Кэмпбелл, Джозеф

Джозеф Кэмпбэлл
англ. Joseph Campbell
Место рождения:	Нью-Йорк
Место смерти:	Гонолулу
Научная сфера:	мифология, сравнительная мифология, религиоведение
Альма-матер:	Колумбийский Университет

Джо́зеф Джон Кэ́мпбелл (англ. Joseph John Campbell; 26 марта 1904, Нью-Йорк — 31 октября 1987, Гонолулу) — американский исследователь мифологии, наиболее известный благодаря своим трудам по сравнительной мифологии и религиоведению.

Джозеф Кэмпбелл приобрёл большую популярность после ряда телевизионных интервью с журналистом Биллом Мойерсом (Bill Moyers) в 1985 и 1986 году, а также благодаря тому, что именно он со своей книгой «Герой с тысячью лицами», по словам Джорджа Лукаса, явился вдохновителем фильма «Звёздные войны».

Биография

Джозеф Кэмпбелл родился в Нью-Йорке в 1904 году в ирландской семье. Родители Чарльз и Джозефина Кэмпбелл обеспечили ему хорошее образование. Кэмпбелл изучал католицизм в приходской школе. Он также проявлял большой интерес к индейским традициям. В детстве он много читал, и как говорил в одном из интервью, ещё тогда заметил, что мифы индейцев имеют сходные с Библией мотивы. После поступления в Колумбийский университет в 1921 году Кэмпбелл продолжает изучение иностранных языков и литературы, а также антропологии и философии.

После получения в 1926 году степени магистра в области средневековой литературы Джозеф Кэмпбелл два года жил в Париже и Мюнхене, изучая романскую филологию и санскрит. Большое впечатление на него произвели книги Джеймса Джойса и Томаса Манна, учение об элементарных идеях Адольфа Бастиана, идея культурных циклов этнолога Лео Фробениуса и теории сновидений и бессознательного Зигмунда Фрейда и Карла Юнга.

Преподавательская карьера Кэмпбелла началась в 1934 году в Колледже Сары Лоуренс, где он проработал до 1972 года. Хотя первая крупная научная работа Кэмпбелла «Отмычка к „Поминкам по Финнегану“» (1944, в соавторстве с Мортоном Робинсоном) была посвящена литературе, вскоре он сосредоточился на исследовании мифологии. На Кэмпбелла сильно повлиял немецкий индолог Генрих Циммер с видением индийских мифов как независимого от времени вместилища духовных истин. После смерти Циммера в 1943 году Кэмпбелл отредактировал его рукописи и издал в 1946 году книгу «Мифы и символы индийского искусства и цивилизации» («Myths and Symbols in Indian Art and Civilization») и другие важные труды по индийской философии и искусству.

Увлечение Кэмпбелла мифами, восточными религиями и юнгианской психологией в итоге вылилось в его знаменитое исследование мифов о герое — «Герой с тысячей лиц» («Герой с тысячью лицами», 1949). Вскоре последовали и другие значительные работы по сравнительной мифологии. После путешествия в Индию в 1954 году Кэмпбелл пишет «Маски Бога» (1959—1968) — четырёхтомное исследование мифологии. Его целью было написать историю мифов, через которую прослеживается «фундаментальное единство духовной истории человечества» в виде повсеместно распространённых мифологических сюжетов таких, как похищение огня, потоп, земля мёртвых, непорочное зачатие, воскресающий герой. Следующей книгой Кэмпбелла был «Полёт дикого гуся» (1969) — сборник эссе о биологических, метафизических и историко-культурных истоках мифов и секуляризации сакрального в современном мире.

После ухода из Колледжа Сары Лоуренс в 1972 году Кэмпбелл переехал в Гонолулу, где продолжил писательскую деятельность. К этому периоду относятся работы «Мифы, в которых нам жить» (1972) — о необходимости новых мифов в современном мире, «Мифический образ» (1974) — исследование связей между снами, мифами и искусством, «Внутренние просторы космоса: метафора как миф и как религия» (1986) — сборник лекций по мифологии, «Исторический атлас всемирной мифологии» (1983, 1989) — попытка проследить происхождение и распространение мифов, а также «Сила мифа».

Джозеф Кэмпбелл умер от рака в Гонолулу в 1987 году.

