабель не стал слушать и, даже когда Страйф угрожал жизням его товарищей, он не отступил. Он бросил команду на подземной базе, дабы последовать за Страйфом, и в результате Молот стал парализован ниже шеи, а конечности Гаррисона Кейна были оторваны.

Кабель вступил в борьбу с Фронтом Освобождения Мутантов Страйфа, правительством США и Силой Свободы. Новые Мутанты вмешались, и он попросил их помочь в борьбе с Фронтом Освобождения. Кабель увидел в них потенциальных солдат в его войне против Страйфа. Он стал их новым учителем и командиром и снабдил снаряжением. Кабель вступил в конфликт с Росомахой, заметив, что у них была старая вражда. Он и Новые Мутанты объединились с Росомахой и Солнечным огнём против ФОМ. Кабель также вёл Новых Мутантов против Геношианцев. Вскоре после этого он переименовал команду в Силу Икс, спас Домино от года заключения и узнал от Кейна, что Страйф, очевидно, был его копией-близнецом. Взамен Кабель забрал Кейна в будущее и снабдил бионикой, чтобы восстановить его возможности. Он также пообещал Кейну использовать бионику будущего, чтобы вылечить Молота.

Страйф напал на Профессора Икс, прикидываясь Кабелем, тем самым запустив серию важных событий, начавших Песню Икс-Палача. Когда Кабель вернулся из будущего, он обнаружил, что почти каждая суперспособная сила на планете против него, включая множественные команды Икс. Убедив Росомаху и Епископа в своей невиновности, Кабель сразился со Страйфом на Луне, и в результате временной взрыв, казалось, убил их обоих. Кабель вновь появился в будущем Клана Избранных вместе с сознанием Страйфа в его разуме. Он уничтожил устройство для путешествия во времени Новых Канаанитов, вернулся в настоящее, чтобы столкнуться с последствиями Песни Икс-Палача, и узнал от Мистера Злыдня, что Страйф был его клоном, а не наоборот, как сказал ему Страйф.

Кабель позже начал сближаться со своими родителями Циклопом и Феникс, вскоре после их возвращения из поездки в будущее, где они вырастили ребёнка-Натана. Однако несколько лет спустя Циклоп предположительно погиб в бою с Апокалипсисом. Чувствуя, что он подвёл отца, Кабель присоединился к Людям Икс и начал сближаться со своей «матерью» Джиной Грей, которая обучала его пользоваться его умственными силами. Кабель в итоге воплотил свою судьбу и убил Апокалипсиса, используя «Псимитар», после того как Джине удалось отделить Циклопа от сущности Апокалипсиса. Цель его жизни, как её предназначал Злыдень, была достигнута. Кабель спас Рэйчел Саммерс из альтернативного будущего, где она попала в ловушку, а затем ненадолго стал путешествующим по миру наёмником по прозвищу «Солдат Икс».

Силы и способности

Кабель — мутант, обладающий невероятно мощными телепатическими и телекинетическими способностями. Эти способности были ограничены необходимостью сдерживать его техноорганическую инфекцию. С ростом его сил он мог использовать их для больших подвигов, не боясь потерять контроль над своим ТО вирусом. Его телепатия возросла до того, что он мог читать мысли, передавать свои собственные или для общения с другими, или для управления разумами и стрелять разбивающими разум псионическими выстрелами. Без эффектов вируса его телепатические и телекинетические силы сравнимы по мощи с таковыми Человека Икс, но повышены более высокими уровнями опыта и интеллекта и его подготовкой Аскани.

Его телекинез возрос ещё больше, до того что он мог поднимать мыслью тяжёлые объекты, стрелять псионическими выстрелами или разрушительной силой и создавать защитные силовые поля, способные отразить даже самые мощные из атак (и даже фильтровать бактерии из воздуха). Он даже мог сражаться с космическим пришельцем Серебряным Серфером и дошёл до того, что разбил доску противника, всё это время удерживая в воздухе космическую станцию, проводя свои мысли к Серферу, так же как и будучи телепатически связанным со всем населением мира. Телекинетически поднимая себя, Кабель мог летать на короткие дистанции. Он также мог перестраивать телекинезом молекулярную структуру материи, вроде своей одежды. После его лоботомии и замены тканей, заражённых ТО, доброкачественными техноорганическими тканями Кабель обладал очень ограниченными телепатией и телекинезом. Однако, как было видно в истории «Состояние критическое» из X-Men (vol. 2), после согласия послужить носителем Маммадрэй, Эв Тил Уризен, телепатические и телекинетические способности Кабеля были восстановлены сильнее, чем раньше, как было доказано, когда он использовал телекинез чтобы поднять целый остров Провиденс в воздух в Cable & Deadpool #40. Однако со смертью Уризен в X-Men #199 телепатия Кабеля вновь стала инертной. Телекинез остался, хотя на каком уровне, ещё не известно.

