Кэнби, Винсент

Винсент Кэнби (англ. Vincent Canby; 27 июля 1924 — 15 октября 2000) — американский критик, на протяжении 35 лет рецензировавший фильмы и спектакли в The New York Times.

Кэнби родился и вырос в Чикаго, но после военной службы и нескольких лет, проведённых в Париже, перебрался в Нью-Йорк. Закончил Дартмутский колледж. В 1960-е годы работал кинокритиком в журнале Variety. C 1965 года публиковался в The New York Times, а четыре года спустя сменил Босли Кроутера в качестве главного кинокритика этого влиятельного издания.

В качестве рецензента Кэнби сместил акценты с социальных вопросов на художественные. Его поддержкой пользовались многие столпы Нового Голливуда; с неизменным восторгом он встречал все фильмы Вуди Аллена и Джеймса Айвори. Мишенью его критических стрел не раз становились блокбастеры Лукаса и Спилберга.

В эпоху Нового Голливуда по авторитетности среди широких читающих масс Америки с Кэнби могла конкурировать только Полин Кейл из журнала The New Yorker. Коллега Кейл по этому журналу, Пенелопа Джилиэтт, после развода с драматургом Джоном Осборном стала спутницей жизни Кэнби. В последние годы (с 1993 года) Кэнби рецензировал в основном театральные постановки.

Ссылки

• [www.nytimes.com/2000/10/16/nyregion/vincent-canby-prolific-film-and-theater-critic-for-the-times-is-dead-at-76.html?pagewanted=all&src=pm Некролог] в The New York Times

Отрывок, характеризующий Кэнби, Винсент

Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.