Джозеф Кэмпбелл и кино

• Джордж Лукас после выхода на экраны «Звёздных войн» в конце 1970-х годов заявил, что они были основаны на идеях, описанных в «Герое с тысячей лиц» и других книгах Кэмпбелла. Известная серия интервью с Кэмпбеллом «Сила мифа» была снята на ранчо Лукаса. В этих интервью Джозеф Кэмпбелл помимо прочего рассказывает, как Лукас использовал книгу «Путешествие героя» в «Звёздных войнах» для создания современной мифологии. В 1999 году, 12 лет спустя, Мойерс и Лукас сняли фильм-интервью «Мифология Звёздных войн с Джорджем Лукасом и Биллом Мойерсом», где подробно обсуждают влияние работ Кэмпбелла на фильм Лукаса. В конце 1990-х годов Национальный аэрокосмический музей Смитсоновского института организовал выставку «Звёздные войны: Магия мифа», посвящённую тому, как труды Кэмпбелла отразились в «Звёздных войнах».
• Американская художница и аниматор Кристиан Седжавски называет книги Джозефа Кэмпбелла одним из основных источников своего вдохновения.
• Канадские мультипликаторы-сюрреалисты, номинанты Оскара-2007, Мацек Щербовски и Крис Лавис признавали неоднократно значительное воздействие теорий Джозефа Кэмпбелла на своё творчество.

Библиография

• Кэмпбелл Дж., Робинсон М. Отмычка к «Поминкам по Финнегану» = A Skeleton Key to Finnegan’s Wake. — Нью-Йорк, 1944.
• Герой с тысячью лицами = The Hero with a Thousand Faces. — Нью-Йорк, 1949.
• Маски Бога = The Masks of God. — Нью-Йорк, 1959—1968.
• Полёт дикого гуся: Исследования мифологического измерения = The Flight of the Wild Gander: Explorations in the Mythological Dimension. — Нью-Йорк, 1969.
• Мифы, в которых нам жить = Myths to Live By. — Нью-Йорк, 1972.
• Кэмпбелл Дж., Абади М. Дж. Мифический образ = The Mythic Image. — Принстнон, Нью-Джерски, 1974.
• Исторический атлас всемирной мифологии = The Historical Atlas of World Mythology. — Нью-Йорк, 1983, 1989.
• Внутренние просторы космоса: метафора как миф и как религия = The Inner Reaches of Outer Space: Metaphor as Myth and as Religion. — Нью-Йорк, 1986.
• Кэмпбелл Дж., Мойерс Б. Сила мифа = The Power of Myth. — Нью-Йорк, 1988.

Фильмография

1. Миф (Mythos, 1987/1998)
2. Джозеф Кэмпбелл и сила мифа (Joseph Campbell and the Power of Myth, 1988)
3. Путешествие героя: Мир Джозефа Кэмпбелла (The Hero’s Journey: The World of Joseph Campbell, 1987)

Издания на русском языке

• Кэмпбелл Дж. Мономиф. — Пушкино: Грааль, 1996. — 58 с
• Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. — Киев: Рефл-бук, 1997.
• Кэмпбелл Дж. Маски бога. Созидательная мифология. Том I. Кн. 1. — М.: Золотой Век, 1997. — 332 с.
• Кэмпбелл Дж. Маски бога. Созидательная мифология. Том I. Кн. 2. — М.: Золотой Век, 1998. — 412 с.
• Кэмпбелл Дж. Мифы, в которых нам жить. М. София. Гелиос, 2002
• Кэмпбелл Дж. Мифический образ. — М.: АСТ, 2004
• Кэмпбелл Дж. Пути к блаженству. Мифология и трансформация личности. — М.: Открытый мир, 2006

Литература

• Эллвуд Р. Политика мифа: исследование К. Г. Юнга, Мирчи Элиаде и Джозефа Кэмпбелла = The Politics of Myth: A Study of C. G. Jung, Mircea Eliade, and Joseph Campbell. — Нью-Йорк, 1999.

Ссылки

• Джозеф Кэмпбелл (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.jcf.org/ Фонд Джозефа Кэмпбелла] (англ.)

См. также

• Карл Густав Юнг
• «Герой с тысячью лицами»
• Мономиф
• Макс Мюллер
• Фрэзер, Джеймс Джордж

Отрывок, характеризующий Кэмпбелл, Джозеф

Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто все то, что было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого. Мысль о женитьбе на богатой наследнице, которую ему предлагали его родственницы, была ему противна. Другой выход из его положения – смерть матери – никогда не приходила ему в голову. Он ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой. Он как будто старательно соблюдал в себе то мрачное настроение духа, в котором одном он чувствовал себя в состоянии переносить свое положение.