Во многом подобно Человеку Икс, Кабель демонстрировал ограниченное предвидение. Он также обладал потенциалом к астральному путешествию во времени, во многом как Рэйчел Саммерс. Однако он использовал это только раз, и тогда с большим напряжением и помощью. Сохранил ли он это после нынешних испытаний, неизвестно.

Ввиду событий истории «Близкие приятели» Кабель ныне имеет технологическую связь с «Инфонетом», действующую как замена его телепатии: вместо чтения мыслей, он теперь киберпат, способный «читать» цифровую информацию и трансляции. В следующей истории «Живые легенды» он изменил прототип силового поля, известный как «Конус молчания», чтобы имитировать свой ослабленный телекинез. Он также демонстрировал способность насильно связывать с Инфонетом разумы других (что он показал против Капитана Америки). Фактически он увеличил свои ограниченные псионические силы технологическими средствами.

Его левый глаз светится по какой-то причине, связанной с его силами мутанта. Очевидно, это не связано с его изначальными силами телекинетика и телепата, поскольку глаз всё ещё светится с его новыми киберпатическими силами. Нэйт Грей (Человек Икс) разделяет эту черту. Подобным образом, Рэйчел Саммерс периодически проявляет эмблему феникса на левом глазу при использовании своих сил и Габриэль Саммерс, он же Вулкан, дядя Кабеля, проявляет ауру из искусственного глаза при задействовании своих способностей.

Кабель также имеет несколько сверхчеловеческих сил в результате его техноорганического заражения. Его техноорганические части тела обладают небольшой сверхчеловеческой силой и прочностью. Небольшим усилием он может изменять их вид с металлического на синтетическую плоть, хотя предпочитает металлический вид. Его техноорганический глаз даёт ему улучшенное зрение, позволяя ему видеть дальше, чем обычный человек, и в инфракрасном спектре. Он может соединять свои техноорганические части тела с машинами, используя их для взлома компьютеров и открытия электронных замков.

Ввиду другого вирусного заражения Кабель был наделён частью ДНК Дэдпула. Временами он показывал способность регенерации, вроде восстановления от испорченного телепортирования «телоскольжение».

Кабель тренирован в использовании многих футуристических и обычных видов огнестрельного оружия, безоружном бою и партизанской тактике. Обладает обширной подготовкой в военных боевых техниках и боевых искусствах и экстраординарный военный стратег. Когда его силы были временно уменьшены, он использовал оружие из собственной временной линии, известное как «Псимитар». Псимитар, напоминающий копьё или посох (зависит от художника), обладает способностью фокусировать и повышать его силы телепатии и телекинеза.

Другие версии

Darker Image

Кабель однократно появился (неканоническое) в линии комиксов Bloodwulf компании Darker Image. Он изображал шефа безопасности Праксон 9, луны. Луна была уничтожена, а Кабель предположительно убит.

Земля-5701

На этой альтернативной Земле Апокалипсис правит с помощью своих Четырёх Всадников: Архангела (Смерть), Пузыря (Голод), Человека-паука (Болезнь) и Кабеля (Война). Как Война, Кабель виновен в смерти миллионов, включая Дэдпула.

Ultimate-Вселенная

Кабель — это Росомаха из будущего, который прибывает в настоящее, чтобы помочь Людям Икс победить Апокалипсиса. После того, как Джин Грей вызвала Феникса Кабель исчез

