Кэй, Алан Кёртис

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Кэй Алан Куртис»)
Перейти к: навигация, поиск
Алан Кэй
Alan Kay
Научная сфера:

Компьютерные науки

Место работы:

Xerox PARC
Atari
Apple ATG
Walt Disney Imagineering
Калифорнийский университет
Университет Киото
Массачусетский технологический институт
Исследовательский институт Вьюпоинта
Hewlett-Packard Labs

Альма-матер:

Университет Колорадо в Боулдере, Университет Юты

Известен как:

Создатель Dynabook
Объектно-ориентированное программирование
Smalltalk
Squeak
графический интерфейс пользователя
Оконный интерфейс

Награды и премии:

C&C Prize (2001)
Премия Тьюринга (2003)
Премия Киото (2004)
Премия Чарльза Старка Дрейпера (2004)

Алан Кёртис Кэй (англ. Alan Curtis Kay; 17 мая 1940) — американский учёный в области теории вычислительных систем. Один из пионеров в областях объектно-ориентированного программирования и графического интерфейса. Также известен благодаря высказыванию «лучший способ спрогнозировать будущее — изобрести его». Президент исследовательского института Вьюпоинта, адъюнкт-профессор информатики в Калифорнийском университете. Советник в TTI/Vanguard. К середине 2005 был главным сотрудником в HP Labs, читал лекции в Киотском университете и был адъюнкт-профессором в Массачусетском технологическом институте.[1]

Разработал язык программирования Smalltalk, где впервые был применён объектно-ориентированный подход. Лауреат премии Тьюринга 2003 года за работу над объектно-ориентированным программированием, Премии Киото (2004). Один из создателей проекта One Laptop Per Child.





Ранние годы и работа

Уроженец Спрингфилд, Массачусетс, Кэй посещал Колорадский университет и получил там степень бакалавра по математике и молекулярной биологии. Перед учёбой и во время её он работал как профессиональный джазовый гитарист.

В 1966 году поступил в магистратуру в университет Юты на факультет инженерии, получил степень магистра и доктора философии. Здесь он работал с Айвеном Сазерлендом, разработавшим пионерские графические программы, включая Sketchpad. Сазерленд вдохновил Кэя на размышления о программировании и объектах. Так он начал тратить больше времени на исследования в ARPA, завершив свою карьеру профессионального музыканта.

В 1968 году он встретил Сеймура Паперта и изучил язык программирования Лого, диалект Lisp, приспособленный для обучения. Это привело его к изучению работ Жана Пиаже, Жерома Брюнера, Льва Выготского, а также теории конструкционизма в обучении. В дальнейшем это повлияло на его взгляды.

В 1970 году Кэй начал работать на корпорацию Xerox в исследовательском центре Пало-Альто (PARC). В 1970-х он был одним из ведущих разработчиков прототипов сетевых рабочих станций, используя Smalltalk. Эти изобретения в следующем были использованы Apple Computer в их компьютерах Lisa и Macintosh.

Кэй — один из «отцов-основателей» объектно-ориентированного программирования, вместе со своими коллегами из PARC и предшественниками из Норвежского вычислительного центра. Он предложил концепцию Dynabook, которая определила концептуальную базу для ноутбука, планшетного компьютера и электронной книги, и является архитектурой современного оконного графического интерфейса[2]. Так как Dynabook был задуман как учебная платформа, Кэй считается одним из первых исследователей мобильного обучения и, действительно, многие идеи Dynabook были унаследованы при проектировании учебной платформы One Laptop Per Child, в котором Кэй принимает активное участие.

После 10 лет работы в Xerox PARC Кэй на три года становится главным учёным в Atari.

Недавние работы и признание

Начиная с 1984, Кэй был ведущим исследователем (Apple Fellow) в Apple до закрытия группы перспективных технологий (ATG), одного из отделов исследований и разработок. Тогда он присоединился к Walt Disney Imagineering в качестве главного исследователя (Disney Fellow) и оставался там до тех пор, пока Дисней не закрыл свою программу Disney Fellow. После Диснея, в 2001 году, он основал исследовательский Институт Вьюпоинта (англ.), некоммерческую организацию посвящённую детям, обучению и передовым разработкам программного обеспечения, где является председателем.

Позже Кэй работал в команде Applied Minds, затем стал главным сотрудником (Senior Fellow) в Hewlett-Packard пока HP не распустил команду перспективных исследований в области программного обеспечения 20 июля 2005 года.

С 2006 года разрабатывает систему STEPS (STEPS Toward Expressive Programming Systems) на гранты National Science Foundation[3][4].

Напишите отзыв о статье "Кэй, Алан Кёртис"

Примечания

  1. [svextra.com/blogs/gmsv/2005/07/hp_converting_s.html HP converting storied garage into recycling center|Good Morning Silicon Valley] — Posted by John Paczkowski on July 21st, 2005
  2. [portal.acm.org/citation.cfm?id=234286 History of Programming Languages -- II]. — ACM Press, Addison-Wesley, 1996.
  3. Андрей Письменный. [www.computerra.ru/65749/steps/ Система STEPS: двадцать тысяч строк кода, которые изменят программирование, операционные системы и интернет], Компьютерра (25 апреля 2013). Проверено 8 января 2014.
  4. Kay, Alan [www.intel-research.net/berkeley/viewseminarabstract.asp?index=605 How Simply and Understandably Could The "Personal Computing Experience" Be Programmed?] (27 ноября 2006). Проверено 7 июня 2009. [web.archive.org/web/20070625105727/www.intel-research.net/berkeley/viewseminarabstract.asp?index=605 Архивировано из первоисточника 25 июня 2007].

Ссылки

  • Леонид Черняк, [www.computer-museum.ru/galglory/5.htm «Алан Кей: Из гитаристов в пророки»]

Отрывок, характеризующий Кэй, Алан Кёртис

Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.