Кэйбл, Гленн
| |||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||
Гленн Кэйбл (англ. Glenn Kable; 4 мая 1963 года) — фиджийский стрелок, выступающий в дисциплине трап. Участник трёх Олимпийских игр, чемпион Океании.
Карьера
Гленн Кэйбл начал заниматься спортивной стрельбой в 1988 году, в 1999 году пробился в состав национальной сборной Австралии и даже принял участие в чемпионате мира 1999 года, который проходил в финском Тампере. Он выполнил квалификационный норматив на Игры в Сиднее, но не был включен в окончательный состав.
После этого он создал фиджийскую федерацию стрельбы и начал представлять на международных стартах эту страну. 2001 год стал для Кэйбла самым успешным в карьере. В первом старте под фиджийским флагом он добыл золото этапа Кубка мира в Сеуле, в том же году выиграл серебро этапа в Лонато и поднялся на 5 место в мировом рейтинге стрелков.
В 2004 году Гленн дебютировал на Олимпиаде. В квалификационном раунде он набрал 111 баллов из 125 и замкнул тридцатку лучших. Четыре года спустя занял 13 место со 115 поражёнными мишенями. Для попадания в финальный раунд ему не хватило четырёх точных выстрелов. На лондонских Играх набрал 117 баллов, но с этим результатом не прошёл даже в двадцатку лучших, став 23-м.
Лучшим результатом фиджийского стрелка на чемпионатах мира является 20-е место на первенстве мира 2005 года. Гленн Кэйбл является многократным победителем Тихоокеанских игр. В 2011 году стал чемпионом Океании, а год спустя выиграл открытый чемпионат Австралии, победив всех бывших соотечественников.
Напишите отзыв о статье "Кэйбл, Гленн"
Ссылки
- [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ka/glenn-kable-1.html Гленн Кэйбл] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
- [www.issf-sports.org/athletes/athlete.ashx?personissfid=SHFIJM0405196301 Профиль] на сайте ISSF
Отрывок, характеризующий Кэйбл, Гленн
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