Другие форматы

Телевидение

Кабель несколько раз появлялся в мультсериале «Люди Икс». Его озвучил Лоренс Бэйн. Его первыми появлениями были серии «Остров рабов» и «Лекарство»;в этих эпизодах ещё не раскрывается, что он пришёл из будущего. Единственное, что ясно об этом персонаже, это то, что он неизвестного происхождения и работал наёмником на лидера гос-ва Геноша, пока не повернулся против бывшего нанимателя, узнав, что тот далёк от демократических взглядов. Когда мы узнаём, что Кабель является путешественником во времени (двухчастник «Беглецы во времени»), становится ясно, что в первых сериях его миссией была остановка производства ошейников, способных блокировать Ген Икс. В том же двухчастнике «Беглецы во времени» Кабель отправился в прошлое — в конец XX века, остановить путешественника во времени из середины XXI века Бишопа, пытавшегося предотвратить распространение техно-вируса Апокалипсиса. «Беглецы во времени» и «За гранью добра и зла» установили прошлое Кабеля как ведущего в кошмарном далеком будущем (3999 году) войну против Апокалипсиса, так же как и правительства Новых Канаанитов, вместе со своими товарищами, Кланом Избранных. Здесь Кабель обладает телекинетическими силами, которые не были исследованы, и был показан использующим их только чтобы двигать или контролировать объекты. Также непохоже, чтобы он обладал телепатией или ещё какими-либо силами своего аналога из комиксов. Демонстрирует термоскопическое видение, по-видимому идущее от кибернетического глаза. Кабель здесь полагался на своё оружие и навыки рукопашного боя. Позже было показано, что у него есть сын-подросток Тайлер.

В «Беглецах во времени» «техноорганический вирус» был созданием Апокалипсиса, предназначенным для очередного «очищения мира от слабых». После приключения с путешествием во времени, Бишоп и Люди Икс уничтожили вирус, тем самым непреднамеренно лишив человечество шанса на выживание (антитела, появившиеся в результате чумы, являлись ключевым элементом стабилизации генкода населения Земли в будущем). Апокалипсис знал о последствиях и в гневе, убил всех Людей Икс.

Чтобы спасти своё время, Кабель отправился на момент начала эпидемии. В итоге, он инфицировал вирусом Росомаху, так как осознал, что заживляющий фактор последнего привёл бы к созданию нужных антител, но без необходимости в чуме.

Кино

В сцене после титров фильма «Дэдпул» главный герой обещает появление своего напарника в сиквеле.

Видеоигры

• Кабель появляется как играемый персонаж в видеоигре Marvel vs. Capcom 2. Эта версия очень мало показывает его силы телекинеза или телепатии, хотя он использует свой Псимитар. Он в некотором роде известен ввиду своего гипер-комбо-приёма — Луча Воздушной гипер-гадюки, который при использовании атакует землю перед ним.

• Кабель появлялся как первоклассный скрытый персонаж в PSP-версии ролевой игры X-Men Legends II: Rise of Apocalypse. Похожим образом Кабель был скрытым персонажем в игре платформы Sega Game Gear X-Men 2: Game Master’s Legacy.
• В Marvel: Ultimate Alliance 2 Кейбл является играбельным персонажем.

• Кабель также был виден в видеоигре X-Men: Reign of Apocalypse для GBA. Там появлялся альтернативный вариант Кабеля, который сражался с Людьми Икс и был ими побеждён.

• Появился в видеоигре Deadpool, чтобы помочь главному герою, утверждая, что именно от действий Дэдпула зависит будущее.

• Кабель является играбельным персонажем в видеоигре Marvel Heroes.

Библиография

Основные серии (в хронологическом порядке)

• Uncanny X-Men #201 (1986, как Натан Саммерс)
• New Mutants (Vol. 1) #87-100, Annual #6-7 (1990—1991)
• Uncanny X-Men Annual #14 (1991)
• X-Force (Vol. 1) #1-70 (1991—1997)
• Cable: Blood and Metal #1-2 (1992)
• Cable #1-107 (1993—2002)
  • X-Force & Cable Annual(s) '95, '96, '97
  • Cable Minus 1 (1997)
  • Cable & Machine Man Annual 1998
  • Cable Annual 1999
• The Adventures of Cyclops and Phoenix #1-4 (1994, как Натан Дэйспринг)
• Askani’son 1-4 (1996)
• X-Men: Books of Askani #1 (1996)
• Uncanny X-Men #381-391 (2000—2001)
• Soldier X #1-12 (2002—2003)
• Weapon X #6-13 (2003)
• Cable & Deadpool #1-42 (2003—2007)
• X-Force (Vol. 2) #1-6 (2004)
• X-Men (Vol. 2) #188-200, 205—206 (2007—2008)
• Cable (Vol. 2) Продолжающаяся серия (2008)

Перепечатки и спецвыпуски

• Cable Second Genesis #1
• Ghost Rider and Cable: Servants if the Dead #1 (Перепечатка Marvel Comics Presents 90-97)
• Prophet/Cable #1-2
• Wolverine/Cable Guts and Glory #1
• X-Men: Cyclops and Phoenix Novel. (Новелизация Adventures of Cyclops & Phoenix #1-4)

Ссылки

• [www.remylebeau.narod.ru/cable.htm Биография Кабеля на русском языке]

Отрывок, характеризующий Кабель (Marvel Comics)

Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.